Люди, которые так одержимы деньгами, словно это и есть самоцель, говорят: «Время – деньги». Им кажется необходимым все время спешить. Мчаться на гоночной машине – для них тоже самоцель. Это защитный механизм, попытка избежать столкновения с экзистенциальным вакуумом. Чем менее ясна цель, тем скорее человек старается преодолеть расстояние до нее. Знаменитый венский комедиант Квалтингер в роли хулигана садился на мотоцикл и распевал: «Да-да, я не знаю, куда я стремлюсь, но теперь я доеду туда быстрее».
Это пример того, что я бы назвал центробежным досугом в противоположность досугу центростремительному. Ныне господствует центробежный досуг. Бегство от самого себя помогает избежать конфронтации с пустотой в себе. Центростремительный досуг позволяет решить проблемы – и для начала заглянуть им в лицо. Люди, колеблющиеся между профессиональной гиперактивностью и центробежным досугом, не оставляют себе времени на то, чтобы додумать мысль. Только начнут думать – входит секретарь и требует подпись на важной бумаге, или нужно ответить на телефонный звонок. То, что происходит при этом, описал псалмопевец: “Vel per noctem me monet cor meum
[11].” Даже ночью предостерегает сердце. Сегодня уже не псалмопевец, а психолог сказал бы, что ночью всплывают на поверхность подавленные экзистенциальные проблемы. Совесть напоминает о них человеку. Отсюда то, что я бы назвал ноогенной бессонницей. Люди, страдающие от нее, часто принимают снотворное: они засыпают в итоге, что правда, то правда, но становятся при этом жертвой патогенного эффекта вытеснения – вытеснения не сексуальных, а экзистенциальных фактов жизни.
Нам требуются новые виды досуга, оставляющие возможность созерцания и медитации. Для этого понадобится отвага оставаться в одиночестве.
В конечном итоге экзистенциальный вакуум – парадокс. Стоит расширить свой горизонт зрения, и мы увидим, что мы наслаждаемся свободой, но пока еще не вполне осознали ответственность. Если бы мы ее осознали, то поняли бы, что у нас вполне достаточно смысла, который только и ждет осуществления – хотя бы по отношению к людям, которые пока остаются в непривилегированном положении, или по отношению к недостаточно развитым странам.
Разумеется, для начала придется расширить свои представления об исключительности человека. На кону стоит уже не только исключительность человека, но и исключительность человечества.
Тысячи лет прошли с тех пор, как человечество пришло к идее монотеизма. Сегодня нам предстоит новый шаг, я бы назвал его монантропизмом. Вера не в единого Бога, но осознание единого человечества, осознание человеческого единства, в свете которого померкнут различия в оттенках кожи
{85}.
Логотерапевтические техники
Логотерапия – специфически показанная терапия для случаев ноогенного невроза. Иными словами, пациент, ставший жертвой экзистенциального отчаяния из-за очевидной бессмысленности жизни, нуждается скорее в логотерапии, чем в психотерапии. Однако к психогенным неврозам это не относится. Здесь логотерапия не должна противопоставляться психотерапии, она сама оказывается одной из психотерапевтических школ.
Обсудим теперь, как логотерапия может применяться к случаям психогенного невроза, хотя замечу, что должное знакомство с этим методом основано на материалах конкретных случаев и предполагает больничную обстановку. По сравнению с обучением на основе клинического разбора даже учебный анализ
[12] не так важен.
Клиническое применение логотерапии вытекает из ее антропологических предпосылок. Логотерапевтические техники дерефлексии и парадоксальной интенции опираются на два важнейших свойства человеческого существования: на способность человека к самотрансцендентности и к отвлечению от себя
{86}.
Обсуждая мотивационную теорию логотерапии, я указывал, что прямая интенция к удовольствию обманывает самое себя. Чем больше человек стремится к удовольствию, тем дальше промахивается мимо цели. В логотерапии мы в такой ситуации говорим о гиперинтенции. Наряду с этим патологическим феноменом наблюдается и другой, который в логотерапии называется гиперрефлексией. Гиперрефлексия подразумевает избыточное внимание к себе.
Существует также феномен, который справедливо было бы назвать массовой гиперрефлексией. Он особенно отчетливо прослеживается в культуре Соединенных Штатов, где столь многие стараются все время следить за собой, анализировать себя, выявлять скрытые мотивы своего поведения, истолковывать его как проявление скрытой психодинамики. Профессор Эдит Вайсскопф-Джоэльсон из Университета Джорджии обнаружила, что среди американских студентов самоистолкование и наряду с ним самоактуализация возводятся в ранг высших ценностей– статистически намного более важных, чем все прочие. Вырастающих в таком климате людей часто преследует фаталистическое ожидание, что прошлое непременно нагонит их, и они действительно становятся инвалидами, потому что ожидают травмы. Однажды человек, прочитавший мою книгу, написал мне и сделал такое признание: «Я больше страдал от мысли, что у меня должны быть комплексы, чем от самих комплексов. Вообще-то я бы ни на что не променял свой личный опыт и думаю, что из него вышло много блага для меня».
Спонтанность и деятельность обрываются, когда попадают в фокус чрезмерного внимания. Вспомните анекдот о сороконожке, которую недруг спросил, в какой последовательности она ставит ноги при ходьбе: стоило сороконожке об этом задуматься – и она не смогла тронуться с места. Говорят, она так и умерла от истощения. Наверное, можно сказать, что бедняжка умерла от фатальной гиперрефлексии?
В логотерапии гиперрефлексию отражают дерефлексией. Эта техника применяется в том числе к сексуальным неврозам, фригидности и импотенции. Сексуальное поведение или переживание оказывается скованно в той мере, в какой оно становится предметом внимания или целью интенции
{87}. В случае импотенции пациенты часто подходят к половому акту как к некой задаче, словно им предъявляются определенные требования. Я уже в другом месте обсуждал этот аспект этиологии импотенции.
{88} Логотерапия развивает специальные техники для устранения этого «требования», которое пациент приписывает половому акту
{89}. Логотерапевтическое лечение сексуального невроза уместно вне зависимости от того, признается сама логотерапевтическая теория или нет. В неврологическом отделении Венской поликлиники я поручил амбулаторное ведение пациентов с сексуальными неврозами строгому последователю Фрейда – в данной ситуации, когда показаны лишь краткосрочные формы лечения, он охотнее прибегает к логотерапевтической, чем к психоаналитической технике.
