(Кстати, вот еще что любопытно. У Иисуса Христа были ведь братья и сестры – так непорочна ли Дева Мария? Спросить об этом я тоже постеснялся.)
Его Престол был заметен из самого дальнего далека. Нет, не великий белый Престол Бога Отца на Небесах, а походное сооружение для Иисуса, приспособленное к оказии. Тем не менее трон, вырубленный из цельного алмаза, был великолепен: в мириадах граней отражалось внутреннее сияние самого Иисуса и, дробясь и преломляясь, разбрасывало повсюду снопы льдистых и огненных искр. Их-то я и видел лучше всего, ибо лик Иисуса исполнен такого ослепительного света, что без солнечных очков невозможно рассмотреть Его истинные черты.
Впрочем, это не важно. Все знали, кто Он такой. Не знать было невозможно. Уже милях в двадцати пяти от Престола меня охватило всепоглощающее благоговение. Никакое изучение теологии не подготовило меня к пониманию (ощущению?) того сингулярного чувства, которое Библия описывает двумя словами: любовь и страх. Тот, кто восседал на Престоле, внушал мне и безмерную любовь, и неописуемый ужас одновременно, и лишь теперь я наконец-то понял, почему Петр и Иаков бросили сети и последовали за Ним.
И конечно же, когда мы предстали перед Ним – совсем близко, в сотне ярдов от Престола, – я не стал беспокоить Его своей просьбой. В былой жизни на Земле я обращался (взывал) к Иисусу по имени тысячи раз; a когда увидел Его во плоти, то напомнил себе слова ведущего нас ангела – личные прошения следует подавать после прибытия на Небеса. А это будет скоро. Пока же мне было радостно думать о Маргрете, которая тоже участвует в параде и лицезрит Господа нашего Иисуса на Его Престоле… а если бы я не вмешался, она могла бы никогда не увидеть Его. У меня потеплело на душе, что еще больше обогатило экстатическое благоговение, с которым я взирал на Его лучезарный свет.
Когда мы отлетели от Престола миль на двадцать, наша когорта свернула направо и вверх, и мы покинули сначала окрестности Земли, а затем и Солнечной системы. Теперь мы летели прямо на Небеса, беспрерывно наращивая скорость.
А известно ли вам, что, если взглянуть на Землю издалека, она напоминает лунный серп? Мне стало интересно, были ли среди восхи`щенных сторонники теории о плоской Земле. Вряд ли, конечно, но в общем, такое заблуждение, происходящее от невежества, не обязательно противоречит вере в Христа. Христианская церковь предает анафеме некоторые еретические и суеверные воззрения – например, астрологию или дарвинизм, – но чушь о плоской Земле, насколько мне известно, никогда не осуждалась. Если среди нас сейчас и были сторонники подобных представлений, то каково им было видеть, что Земля кругла, как теннисный мяч?
(А может быть, Господь в своем милосердии позволяет им видеть Землю плоской? Дано ли простому смертному уяснить ход Божественных рассуждений?)
Возможно, к Небесам мы приблизились часа через два. Я говорю «возможно», так как на самом деле могло пройти любое количество времени; человеческие мерки его определения отсутствовали. Равным образом мне представляется, что Восхи`щение продолжалось около двух суток, хотя позже у меня появились некоторые основания считать, что это заняло около семи лет. Попытки измерить время или пространство дают весьма сомнительные результаты, если у наблюдателя нет ни часов, ни измерительных приборов.
Когда мы подлетели к Святому граду, наши проводники велели нам сбросить скорость и совершить обзорный круговой облет перед тем, как проследовать в одни из врат.
Этот увеселительный тур был не таким уж кратким мероприятием. Новый Иерусалим (Небеса, Святый град, столица Иеговы) имеет форму квадрата, подобно федеральному округу Колумбия, но только неизмеримо большего, со стороной тысяча триста двадцать миль, то есть пять тысяч двести восемьдесят миль в периметре и площадью один миллион семьсот сорок две тысячи четыреста квадратных миль.
В сравнении с ним Лос-Анджелес или Нью-Йорк выглядят совсем крошечными.
Трудно поверить, но по площади Святый град в шесть раз превосходит Техас! И все равно – перенаселен. Правда, после нас новых поступлений не ожидали.
Город, конечно, окружен стеной, которая имеет двести шестнадцать футов в высоту и столько же в толщину. По верхней плоскости стены проходят двенадцать транспортных полос, но никаких ограждений по бокам нет. Жутковатое зрелище. В ней двенадцать врат – по три с каждой стороны. Это знаменитые Жемчужные врата – они на самом деле из одной жемчужины. Обычно они распахнуты и, как нам объяснили, не будут запираться вплоть до Последней битвы.
Сама стена из радужной яшмы, а ее основание сложено из двенадцати горизонтальных рядов ослепительно сверкающих драгоценных камней: сапфира, халцедона, изумруда, сердолика, хризолита, берилла, топаза, аметиста – что-то я наверняка пропустил. Новый Иерусалим прельщает таким великолепием, что о городе трудно составить целостное впечатление, а охватить все взглядом и вовсе невозможно.
Когда мы закончили облет Святого града, руководитель полета нашей когорты объявил режим ожидания, как дирижаблям в летном порту О’Хара, и продержал нас до тех пор, пока не получил сообщения, что одни из врат свободны. Я очень надеялся хоть одним глазком увидеть святого Петра, но мне не повезло: его канцелярия находится у главных, Иудиных врат, а мы прошли через Асировы врата на противоположной стороне, где и были зарегистрированы ангелами, действующими по поручению святого Петра.
Все двенадцать врат были открыты; у каждых работали десятки клерков из числа помощников святого Петра, и, хотя пропускной опрос не проводился (поскольку все мы вознеслись во плоти, что автоматически гарантирует спасение), нам пришлось долго стоять в очереди ради того, чтобы зарегистрироваться, получить временные удостоверения и временные документы на пищевое довольствие…
(Пищевое довольствие?)
Да, я, конечно, тоже удивился. И спросил ангела, который меня оформлял. Он(а) глянул(а) на меня сверху вниз:
– Прием пищи для восполнения сил производится по желанию. Можно не пить и не есть, но некоторые твари Божии, даже ангелы, любят покушать, особенно в компании. Так что поступай, как нравится.
– Спасибо. Теперь насчет ордера на постой. Он на одного? А мне нужно на двоих – на себя и на жену. Я хочу…
– То есть на бывшую жену. В воскресении не женятся и не выходят замуж, но пребывают на Небесах.
– Как?! Значит, нам нельзя жить вместе?
– Ничего подобного. Вам вдвоем надлежит обратиться в генеральное жилищное управление, в отдел обмена и улучшения жилищных условий. И не забудь, что вы оба должны иметь при себе индивидуальные талоны на постой.
– Но в том-то и проблема! Мы с женой разлучились. Как мне ее отыскать?
– Это не входит в круг моих служебных обязанностей. Узнай в справочном бюро. А пока пользуйся помещением на одного в казармах имени Гедеона.
– Но…
Он(а) вздохнул(а):
– Ты хоть представляешь, сколько тысяч часов я тут сижу? Вообрази, как сложно обслужить сразу столько миллионов тварей Божиих – и тех, кто вознесся во плоти, и тех, кто только что воскрес. Нам пришлось установить на Небесах канализацию для тех, кто вознесся во плоти… Ты понятия не имеешь, чего нам это стоило. Говорю же, если установить канализацию, то обязательно появятся и те, кому эта канализация необходима; в общем, понаедут всякие… Только разве ж меня послушают! Ха! Давай, бери свои бумажки, иди вон в ту дверь, получай белые одежды и нимб… арфу выдают по требованию. А потом вот по зеленой полосе прямым ходом в Гедеоновы казармы.
