– У меня острый приступ честности. Сэм, твое нежелание звонить в Портленд красноречиво говорит о многом. Тебя вызвали туда, чтоб ты действовал в моих интересах, как мой адвокат. Американский гражданин упал за борт, корабль приписан к иностранному порту, так что для официальной описи имущества пропавшего пассажира необходимо присутствие его адвоката. Который и получает под расписку все вещи пропавшего. Сэм, где мой гардероб?
– Отдал в общество Красного Креста. А что было делать?
– Правда, что ли?
– Ну да, после того, как прокурор снял с вещей арест.
– Любопытно. Федеральный прокурор удерживает деньги, хотя никто не выдвигает обвинений в их краже… А одежду отдает… хотя в данном случае существует серьезное подозрение в предумышленном убийстве.
– Что?!
– В убийстве меня. Кто столкнул меня за борт? Кто нанял убийцу? Сэм, мы оба знаем, где деньги. – Я встал и ткнул пальцем. – Они вот в этом сейфе. По элементарной логике вещей. В банк ты их не положишь: это будет отражено в счетах. Дома не спрячешь: жена может найти. И уж конечно, с партнерами ты не поделишься. Сэм, открой-ка сейф. Я хочу видеть, лежат там сто тысяч… или миллион?
– Ты с ума сошел!
– Звони федеральному прокурору. Пусть он станет свидетелем!
Он онемел от злобы. Руки у него тряслись. А злить недомерков – опасное занятие, хотя я и был выше его дюймов на шесть, да и веса во мне было больше. Сам он на меня не нападет – он же юрист, но теперь в темные переулки мне лучше не сворачивать.
Надо бы его утихомирить.
– Сэм, Сэм, не принимай сказанное так близко к сердцу. Ты на меня нажал… а я дал тебе сдачи. Видит Бог, пути прокуроров неисповедимы… Мерзавец, должно быть, присвоил деньжонки в надежде, что я утонул и никогда не подам жалобу. Что ж! Поеду в Портленд и нажму на него как следует.
– Там выдан ордер на твой арест.
– Вот как? По каким же таким обвинениям?
– Совращение путем обещания вступить в брак. Какая-то девица из членов экипажа. – У него все-таки хватило совести бросить на Маргрету извиняющийся взгляд. – Простите, миссис Грэхем. Но ваш муж первым задал вопрос.
– Все в порядке, – сухо сказала она.
– А я ходок, верно? Она-то хоть хорошенькая? Как ее зовут?
– Сам я ее не видел, ее не было. А зовут ее… Какое-то шведское имя. Гундерсон. Вот как! Маргрета С. Гундерсон.
Маргрета, Бог да благословит ее душу, даже не пискнула, хоть ее и обозвали шведкой.
– Меня обвиняют в том, что я соблазнил женщину… на борту судна, плавающего под иностранным флагом где-то в южных морях… – удивленно протянул я. – И поэтому в Портленде, штат Орегон, выдан ордер на мой арест? Сэм, какой же ты юрист? Как ты мог допустить, чтобы против твоего клиента выдвинули подобные обвинения?!
– Я ловкий юрист, вот какой. Как ты только что сказал, пути прокуроров неисповедимы. При назначении на федеральный пост у них изымают мозги. Просто обсуждать все это не было смысла, поскольку тебя объявили погибшим. Я и сейчас блюду твои интересы, а потому сообщаю тебе то, что тебе следует знать, дабы не вляпаться в неприятную историю. Дай мне время, и я все улажу. Вот тогда и поезжай в Портленд.
– Что ж, в этом есть резон. А здесь мне ничего не грозит?
– Нет. Точнее, и да и нет. Расклад тебе известен: мы их заверили, что ты не вернешься, поэтому после твоего отъезда все замяли. Но ты вернулся. Алек, тебе нельзя здесь появляться. И в Техасе тоже. Да и вообще в Штатах. Того и гляди поползут слухи, и против тебя выдвинут прежние обвинения.
– Я невиновен.
Он пожал плечами:
– Все мои клиенты невиновны. Я действую в твоих интересах, так сказать, по-отечески. Уезжай из Далласа. Если доберешься до Парагвая, будет замечательно.
– Как это? Да у меня ни шиша нет. Сэм, мне нужны зелененькие.
– Разве я когда-нибудь тебе отказывал? – Он вынул бумажник, отсчитал пять стодолларовых банкнот и выложил передо мной.
Я поглядел на них:
– Это еще что? Чаевые? – Я сунул купюры в карман. – Этого не хватит даже до Браунсвилла. Гони монету.
– Заходи завтра.
– Перестань валять дурака, Сэм. Открой сейф и дай мне деньги. Или завтра я приду не сюда, а к парню из федерального управления и запою там соловьем. После того как мы с ним договоримся – а это произойдет обязательно, ведь феды любят свидетелей обвинения, поскольку только таким путем им с грехом пополам удается выигрывать свои дела, – я поеду в Орегон и получу там свою сотню штук.
– Алек, ты мне угрожаешь?
– Ты блефуешь, я блефую. Сэм, мне нужна машина. И я имею в виду вовсе не какой-нибудь помятый «фордик». «Кадиллак». Не обязательно новый, но чтоб смотрелся как картинка, чистенький и с хорошим мотором. «Кадиллак» и несколько тысяч, и тогда к полуночи мы будем уже в Ларедо, а утром – в Монтеррее. Я звякну тебе из Мехико и сообщу адрес. И если ты действительно хочешь, чтобы я слинял в Парагвай, переведи мне денежки в Федеральный округ.
В итоге не все вышло по-моему: пришлось согласиться на подержанный «понтиак» и покинуть офис с шестью тысячами долларов наличными и инструкцией явиться на некую площадку, где торгуют подержанными автомобилями и где мне будет подготовлен подходящий вариант; Сэм туда заранее позвонит и обо всем договорится. Он пообещал позвонить в отель «Хайятт» и забронировать нам люкс для новобрачных; вернуться же в офис Сэма я должен был завтра в десять утра. Но я наотрез отказался вставать так рано.
– Лучше в одиннадцать. У нас все еще медовый месяц.
Сэм хмыкнул, хлопнул меня по плечу и согласился.
Выйдя из коридора, мы направились к лифтам, но я миновал их и, пройдя футов десять дальше, открыл дверь, ведущую на пожарную лестницу. Маргрета следовала за мной, храня полное молчание, и лишь на лестничной площадке, где нас никто не мог подслушать, шепнула:
– Алек, он тебе не друг.
– Совершенно верно.
– Я боюсь за тебя.
– Я за себя тоже побаиваюсь.
– Я очень боюсь. Я боюсь за твою жизнь.
– Любимая, я тоже боюсь за свою жизнь. И за твою тоже. Пока ты со мной, тебе грозит опасность.
– Но я тебя никогда не покину!
– Знаю. Что бы ни случилось, мы будем вместе.
– Да. Какие у нас теперь планы?
– Мы немедленно отправимся в Канзас.
– Великолепно! Значит, мы не едем в Мексику?
– Дорогая, я не умею водить машину.
Мы спустились в подземный гараж, а оттуда по пандусу вышли на боковую улочку. По ней мы прошли несколько кварталов от Смит-Билдинг, сели в проезжавшее мимо такси, доехали до железнодорожного вокзала «Тексас энд Пасифик» и взяли на стоянке такси другую машину. Оттуда мы направились в Форт-Уэрт, что в двадцати пяти милях к западу от Далласа. За все время путешествия Маргрета не проронила ни словечка. Я не спрашивал, о чем она думает, это и так было ясно: трудно быть счастливой, узнав, что твой возлюбленный замешан в грязных делишках, от которых так и несло гангстерами и рэкетирами. Я поклялся, что никогда с ней об этом не заговорю.
