– Мой первый брак? Почему тебя это интересует?
– Просто ответь на вопрос. Кто кого бросил? Ты ее или она тебя?
– Если тебе так интересно, то это она меня бросила. Спуталась с моим лучшим другом.
– А как по-твоему, почему так случилось?
– Чего ты добиваешься?
Селеста коснулась его руки:
– Быть может, я слишком прямолинейна, но я хочу, чтобы ты хорошенько поразмыслил над моими словами. Любовь женщины к мужчине умирает, когда мужчина перестает уделять ей внимание. А женщины вроде Терри постоянно требуют внимания. Но если ты ей в этом отказываешь, она со временем начинает искать утешения на стороне. Уж не знаю, что у тебя там произошло с первой женой, но, как мне кажется, ваш брак с Терри трещит по всем швам, потому что у тебя до сих пор комплекс вины из-за того происшествия одиннадцать лет назад.
Джонас отдернул руку:
– У меня комплекс вины из-за многих вещей.
– Но одиннадцать лет назад в твоей жизни произошел поворотный момент. Именно тогда ты стал одержим смертью. Двое твоих людей погибли. Зная тебя, рискну сказать, что ты винил себя в их смерти и в результате разрушил свой первый брак. Затем, четыре года назад, чувство вины трансформировалось в ненависть, и ты назначил ответственными за свои злоключения этих акул.
Джонас отвернулся к окну:
– Она умерла.
– Кто умер?
– Мэгги, моя первая жена. Четыре года назад ее убил мегалодон.
– Мне очень жаль.
Появился официант. Селеста сделала заказ за них обоих. Джонас продолжал упорно рассматривать свое темное отражение в панорамном окне.
– Джонас, ты в порядке?
– Мы можем сменить тему?
– Ладно. – Селеста наклонилась поближе. – Сегодня утром Марен вывел тебя из себя. Ведь так?
– Этот парень – жуткий говнюк.
– Да, но очень умный говнюк. Он будет нужен мне, пока мы не поймаем акулу.
– А я зачем нужен тебе?
– Марен – глупый мальчишка. А ты мужчина, – улыбнулась Селеста.
Джонас почувствовал, как она щекочет пальцами ног его икру.
– Селеста, прекрати…
– Прости. – Она осушила бокал. – Как себя чувствует Масао Танака?
– Неважно.
– Очевидно, исчезновение мегалодона стало для него слишком большим стрессом. Может, ему стоит подать в отставку?
– Нет, мне кажется, акула здесь ни при чем. Сердечный приступ спровоцировало то, что Терри спустилась в Марианскую впадину.
– Но с какой стати Танаке волноваться из-за Терри? Неужели он считает «Бентос» недостаточно безопасным?
– Дело не в «Бентосе». Его сын Ди Джей погиб во впадине четыре года назад.
– Прости. Совсем забыла. – Селеста принялась за салат «Цезарь». – Джонас, а сколько еще таких акул водится внизу?
– Не знаю. Думаю, несколько наверняка есть.
– А «Бентос» уязвим для атак?
– Не могу сказать. Я в курсе, что Бенедикт проектировал судно с учетом возможного столкновения с гигантской акулой. Но разве можно предугадать, кто еще там водится!
– Вот теперь ты действительно напугал меня. Впадина такая огромная… – Селеста замолчала, уставившись на стакан с водой. – Джонас, а где именно ты впервые столкнулся с мегалодоном?
– Четыре года назад?
– Нет. Тогда, когда ты впервые увидел эту тварь. Одиннадцать лет назад, на борту «Си клифа».
– То был удаленный район впадины. Мы назвали его Ущельем дьявола.
У Селесты загорелись глаза.
– Значит, Ущелье дьявола. А ты помнишь точные координаты?
– Да, но не вправе это обсуждать. Миссия была секретной, а военно-морской флот и так меня уже порядком достал.
– Видишь ли, я интересуюсь исключительно потому, что переживаю за Бенедикта и экипаж «Бентоса». Ведь они моя семья. Единственная, которая у меня есть. А вдруг «Бентос» находится сейчас в той самой области впадины? В Ущелье дьявола?
– Ну и что с того?
– А тебе не кажется, что тогда шансы столкнуться с другим мегалодоном резко увеличиваются? Может, стоит их предупредить? Сказать, чтобы держались подальше от этого места?
– Нет никаких оснований считать, что этот район опаснее каких-либо других. И вообще, я ведь уже сказал, что не могу назвать тебе координаты.
– Но что, если там водится какое-нибудь животное размером с нашего Ангела…
– Животных такого размера, как Ангел, там точно нет. В этом я абсолютно уверен.
– Ты ведь сам говорил, что во впадине могут водиться другие акулы. Джонас, клянусь, я буду нема как рыба! Просто я очень волнуюсь. Ведь я тебе доверяю. А ты мне? Неужели нет?
– Селеста, тут дело не в доверии. Гриф «Совершенно секретно» никто не отменял. Масао мне как отец, но даже ему я не вправе назвать координаты.
– Отлично! – Селеста швырнула на стол вилку. – Ладно, проехали. Считай, я ни о чем не спрашивала.
– Не сердись.
– Да, я сержусь и очень разочарована. Мне казалось, мы друзья.
– Так оно и есть.
– А если бы Макрейдс попросил тебя назвать координаты, ты бы сказал?
– Селеста…
– Нет, я решительно не понимаю, как какая-то невнятная информация, которой уже более одиннадцати лет, может навредить Военно-морским силам Соединенных Штатов!
– Все потому, что ты не знаешь цели той миссии.
– Не знаю и не хочу знать. Мне на это глубоко наплевать! Ну сколько можно повторять! Меня волнуют лишь люди на борту «Бентоса».
– Терри, давай сменим тему.
– Ты только что назвал меня Терри, – нахмурилась Селеста.
– Неужели? – Джонас потер глаза. – Прости. Оговорка по Фрейду. Я действительно очень устал. Давай поговорим о чем-нибудь другом.
– У меня есть идея получше. Давай вообще не будем разговаривать.
Гарри Мун встретил их на борту «Уильяма Биба».
– Куда подевались все репортеры? – спросил Джонас.
– Доктор Марен сказал им пару ласковых. Рад, что вы вернулись. Мы уже снимаемся с якоря. Два часа назад прибыл новый «Эбис глайдер», после чего Марен уже успел проесть капитану всю плешь. Собирался высылать за вами спасательную партию. Марен, похоже, беспокоится, чтобы акула не оторвалась от нас слишком далеко.
– Марену и положено беспокоиться. За это ему деньги платят, – бросила Селеста.
Джонас полез в карман за сотовым телефоном, который дал ему Гарри.
– Пожалуй, оставь его у себя до конца плавания, – сказал Гарри.
