– Ты в порядке?
Джонас потер висок:
– Не знаю. Просто чувствую себя жутко усталым… – Он закрыл глаза.
Селеста, подавшись вперед, шепнула ему на ухо:
– Джонас, я тебе нравлюсь?
– Да.
– Ты мне веришь?
– Нет.
– Но ты наверняка хотел бы меня трахнуть, так?
У него в голове все спуталось.
– Да… но я не могу, – пробормотал он, пентотал натрия начал действовать. – Я люблю Терри и не могу ее обманывать.
– Джонас, Терри в Марианской впадине. Она погибнет, если мы не предупредим ее об Ущелье дьявола. Джонас, не дай ей умереть.
Джонас стиснул зубы, пытаясь стряхнуть наваждение:
– Я не хочу, чтобы она погибла.
– Тогда назови координаты… быстро. – Селеста погладила его по щеке. – Джонас, Ущелье дьявола…
Джонас почувствовал, что начинает уплывать, он невнятно бормотал, но ему казалось, будто все происходит как будто не с ним:
– …северный желоб… двадцать два градуса… сорок пять минут… северной широты…
– Да, продолжай!
– …один… сорок шесть… градусов… тридцать три… минуты… восточной долготы.
Селеста крепко поцеловала его в губы и выбежала из палаты.
Два часа спустя Мак, сбавив скорость, начал кружить над бескрайней долиной с вкраплениями дикорастущих цветов. К северо-востоку до самого горизонта тянулись горные вершины с шапками снега, а с юга местность была покрыта сосновыми лесами.
Вертолет снизился.
– Куда нас, на хрен, занесло?! – завопил Марен.
– Слышал когда-нибудь о городе под названием Бетел?
– Нет.
– Я тоже. Но если верить карте, он находится к югу отсюда. Милях в тридцати-сорока. – Отодвинув дверь грузового отсека, Мак выкинул оттуда картонную коробку.
– Что? Как прикажешь это понимать?
– Я тут подумал, что тебе захочется иметь при себе личные вещи. А потому взял на себя смелость забрать их из твоей каюты. Можешь не благодарить, мне это было в радость.
– Ты же не собираешься меня здесь оставить?
– А почему нет? Здесь красивые места, хотя тебе, конечно, придется держать ухо востро, чтобы не столкнуться с медведем.
– Я тут погибну.
Мак отвязал шнур от кронштейна и выволок Марена из вертолета.
Марен бухнулся на колени прямо в промерзшую грязь:
– Макрейдс, погоди! Хорошо, сознаюсь. Это я убрал боек из гранатомета. Но, Богом клянусь, я не перерезал канат!
– Тогда кто?
– Я не знаю… – (Мак подошел к вертолету, закрыл грузовой отсек.) – Макрейдс, подожди! Не улетай! Если не веришь мне, можешь спросить Селесту. Мы с ней трахались в ту ночь, когда Тейлора атаковала акула.
– Что ж, чем не мотив? Селеста запала на Джонаса. Ты приревновал и попытался его убить.
– Нет, то есть да. Я действительно ревновал, но канат я не трогал.
Мак вгляделся в лицо Марена. Затем достал финку.
Марен вздрогнул.
Схватив его за запястья, Мак перерезал шнур, достал из кабины рюкзак и швырнул Марену.
– Там внутри карта, спички и кое-какие припасы. Если ты еще раз попадешься у меня на пути, я тебя прикончу, – произнес Мак, садясь в вертолет.
Марен подбежал к кабине пилота, но дверь оказалась закрытой.
– Макрейдс, не делай этого!
Мужественное лицо Мака с квадратной челюстью расплылось в широкой улыбке.
– Желаю хорошей прогулки.
В отчаянии Марен схватился за салазки. Вертолет взлетел, и Марен упал на землю.
Обезумевший Марен сидел и смотрел, как вертолет исчезает за соснами. Колючий северный ветер завывал в ветвях деревьев, от пронизывающего холода по спине побежали мурашки. Только сейчас он до конца осознал всю безнадежность своего положения.
– Будь ты проклят, Макрейдс! – кинувшись за вертолетом, закричал он, и его голос эхом разнесся вокруг.
Марен споткнулся о поваленное дерево, но удержался на ногах, затем, с воплями и площадной бранью, принялся пинать ствол.
Остановился Марен только тогда, когда нога начала болезненно пульсировать. Открыл рюкзак, достал оттуда карту, которой снабдил его Макрейдс, и развернул.
Он держал в руках карту Кливленда.
Марен разорвал ее пополам и, припадая на ушибленную ногу, зашагал вперед.
Джонас открыл глаза. Селеста ушла, в палате было темно. Впервые за долгое время Джонас чувствовал полное умиротворение. Мысленно он уже представлял, что именно скажет жене. Он предложит ей переехать, продать дом, сняться с места и начать новую жизнь там, где она пожелает. У него будет работа с нормальным графиком, а уик-энды он станет проводить дома, чего бы это ни стоило. И вот так, пока смерть не разлучит их.
Глухой рокот нарушил ход его мыслей, стены палаты затряслись. В оконной раме задрожали стекла. Вода из стакана расплескалась по подносу.
Несколько секунд спустя толчки прекратились.
В палату снова вошла медсестра.
– Вы в порядке? – улыбнулась она.
– Что это было? Землетрясение?
– Нет, просто тряхануло немного. У нас это обычное дело. Люди уже не обращают внимания. Господи, вы бы видели последнее извержение вулкана Макушина! Все кругом было засыпано пеплом.
– А я и не знал, что на острове есть вулкан.
– На Алеутских островах полно действующих вулканов. Ведь как ни крути, мы часть Тихоокеанского огненного кольца. – (Джонас окаменел, его вдруг словно ударило током.) – Вы в порядке, мистер Тейлор?
– Нет, сестра. Прошу вас, не уходите. Мне срочно нужна ваша помощь… Мне необходим доступ к компьютеру.
– У моего сына есть лэптоп…
– А можно им воспользоваться? Пожалуйста, это очень важно. Вопрос жизни и смерти!
Мышеловка
Марианская впадина
Бенедикт Сингер склонился над круглым световым столом. В люминесцентном свете его изумрудные глаза скорее напоминали глаза животного, нежели человека. Слева от него стоял Владислав Прокович, недавно назначенный капитан «Бентоса», справа – доктор Лю Гуань, профессор в области физики плазмы. Все трое внимательно изучали батиметрическую карту Марианской впадины и Марианских островов.
Цепь вулканических островов казалась длинной дугой, протянувшейся с севера на юг. Миллионы лет назад острова эти поднялись из океанского ложа, когда Тихоокеанская плита опустилась под Филиппинскую. К востоку от островов находилась самая глубокая в мире впадина – извилистое ущелье, разделенное на дне перешейком шириной примерно тридцать миль на северную, более глубокую, и южную часть.
