Я вручил свой отчет суду, и со временем он был показан подозреваемому. Спустя примерно месяц подозреваемый предстал перед судом, продолжая возражать против обвинения в изнасиловании, хотя он и признал факт сексуального домогательства. Как должно быть известно читателям, чтобы обезопасить жертву, я не могу привести более конкретные подробности, но надеюсь, что работа по применению техник судебной лингвистики к свидетельским показаниям внесла свой небольшой вклад в результат.
Глава 20
Вернуть отправителю
В одном из западных штатов США Фидеста МакГритт отправилась на консультацию семейного психотерапевта по неким вопросам личного характера. В ходе терапевтической сессии доктор Пиквик предположительно высказал мисс МакГритт определенные комментарии неприличного характера и предположительно попытался войти с ней в физический контакт. После этого визита мисс МакГритт подала жалобу в профессиональную организацию доктора. Спустя несколько недель после жалобы мисс МакГритт власти города, где жили МакГритты, получили анонимное письмо касательно ее способности заботиться о своих детях, в котором утверждалось, что мисс МакГритт страдает «предменструальным дисфорическим расстройством». Отделу социальной защиты города сообщалось, что из-за этого расстройства мисс МакГритт представляет опасность для собственных детей. В письме рекомендовалось тщательно наблюдать за детьми мисс МакГритт ради их собственной безопасности.
Установить авторство анонимного письма, злонамеренного или нет, непросто. Причиной этой сложности является тот факт, что злонамеренные письма, как правило, кратки, и потому содержат относительно мало текстуальных данных, подлежащих оценке и измерению. Большинство предпринятых мною исследований злонамеренных писем касались получения всего одного сообщения, в то время как в идеальном случае аналитик хотел бы располагать несколькими текстами. Я задался вопросом, какого рода специальными знаниями и опытом должен был располагать написавший его автор и что должен был знать автор о том человеке, о котором говорится в письме.
Для сравнения были доступны четыре документа: два письма, адресованные доктором Пиквиком своей организации, анонимное письмо, отправленное в городской отдел социальной защиты, и письмо, отправленное адвокатом доктора Пиквика в организацию доктора Пиквика. В первом письме, в профессиональную организацию, доктор Пиквик описывает свой метод работы и приводит историю своего развития как психотерапевта. Затем следует отчет о посещении его офиса мисс МакГритт. Во втором тексте проясняются методы доктора Пиквика и его убеждения касательно психотерапии, а также присутствуют дополнительные комментарии о посещении мисс МакГритт. Третий документ – то самое анонимное письмо. Последний документ – письмо адвоката доктора Пиквика, оно включено сюда, так как, несмотря на то что, несомненно, вопрос об авторстве этого текста в данном случае не стоит, оно содержит фразу довольно необычную в контексте рассматриваемого вопроса.
Если на мгновение предположить, что содержание этого анонимного письма целиком фактологически корректно в отношении мисс МакГритт, то возникает естественный вопрос: «Какого рода человек может знать обо всем этом?»
Порой судебные лингвисты проводят так называемое профилирование автора. Это ни в коем случае не психологический анализ или оценка, но попытка составить социальный профиль автора текста, касающийся таких параметров, как общественное положение, возраст, пол, род занятий, политическая и иная принадлежность и уровень образования. Не всякий текст дает ключи к подобным сведениям. Действительно, во многих случаях почти никакие личные данные не раскрываются, в то время как в ряде других случаев авторы пытаются ввести читателя в заблуждение касательно собственного социального положения, уровня образования и так далее. Поэтому извлекать социальные данные из злонамеренных сообщений следует с осторожностью, как и толковать любые подобные наблюдения.
В данном примере автор анонимного письма начинает с того, что сообщает адресату, то есть отделу социальной защиты, что дети мисс МакГритт, возможно, нуждаются в «профессиональной помощи». Затем автор переходит к заявлению, что мисс МакГритт, возможно, страдает «предменструальным дисфорическим расстройством», что это расстройство может вести к «приступам психологической неустойчивости», что оно встречается «у 7% женского населения» и что оно «отчасти вызывается гормонами и стрессом». В следующем абзаце автор описывает симптомы этого расстройства, включающие гнев, подавленность, склонность к самоубийству и так далее. Затем уточняется связь вредных симптомов расстройства с напряжением и стрессом. Автор утверждает, что у мисс МакГритт есть все эти симптомы и что вдобавок к дисфорическому расстройству она страдает булимией. В заключение автор призывает сотрудников социальной защиты «предпринять шаги к наблюдению за благополучием ее детей и, возможно, даже к помещению их в безопасное место». Как мы видим, это анонимное письмо насыщено технической терминологией, относящейся к психологической тематике. О синдроме «предменструального дисфорического расстройства» знают, вероятно, относительно немногие. Заявление о том, что ему подвержены 7%
[50] «женского населения» также, вероятно, относится к довольно специальным знаниям. Дальнейшее утверждение о том, что из-за булимии мисс МакГритт порой обнаруживает признаки «странного поведения», также выглядит специфическим знанием. Особенно интересно слово behaviors («поведение»). Слово behaviors – относительно редкое по сравнению с behavior, и широкая публика пользуется им, вероятно, нечасто. Однако слово «странный» использовано в этом контексте несколько популистски, и, например, психотерапевт вряд ли прибегнул бы к подобному термину.
Но, несмотря на эти отчасти популистские термины, описание расстройства, его симптомов и возможных причин показалось мне несколько выходящим за рамки знаний заурядного человека о медицинских и психологических проблемах. Похоже, что они приведены человеком, знакомым с этими вопросами и претендующим на то, что он в них что-то понимает. Это даже близко не означает, что заявлениям этого анонимного письма стоит доверять, – напротив, анонимные письма редко когда бывают правдивы, и это особенно верно в тех случаях, когда письма призваны подорвать чью-то репутацию. Поэтому в данных обстоятельствах, как и всегда со злонамеренными или исполненными ненависти сообщениями, такие описания, возможно и корректно составленные, относись они к отвлеченным состояниям, трудно назвать беспристрастными. По указанным причинам я пришел к заключению, что автор этого анонимного письма, вероятно, обладал специальными знаниями о рассмотренных в нем вопросах, особенно в том, что касается психологической терминологии.
Если на мгновение предположить, что содержание этого анонимного письма целиком фактологически корректно в отношении мисс МакГритт, то возникает естественный вопрос: «Какого рода человек может знать обо всем этом?» Предполагаю, что большинство людей не транслируют ярких подробностей своих физических и психологических недугов в мир, и на самом деле у нас есть свидетельство доктора Пиквика о том, что мисс МкГритт была скрытна в отношении собственного поведения и желала, чтобы никто не узнал подробностей ее симптомов. По-видимому, согласно доктору Пиквику, даже партнер мисс МакГритт, с которым она прожила 25 лет, мало что знал о ее затруднениях.
