Коммандер Адамс встал между Масао и Россом, опасаясь, что его друг сейчас врежет агенту ЦРУ:
– Масао, остынь! ЦРУ заверило меня, что возместит все убытки. Постарайся войти в наше положение…
– Возмещение убытков? Джеймс, а ты знаешь, какой это был удар для моей семьи?
– У нас не было выхода, – сказал Адамс. – Ты ведь понимаешь, что стояло на кону…
Масао побагровел от гнева.
– Мистер Танака, жизнь вашей дочери в опасности, – произнес Росс. – Если хотите ей помочь, то советую сесть и позволить мне закончить.
– Если что-то случится с моей дочерью…
– Сэр, дайте мне закончить.
Адамс кивком показал Масао на стул.
Масао сел.
– Мне искренне жаль, что ваша семья из-за нас пострадала, – заявил Росс. – И все же попытайтесь понять, что это операция не только ЦРУ. Тут также задействованы и японцы, и русские, и европейцы. Бенедикт непременно догадался бы, что за ним охотится ЦРУ, если бы Соединенные Штаты или Япония вышли прямо на него. Поэтому мы использовали институт Танаки в качестве буфера. Главное было правильно выбрать момент. И разве это мы вас обанкротили? Судебные иски были настоящими…
– Но закрытие института? Замораживание наших счетов?
– Без комментариев. Скажем, мы просто хотели, чтобы у вас не оставалось другого выхода, кроме как связаться с Бенедиктом Сингером и попросить его помочь вам выполнить контракт JAMSTEC по развертыванию системы ЮНИС. Только «Геотек» располагал достаточными ресурсами, чтобы закончить проект, не говоря уже о деньгах, чтобы вытащить вас из финансовой ямы. Вы были вынуждены продаться, и мы поняли, что Бенедикт заглотил наживку… вместе с крючком, леской и грузилом.
Масао сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться.
– Однако самой большой проблемой, с которой мы столкнулись, – продолжил Росс, – было установить, что это за источник топлива для термоядерной реакции. Мы совершили грандиозный прорыв, когда Моссад подсуетился и один из его оперативников попал на борт «Протея». К несчастью, «Протей» взорвался и агент погиб, не успев передать информацию.
– Правда, мы успели узнать, – сказал Адамс, – что Бенедикт спустился в Марианскую впадину, не зная точного местоположения источника топлива для термоядерной реакции. Вот почему «Протей» и был специально разработан для проведения всесторонних изысканий у дна каньона. Гибель «Протея» затянула миссию «Геотека» на несколько месяцев.
В разговор вмешался Росс:
– За два дня до исчезновения мегалодона из лагуны Агентство национальной безопасности перехватило зашифрованное сообщение Селесте Сингер с «Голиафа» относительно Джонаса Тейлора.
– Джонаса? – удивился Масао. – Но какое отношение имеет ко всему этому Джонас?
– Одиннадцать лет назад ваш зять совершил серию погружений, пилотируя глубоководный аппарат ВМС «Си клиф», – объяснил коммандер Адамс. – И вот во время последнего погружения Тейлор, очевидно, наткнулся на одного из этих мегалодонов и запаниковал. Двое ученых на борту подводного аппарата погибли. Оказалось, оба были физиками-ядерщиками. Причем Дик Престис когда-то работал с Бенедиктом Сингером.
– И как только мы установили эту связь, понять остальное было уже нетрудно, – сказал Росс. – Анализ марганцевых конкреций, собранных двумя учеными с «Си клифа», обнаружил наличие в осадочной породе инертных газов.
– То есть топлива для реакции термоядерного синтеза, – добавил Адамс.
Росс прислонился к столу командира базы:
– Знание координат места, где были собраны те марганцевые конкреции, все меняло. Мы начали готовить собственных подводных роботов, чтобы начать добычу марганцевых конкреций, надеясь все же избежать прямой конфронтации с Сингером, который обладал и до сих пор обладает определенным весом в финансовых и политических кругах.
– Но «Бентос» уже во впадине! – воскликнул Масао. – Интересно, как вы собираетесь заставить его уйти оттуда, не вызвав подозрений?
– Инициировав процедуру расследования по линии JAMSTEC инцидента с «Протеем», – ответил Росс. – Мы надеялись использовать это как предлог, чтобы выманить Бенедикта из впадины до того, как он обнаружит конкреции. К сожалению, ваша дочь отправила JAMSTEC положительный отзыв о деятельности «Геотека» в Марианской впадине, а Джонас тем временем успел проболтаться, сообщив Селесте Сингер координаты секретных погружений на подводном аппарате ВМС. Благодаря вашему зятю «Бентос» сейчас уже на пути к тому месту. Он вот-вот начнет сбор образцов, и не в наших силах его остановить.
– Это не имеет значения, – заявил Адамс. – Моссад внедрил своих оперативников в экипаж «Голиафа». Как только станет известно, что Бенедикт обнаружил марганцевые конкреции и погрузил их на борт, на сцену выйдет военно-морской флот, которые конфискует камни по законам эксклюзивной экономической зоны.
– А что с моей дочерью? Вы сказали, она в опасности.
– Насколько нам известно, она по-прежнему на борту «Бентоса» вместе с одним из моих лучших агентов, – сказал Росс. – Мы ожидаем, что они поднимутся наверх и окажутся на борту «Голиафа» буквально через несколько дней. Нам необходимо помочь им покинуть судно, до того как объявится ВМС, поскольку в противном случае Бенедикт может взять их в заложники.
– Именно поэтому вы и открыли мне правду, – произнес Масао. – Вы хотите, чтобы я вмешался и забрал свою дочь, а заодно вашего агента, что позволит ВМС начать операцию, не вызывая подозрений у Бенедикта.
– Совершенно верно, – подтвердил Росс.
Марианская впадина
Ангел направлялась на юг, оставаясь чуть ниже термоклина, ее люминесцентная белая шкура отбрасывала призрачный свет на темные тихоокеанские воды. Неожиданно самка почувствовала странное покалывание, заставившее ее трясти огромной головой, точно лошадь, отгоняющая слепня.
Стрелка внутреннего компаса акулы – мощного магнитного поля Земли – неожиданно сбилась, в магнитных линиях север-юг возникли помехи, обусловленные подводными грядами и другими геологическими образованиями вокруг Марианской впадины. Ампулы Лоренцини на морде акулы мгновенно зарегистрировали эти геомагнитные аномалии. Повинуясь первобытным инстинктам, мегалодон начал погружаться, описывая широкие круги, что позволяло его мускулистому телу весом в 31 тонну постепенно приспособиться к резким перепадам давления воды.
Ледяная вода насквозь прокусывала толстую шкуру акулы. Не обращая внимания на боль, самка увеличила скорость, моментально согревшись за счет дополнительного импульса. Но чем ниже погружалась акула, тем сильнее понижалась внутренняя температура ее тела, достигнув в результате опасных значений. И вот наконец самка, пробившись сквозь густой слой минералов и серы, оказалась в теплых придонных водах.
Скользя под потолком взвешенных осадков, Ангел озаряла бледным сиянием древнюю впадину, совсем как ее предки в течение последних ста тысяч лет. Акула опустилась, чтобы согреться теплом, исходящим от земного очага, и продолжила свой путь на юг вдоль дна каньона.
