– Идиот! – Селеста обожгла Марена гневным взглядом. – Я и только я решаю, когда мы будем встречаться и будем ли вообще. Твои половые гормоны меня не волнуют.
Марен съежился, как от удара:
– Знаю. Но Тейлор настоял на том, чтобы я поставил их с Макрейдсом в ночную смену. И что мне оставалось делать?
Селеста задумчиво смотрела на отходящее от «Уильяма Биба» рыболовецкое судно:
– Эти двое явно что-то задумали. А где сейчас Джонас?
– В последний раз я видел его вместе с Макрейдсом возле вертолета.
– Найди его. Скажи ему, что я очень расстроена из-за «Бентоса» и что мне срочно нужно с ним поговорить. Я буду ждать его у себя в каюте.
– Как насчет нас? Как насчет сегодняшней ночи?
– Сперва дело, а уже потом удовольствие. А теперь иди выполняй, что тебе говорят.
Марен заглянул в кабину пилота. Никого. Тогда он обошел вертолет и отодвинул дверь грузового отсека.
Пусто.
Он уже собирался закрыть дверь, как вдруг заметил приклад, как у ружья, накрытый одеялом. Марен забрался в отсек, сдернул одеяло. Перед ним был гранатомет.
– Сукин сын…
Воровато оглядевшись, Марен залез в вертолет и принялся за работу.
– Ты чокнутый, – сказал Мак, закрывая за собой дверь кабины вертолета.
– Это рискованно, но может сработать, – отозвался Джонас. – Единственный способ сделать прицельный выстрел в мегалодона.
– На какое расстояние ты собираешься к нему приблизиться?
– На пятьдесят-шестьдесят ярдов.
– И что может помешать акуле на тебя напасть?
– Она даже не узнает, что я в «Зодиаке», поскольку не стану включать мотор. «Уильяму Бибу» придется взять меня на буксир, и я поплыву впереди приманки.
– Нет, ты точно чокнулся. Ладно, тогда хотя бы позволь мне пойти с тобой.
– Не получится. Ты должен следить за морем с воздуха. Передатчик подскажет мне, когда она окажется поблизости, однако ты должен обнаружить ее раньше, чем я.
– И все же я считаю твой план слишком рискованным.
– Возможно, но этому безумию необходимо положить конец.
Их прервал стук в дверь. Мак пошел открывать.
В коридоре стояла Селеста, косметика размазалась по щекам темными полосами.
– Селеста, что случилось? – спросил Джонас.
– Мне нужно с тобой поговорить, когда ты освободишься.
– Уже ухожу, – многозначительно поднял брови Мак.
Селеста отошла к иллюминатору, в ее глазах стояли слезы.
– Джонас, не знаю, куда нас заведет наша дружба, но мне необходима твоя помощь. И твое доверие.
– В чем дело?
– Я все думала о твоих ночных кошмарах. Наверное, мы должны отнестись к ним более серьезно. Знаю, это может показаться странным, но, чтобы сохранить душевное равновесие, я просто обязана предупредить Бенедикта об Ущелье дьявола.
Джонас покачал головой:
– С чего это вдруг ты поверила в мои сны? Ты вроде говорила, это комплекс вины…
– Терри все еще на борту «Бентоса».
– Что? – Джонас схватил Селесту за руку. – Почему ты не сказала об этом раньше? Какого черта она застряла во впадине?!
– По словам Бенедикта, Терри категорически отказывается покидать базу, пока система ЮНИС не будет полностью развернута.
У Джонаса подкосились ноги. Он опустился на край кровати и растерянно потер виски:
– Я хочу с ней поговорить.
– Это невозможно. Прямой канал связи с «Бентосом» есть только на «Голиафе». – Сев возле Джонаса, Селеста принялась растирать ему шею. – Джонас, назови координаты Ущелья дьявола. Позволь их предупредить. – (Джонас молчал.) – Ты по-прежнему мне не доверяешь, да?
– Это не вопрос доверия или недоверия.
– Неужели слово, данное военно-морскому флоту, для тебя важнее жизни Терри?
– С чего это вдруг ты стала переживать за Терри?
– Я переживаю за Бенедикта и экипаж «Бентоса». Ведь они моя единственная семья. Эти люди находятся сейчас на глубине семи миль, и малейшая трещина в корпусе приведет к…
– Селеста, прекрати! Уж кто-кто, а я точно не нуждаюсь в лекциях о Марианской впадине. Послушай, тут нужно подумать. Дай мне время. Идет?
Селеста отвернулась, не скрывая разочарования:
– Отлично. Продолжай сидеть сложа руки. Но если с ними что-то случится, я тебе этого никогда не прощу.
Оказавшись в непроглядной тьме, Джонас утратил способность ориентироваться. Прижав лицо к холодному лексану, он, ожидая появления Ангела Смерти, впал в забытье.
Вдалеке появилось слабое сияние. Джонас не мог разобрать, где именно: над или под ним. Он знал только то, что оно движется ему навстречу. Свет становился все ярче, неясная форма начинала приобретать очертания. Джонаса заколотило, живот скрутило от страха.
Существо, похоже, почуяло его присутствие. Оно перестало кружить. Треугольная голова медленно приближалась к Джонасу. Призрачная, люминесцентная кожа казалась пугающе яркой на фоне чернильной темноты впадины.
Джонас попытался выдохнуть. До смерти напуганный, он тем не менее не мог отвести глаз от своего мучителя, который, разинув жуткие челюсти, выставил напоказ бездонную глотку размером с кафедральный собор.
В пасти животного появился странный предмет. Нереальное движение жутких челюстей – и предмет этот начал подниматься по направлению к Джонасу.
Спасательная капсула?
Похожая на гроб прозрачная капсула остановилась в нескольких футах от Джонаса. Внутри виднелся смутный силуэт. Мужчина, абсолютно обнаженный, лицо скрыто в тени.
Свет от шкуры чудовища стал постепенно меркнуть, позволив Джонасу разглядеть черты лица человека в капсуле. Джонас закричал, глядя на безжизненное тело – на свое собственное тело.
Джонас оторвал голову от смятой подушки, выключил будильник и перекатился на спину. Перед глазами стояла картина безжизненного тела в спасательной капсуле. Дрожащий, мокрый от пота, он сел на кровати.
Затем посмотрел на часы. 23:35. Все еще зажатый в тиски клаустрофобии, Джонас прохромал к иллюминатору, отодвинул занавеску и открыл его. Холодный арктический воздух наполнил каюту. На лицо упали мелкие капли дождя. Закрыв иллюминатор, Джонас принялся натягивать мокрый гидрокостюм.
Впереди была нелегкая ночь.
Когда Джонас вышел на палубу, дождь зарядил сильнее. Поправив капюшон парки, Джонас прошел по скользкой корме.
Мак, стоявший возле лебедки, разговаривал с Гарри Муном. Гарри кивнул Джонасу:
