Терри уловила какое-то движение: огромная тень кружила над морским дном – притаившаяся под «Бентосом» жизненная форма. Вспомнив проникнувшее в ангар существо, Терри съежилась от страха.
Еще какое-то движение, на сей раз над головой. Семнадцатифутовый большерот, или иначе пеликановый угорь, скользнул по стеклу; своим похожим на воронку ртом угорь пытался поймать серебристую рыбу-топорик. Решив не преследовать слишком проворную добычу, темно-коричневый угорь свернул похожий на хлыст длинный хвост перед челюстями. И тут же на конце хвоста загорелся оранжево-белый огонек.
Привлеченная светом, рыба-топорик развернулась на сто восемьдесят градусов, влетев стрелой прямо в приветливо раскрытый рот пеликанового угря.
Терри уже собралась было нарушить молчание, но внезапно увидела величественную тень, скользнувшую вдоль выпуклого корпуса «Бентоса».
Бенедикт схватил девушку за запястье, помешав ей отскочить в сторону.
Сперва показалась нижняя часть отвратительной головы, мелькнули острые, как у тираннозавра, зубы. Жуткие челюстные мышцы изогнулись, после чего раскрылась мерзкая крокодилья пасть.
Молниеносным движением атакующей змеи огромная рептилия в два приема проглотила большерота и, сделав грациозный пируэт, уплыла прочь, по пути задев обзорное окно похожей на весло гигантской конечностью.
– Это кронозавр, – предвосхищая вопрос Терри, произнес Бенедикт. – Короткошеий родственник плиозавра, доисторической морской рептилии, доминировавшей во времена мезозоя до появления семьдесят миллионов лет назад Carcharodon megalodon. Я уже успел насчитать шесть особей, которые кружат возле «Бентоса».
– А мне почему-то казалось, они боятся «Бентоса».
– Их аппетиты, очевидно, сильнее их страхов.
– Ничего не понимаю. – Терри почувствовала, как по спине потекли струйки пота.
Бенедикт повернулся к девушке, его изумрудные глаза, казалось, прожигали насквозь.
– Похоже, они уже попробовали человеческого мяса, моя дорогая. И очевидно, человечина им понравилась.
Терри лихорадочно пыталась собраться с мыслями.
– Да, я знаю о «Протее». Эти твари тогда атаковали подводный аппарат, сожрав останки членов экипажа. – (Бенедикт обдумал ответ Терри, и, кажется, ответ этот его удовлетворил.) – А вы собираетесь отложить следующую миссию?
– Mais, non, madame. Je maintientdrai. Нет, мадам, я продолжу. «Бентос» продолжит свой путь на север через впадину. «Эпиметей» и члены его команды готовы к отплытию. Полагаю, ты к ним присоединишься?
– Присоединиться? Нет! Конечно нет! Как вы можете отправлять «Эпиметей» во впадину, если знаете, что там их подстерегают эти монстры?!
Бенедикт медленно подошел к пульту управления у противоположной стены:
– Значит, ты предпочитаешь этим тварям Сергея?
– Ну что вы, просто…
– Тогда жду тебя на борту подводного аппарата. Мы отходим через двадцать минут. – Бенедикт нажал на кнопки, активировав титановый купол, чтобы закрыть обзорное окно.
– Бенедикт, подождите… – Терри кинулась к окну.
Из темноты появился еще один кронозавр. Огромное животное весом тридцать четыре тысячи фунтов ринулось головой вперед на исчезающую прозрачную часть окна, люминесцентные глаза злобно сверкали в свете красных огней «Бентоса». Терри оглянулась на Бенедикта, который не сводил с атакующего хищника плотоядного взгляда.
Терри невольно отшатнулась, когда мерзкая тварь разинула пасть, растянув плоские конические челюсти на высоту обзорного окна.
Гидравлическая система взвыла на высокой ноте – и титановые створки захлопнулись, закрыв лексан. Переборки сотряс чудовищный удар – это кронозавр атаковал купол.
Терри повернулась к стоявшему у пульта управления Бенедикту: на его губах играла насмешливая ухмылка, чисто выбритый череп блестел в свете встроенных потолочных светильников.
– Возможно, с исследованием впадины придется повременить, – сказал он.
Бенедикт открыл люк и, сопровождаемый грохотом ударов в корпус «Бентоса», начал спускаться по трапу шахты.
Второй шанс
Больница Илиулиук
порт Датч-Харбор
Уналашка, Аляска
- С возвращением.
Джонас открыл глаза. Перед ним возникло круглое лицо медсестры-алеутки.
Медсестра тепло улыбнулась Джонасу, затем подняла жалюзи, позволив скупым лучам утреннего солнца просочиться в палату:
– Вот так-то намного лучше. У вас наверняка саднит в горле. – (Джонас кивнул.) – Сейчас принесу воды, но сперва развяжу вам руки.
Опустив глаза, Джонас обнаружил, что его запястья привязаны к кровати лентой-липучкой, а онемевшие пальцы забинтованы.
– Доктор говорит, вы поправитесь, хотя вчера вы действительно нагнали на нас страху. – Сестра поднесла к губам Джонаса стакан воды.
Джонас сделал несколько глотков, вода успокоила пересохшее горло.
– Что произошло? – прохрипел Джонас.
– Очевидно, вы решили искупаться в Аляскинском заливе. Экстремальный холод вызвал гипотермию. И ваш организм отключился.
– У меня остановилось сердце?
– Какое-то время вы были на том свете. Еще хорошо, что ваш друг знает азы сердечно-легочной реанимации. Когда вас доставили на вертолете, вы уже дышали, но давление и внутренняя температура понизились до опасного уровня. Потом, уже в операционной, у вас снова произошла остановка сердца. Но у нас в штате хорошие врачи. Они вас откачали, а экстремальный холод помог минимизировать потенциальную угрозу для жизненно важных органов.
– Погодите, вы сказали, что я… пережил клиническую смерть, да? – Джонас закрыл глаза, пытаясь вспомнить то, что ему тогда показалось галлюцинациями.
– Да, это продолжалось минуту-другую. А еще у вас сильное обморожение. Пальцы на руках и ногах сплошь в пузырях. – (Джонас попробовал согнуть пальцы и тотчас же почувствовал резкую боль.) – Доктор немного беспокоится за пальцы на вашей левой ноге. Собирается на всякий случай за ними понаблюдать, чтобы, упаси господи, не началась гангрена. И вообще, весь медперсонал жаждет узнать, что могло вызвать такие жуткие раны.
– Несчастный случай на рыбалке, – прошептал Джонас. – А как давно я уже здесь?
– Три дня. Ваши друзья вернулись на свое судно где-то в Беринговом море. Мы информируем их о вашем состоянии по рации. Я попрошу нашего радиста связаться с ними и сообщить, что вы пришли в сознание.
Медсестра взбила подушку и удалилась.
Я умирал…
К горлу подкатила невыносимая тоска. Он мысленно прокрутил назад все события своей жизни за последние одиннадцать лет до того момента, когда впервые вырвался из лап смерти в Марианской впадине. Чувство вины вынудило Джонаса стать палеобиологом, а задетое эго заставляло вновь и вновь доказывать всему миру, что его действия на борту «Си клифа» были оправданны. Одержимость чудовищной акулой разрушила оба его брака. И вот теперь он едва не пал жертвой своей слепой ярости.
