Я могу вспомнить столько примеров за годы работы. Например, женщина, которая пережила изнасилование. Случившееся было для нее настолько травматичным, что она с трудом могла выйти в собственный двор. Мне вспоминается мужчина, который долгие годы был несчастным и одиноким, жил в полном убеждении, что он безнадежно непригоден для жизни, не способен даже начать разговор – что уж говорить об отношениях. Помню женщину, которая так боялась заразиться, что не могла ездить на автобусах, есть в ресторанах или пользоваться общественными туалетами; мужчину с идеальным здоровьем, который жил в постоянном страхе сердечного приступа; молодую мать, которая десять лет спала всего по несколько часов в сутки, потому что не могла справиться с непрекращающимся волнением. Большинство из этих людей обратились ко мне, когда уже почти потеряли надежду. Они были уверены, что их тревога – это либо недостаток характера, либо неизлечимое заболевание. Некоторые безуспешно боролись со своими симптомами в течение долгих лет, и обращение ко мне было их последней надеждой. Другие так стыдились своего состояния, что не могли рассказать о нем никому, кроме меня. И так почти с каждым пациентом: они были подавлены и запуганы своим состоянием, контролировать которое не могли.
Меня всегда поражали две вещи. Во-первых, то, насколько они по сути своей добрые, порядочные, хорошие люди – вне зависимости от того, насколько дисфункциональным стало их поведение по мере развития тревожного расстройства. Глубоко внутри они все просто хотят – как и все мы – освободиться от тревоги, открыть свои сердца миру, любить и быть любимыми. И, во-вторых, я удивлялся, насколько негативный образ себя формировался у них. Многие действительно стыдились своих проблем. Они говорили: «Со мной что-то не так. Я слабый. Я испорченный. Я ничего не стою». Не важно, какое приятное впечатление они производили и сколько вызывали сочувствия, – они считали свою тревогу признаком неполноценности, чем-то, из-за чего их невозможно любить. (Некоторые даже были почти уверены, что я откажусь с ними работать, как только узнаю их гнусный характер.) Разница между тем, как их воспринимал я, и тем, как они сами воспринимали себя, была просто огромна.
Часто я буквально чувствую, что пациенты заходят ко мне в кабинет, думая: «Вот очередной мозгоправ с кучей приемов, которые не сработают». И я прекрасно их понимаю. Многие из них борются уже очень долго, и я чувствую их печаль от того, что на их долю выпало столько страданий. Но я также чувствую радость и надежду, потому что мне выпал шанс помочь им изменить свои жизни – потому что я знаю, что они могут их изменить. Не думаю, что у меня есть ответы на все вопросы, хотя многие этого и ждут от психотерапевтов. Я просто пытаюсь помочь каждому найти ответы внутри себя. Я знаю, что это возможно, потому что бесчисленное количество раз становился тому свидетелем. Какими бы ужасными ни были последствия тревоги, с ними всегда можно разобраться, сбросить их путы. У людей всегда есть ресурс для самоисцеления.
Работая с пациентами, я часто вспоминаю слова «И туда иду я за счастьем». Терапевт – такой же человек, как и его клиенты. Работая с ними, он обязательно узнает что-то новое о самом себе. Иногда мои пациенты испытывают меня – как, например, женщина, которую жестокое обращение со стороны бойфренда заставило надолго затаить обиду на всех мужчин. Она долго не доверяла мне, обращалась ко мне с плохо скрываемой злостью. Но эту злость было легко объяснить, и я научился не принимать ее на свой счет. Моя работа – слушать, воспринимать боль отвергнутых людей и предлагать им помощь, а не критиковать их и не спорить, чтобы оправдать себя. И только слушая, я сумел заслужить доверие этой пациентки. Я понял, что и самому терапевту нужно быть готовым пройти через боль, отвержение и разочарование.
И пациенту, и мне самому важно понимать, что мы на одной стороне. Мы знаем, что такое страдание. Но наша цель – прожить такую жизнь, ради которой можно и пострадать. Принимая свою тревогу, отказываясь от борьбы с ней, мы узнаем много нового. Мы понимаем, что сопротивление только делает ее сильнее. И это понимание открывает нам путь к свободе. Далеко не всегда легкий путь, но единственный, который может вывести нас из темного леса страдания, не давая уйти еще глубже в его чащу.
В книге описаны разные шаги, которые нужно сделать на этом пути. Вам они уже известны.
Вы знаете, что ваша тревога почти всегда основывается на ложных убеждениях относительно опасности. Вы переоцениваете угрозу при переходе моста, авиаперелете, встрече с новыми людьми, касании «грязных» поверхностей, вы переоцениваете риск встречи с непредвиденными трагедиями, которые никогда не происходят. Вы все время готовы к любой опасности. Но почти никогда ничего страшного не происходит.
Еще ваша тревога поддерживается убеждением, что вам нужно предсказывать опасность, знать наверняка, все контролировать, избегать риска и сожаления. Вы так стараетесь быть осторожными, что ради избегания несчастий и неудач приносите в жертву всю свою жизнь. И так как ничего действительно плохого не случается – по крайней мере, какое-то время, – вам кажется, что это работает!
Ваша уверенность в том, что нужно избегать рисков, подвергает вас еще большему риску. Вы рискуете качеством своей жизни.
У вас есть ложные убеждения относительно тревоги. Вам кажется, что, если вы не сделаете что-то прямо сейчас, ваша тревога усилится, выйдет из-под контроля, разрушит ваш день. Вы будто бы всюду тащите с собой огромный молоток, которым колотите по тревоге, стоит ей только появиться. Но вы бьете себя по голове.
А выбить из себя тревогу не получится. И лучше вы себя от этого не почувствуете.
Мы увидели, как ложные убеждения сохраняются до тех пор, пока вы следуете своду правил тревоги. Ваша тревога может казаться вам уникальной, но я гарантирую – в буквальном смысле миллионы людей в мире живут по тем же правилам. Если бы все мы, говорящие на сотне языков, разделенные тысячами миль, никогда не встречавшие друг друга, внезапно встретились, то удивились бы: «Откуда ты это взял? Это же мои правила!»
И самое смешное, что правила тревоги принадлежат всем нам – мы унаследовали их от предков, живших сотни тысяч лет назад. Именно они составили этот свод – чтобы выжить. А мы до сих пор читаем его и принимаем на веру, не понимая, что тигры и волки нам больше не угрожают, опасность осталась только в наших собственных мыслях и чувствах.
Странно, но нам действительно кажется, что мы нуждаемся в этих убеждениях. Нам кажется, что мы обезопасим себя, если будем избегать микробов и полетов, крепко хвататься за сиденья и ни с кем не встречаться глазами. Мы и правда верим, что охранительное поведение ограждает нас от беды.
Как алкоголик, который думает, что еще одна бутылка излечит его от зависимости. Но так не бывает.
Чтобы преодолеть страх, важно постоянно встречаться с ним: погружаться в него, не подавлять, жить с ним бок о бок.
Чтобы делать это, нужно быть смелым. Если вы прочли хотя бы одну из шести глав, посвященных специфическим тревожным расстройствам, вы понимаете, через что придется пройти. Нужно быть смелым, чтобы перестать убегать от своих страхов, встретиться с тем, чего вы боитесь, открыться тревоге, которой все ваше естество пытается противостоять. Поначалу вам даже может казаться, что это противоречит здравому смыслу. Вы можете думать: «Как же я стану меньше бояться, делая то, чего ужасно боюсь?» Как ни странно, именно это срабатывает. Не важно, как мы привыкли создавать у себя ощущение безопасности, – только если мы перестанем прятаться от страха или пытаться его подавить, примем его и научимся с ним жить, мы найдем истинную безопасность.
