Если вы окажетесь совершенно без денег в чужом городе, где у вас нет ни одной знакомой души, и вы не хотите обращаться в полицию, равно как и не желаете быть избитым и ограбленным, есть только одно заведение, где можно получить столь необходимую вам помощь. Обычно оно соседствует со злачными местами на окраине городских трущоб.
Армия спасения.
Заполучив телефонный справочник, я моментально нашел номер телефона Армии спасения. (Однако пришлось пошевелить мозгами, чтобы понять, как обращаться со здешними телефонными аппаратами. Предупреждение путешественникам между мирами: мелкие изменения зачастую обескураживают сильнее, чем большие.)
Через двадцать минут, разок повернув не в ту сторону, мы с Маргретой добрались до миссии. Прямо на тротуаре стояли четверо: один с валторной, другой с большим барабаном и двое с тамбуринами – и вокруг уже собиралась толпа. Музыканты исполняли «Благодатную скалу», и получалось совсем неплохо, но чувствовалось, что им не хватает баритона, и у меня возник соблазн к ним присоединиться.
За несколько шагов до дверей миссии Маргрета вдруг остановилась и потянула меня за рукав:
– Алек… может, не надо?
– А? В чем дело, родная? Мы же договорились…
– Нет, сэр. Вы сами изволили все решить.
– Мм… Да, возможно. Тебе не хочется идти в Армию спасения?
Она тяжело вздохнула:
– Алек… я не была в церкви с тех пор… с тех пор, как покинула лютеранскую веру. По-моему, сейчас мне туда идти грешно.
(Господи, да что же мне делать с этим ребенком? Она отступница не потому, что язычница… но потому, что живет по заповедям строже Твоих. Вразуми, Господи, и, умоляю, поспеши!)
– Любимая, если ты считаешь, что это грешно, мы не пойдем. Но скажи, что нам делать? Других предложений у меня нет.
– А… Алек, нет ли здесь других заведений, куда могут обратиться те, кто попал в беду?
– Есть, конечно. В таком большом городе обязательно найдутся несколько приютов Католической церкви. Должны быть и протестантские. Возможно, найдется и иудейский. И…
– Нет, я имею в виду те, что никак не связаны с религией.
– Ах вот как. Маргрета, поскольку это вовсе не моя родина, тебе об этом месте известно ровно то же, что и мне. Возможно, тут и существуют ночлежки для бездомных, не имеющие отношения к церкви. Правда, особой уверенности в этом нет, так как церкви стремятся монополизировать это поле деятельности, тем более что никто другой им особо не интересуется. Если б сейчас было утро, а не вечер, я бы поискал какой-нибудь благотворительный фонд или учреждение, где оказывают помощь на общественных началах, или что-то в этом роде, – и что-нибудь из этого мы непременно обнаружили бы. Но сейчас… В это время суток за помощью можно обращаться только к полицейскому… Но я знаю заранее, как поступит коп вот в этой части города, когда услышит, что тебе негде переночевать. Он укажет тебе дорогу в эту же самую миссию. В добрую старую Армию.
– В Копенгагене, Стокгольме или Осло я бы пошла прямо в главное полицейское управление. Там всегда помогают в беде, а если попросить, то примут на ночлег.
– Придется напомнить тебе, что это не Дания, не Швеция и не Норвегия. Здесь полицейские нас тоже приютят: меня запрут в вытрезвителе, а тебя – в камеру с проститутками. А наутро могут обвинить в бродяжничестве. Или отпустят. Это уж как повезет.
– Неужели в твоей Америке все так сурово?
– Не знаю, любимая, это не моя Америка. Но я не хотел бы выяснять различия столь рискованным путем. Любимая… а грешно ли заночевать в Армии спасения, если я отработаю все, что нам тут дадут?
Маргрета добросовестно обдумала сказанное: главный ее недостаток – полное отсутствие чувства юмора. Чудесный характер – есть. Детская способность с восторгом включаться в любую игру – сколько угодно. Чувство юмора? «Жизнь не грезы, жизнь есть подвиг…»
– Алек, ты прав: в таком случае мне не будет грешно переступить порог этого заведения. И я тоже все отработаю.
– Это не обязательно, милая. Я выступлю в своем профессиональном качестве. После кормежки бездомных останется уйма грязной посуды – а ты имеешь честь лицезреть чемпиона всей Мексики и los Estados Unidos по мытью тарелок.
Итак, я мыл посуду. Кроме того, помог разложить сборники гимнов и подготовить все для вечерней службы. А еще я выпросил у брата Эдди Маккоу – адъютанта Армии спасения – безопасную бритву и лезвие. Я рассказал ему, как мы тут очутились: отдых на мексиканской Ривьере, солнечные ванны на берегу океана, и вдруг – гул мощного толчка… короче, вывалил на него всю ту кучу вранья, которую приготовил для иммиграционной службы и не успел использовать.
– Пропало все: деньги, дорожные чеки, паспорта, одежда, билеты домой и все прочее. Нет, нам повезло, конечно, – мы живы.
– Господь укрыл вас в своих объятиях. Ты говорил, что заново крещен?
– Много лет назад.
– Нашим заблудшим овцам было бы неплохо пообщаться с тобой. Когда придет время свидетельствовать, не согласишься ли ты рассказать о том, что с вами произошло? Ведь ты первый очевидец из тех мест. Нас тоже тряхнуло, но легонько, только тарелки зазвякали.
– Буду очень рад.
– Заметано. Сейчас я дам тебе бритву.
И я выступил со свидетельством, и нарисовал правдивую и страшную картину землетрясения, но все же не такую жуткую, какой она была на самом деле – не дай Бог еще раз увидеть крысу… или труп младенца, – и я вслух возблагодарил Господа за то, что ни я, ни Маргрета не пострадали, и понял, что это самая искренняя из моих молитв за последние годы.
Преподобный Эдди воззвал к своей дурнопахнущей пастве, и все они вознесли благодарственную молитву о чудесном спасении брата и сестры Грэхем, после чего он произнес зажигательную проповедь, коснувшись всех, от Ионы до сотой овцы, чем вызвал восклицания «аминь» из разных концов помещения. Потом какой-то старый пропойца вылез вперед и сообщил, что он наконец узрел славу Господню и Господне милосердие и теперь готов вручить свою жизнь Христу.
Брат Эдди помолился за него и спросил, нет ли еще желающих покаяться, – и двое вышли вперед. Эдди, будучи прирожденным проповедником, увидел в нашей истории отличную тему для вечернего поучения и немедленно ею воспользовался, подкрепив ее десятым стихом пятнадцатой главы Евангелия от Луки и девятнадцатым стихом шестой главы Евангелия от Матфея. Не знаю, были ли у него домашние заготовки по этим стихам – возможно, и нет, поскольку хороший проповедник способен часами говорить на эту тему. Так или иначе, брат Эдди явно умел ориентироваться по ходу дела и удачно воспользовался нашим случайным появлением.
Он был нами очень доволен, а когда мы закончили уборку после ужина, последовавшего за вечерней службой, он сказал мне, что хоть у них нет комнат для супружеских пар – им не часто приходится принимать супружеские пары, – но поскольку сегодня сестра Грэхем будет единственной обитательницей женской спальни, то почему бы и мне не расположиться там же, вместо того чтобы спать в мужской? К сожалению, двуспальных кроватей у них нет, только двухъярусные койки, но, по крайней мере, мы сможем побыть вместе.
