В обед она его послала, – продолжал он после паузы. – Прямо на глазах у всех. Стандартная школьная драма на лужайке перед входом. Когда она развернулась и зашагала прочь, я пригласил ее на свидание. Заставил себя, хотя сердце так и колотилось. Она согласилась. И я потом еще месяц ходил и непрерывно улыбался.
– Сколько вы уже встречались, когда на Эми напали? – Семь или восемь месяцев примерно. Не понимаю, как мне удалось так долго ее удерживать. Она ведь совсем не моего полета птица была…
Алекс улыбнулась.
– Я знаю, мы были совсем еще дети, но я любил ее как сумасшедший. Любил с одиннадцати лет.
– Как ты думаешь, кто мог на нее напасть?
– Тогда у меня не было никаких предположений. Я решил, что это какая-то необъяснимая трагическая случайность. Что ее похитил какой-нибудь псих. А потом арестовали Боба.
– И ты поверил, что он тут замешан?
– Ну… да. Как только его арестовали, я сразу подумал, что это он. Полиция арестовывает только плохих – значит, он плохой. Так рассуждаешь в пятнадцать.
– Ну, это стандартная человеческая реакция. Рефлекс. – Наверно. Теперь-то ясно, что это не он. А тогда я был, естественно, в шоке, и потом, некоторые мелочи вроде как косвенно это подтверждали.
Алекс поставила чашку и покосилась на свое записывающее устройство. Красная лампочка горела по-прежнему.
– Какие мелочи? – спросила она, стараясь не выдать волнения.
– Мне сейчас стыдно это вспоминать, но я считал, что Боб был с Эми слишком уж ласковым. Звучит реально мерзко; теперь я сам уже взрослый, у меня тоже скоро появится ребенок, и я понимаю, что отец должен быть ласковым и любящим. Просто Боб был не родным отцом, а я тогда с такими семьями особо не сталкивался и думал, что для отчима это уж как-то чересчур.
Алекс удивленно подняла бровь, и он прибавил:
– Я понимаю, но я уже говорил, что больше так не думаю.
– Значит, только это? Чрезмерная привязанность?
– Ну, еще он вел себя немного по-собственнически. – С ее мамой?
– Нет, с Эми.
– И как же?
– Ну не знаю, не любил, когда она общалась с мальчиками по телефону или слишком наряжалась. Что-то типа того. И еще она говорила, что Боб как-то странно ворчал по поводу ее визитов ко мне. Рассуждал о размерах нашего дома – он был больше, чем у них, – и отпускал шуточки насчет того, чем мой отец зарабатывает на жизнь.
– Думаю, это обычное дело, когда уровень доходов сильно отличается.
– Возможно. Кстати, у Эми был шанс встретиться со своим родным отцом, но Боб ее не пустил. Мне казалось, это неправильно.
– Я думала, родной отец Эми не знал, где она?
– Как-то раз он с ней связался.
– Он с ней связался? И когда?
– Да сто лет назад уже. То есть задолго до того, как на нее напали. За несколько месяцев.
– Но о нем нигде не писали. Я прочитала все, Джейкоб. Абсолютно все.
– Я думаю, это вполне объяснимо. Она с ним так и не встретилась, потому что Боб не пустил.
– Ты уверен?
Его глаза сузились. Джейкоб перевел взгляд на свои колени.
– Они ни разу не встречались, – ответил он. – Иначе бы Эми мне рассказала. Один раз он позвонил и заявил, что он ее отец. Как гром среди ясного неба. Хотел с ней увидеться, но Боб не разрешил.
– Ты точно уверен? Просто позвонил, как гром среди ясного неба, и все? Никакого продолжения?
– Абсолютно. Я знаю, о чем ты думаешь, но тут ловить нечего. Он позвонил после школы, сказал, что он ее отец и хочет встретиться. Потом она сразу позвонила мне. Не могла решить, рассказать родителям или выкинуть это из головы.
– И ты думаешь, что они не встречались?
– Нет. Эми даже сомневалась, что это действительно он. Кто угодно ведь мог так позвонить. Чтобы отвязаться и закончить разговор, она обещала ему подумать, но на встречу не ходила. Боб наложил вето, и на этом все закончилось.
– И ты абсолютно уверен?
– На все сто.
Она украдкой взглянула на кухонные часы. Полдень был все ближе, и внутри разгоралась мучительная жажда.
– Что-то я не понимаю, – ответила она. – Боб говорил мне, что родной отец Эми знать ее не хотел. Что он бандит, и мама Эми сбежала от него, когда была беременна.
– Ну, наверно, поначалу он действительно никакого интереса не проявлял. Но я знаю, что он приходил и пытался увидеть ее, когда она была еще маленькая.
– Так они виделись?
– Нет, насколько я помню, Эми говорила, что однажды он вдруг объявился у них на пороге, но Боб его выпроводил.
– Боб?
– Кажется, да. А Эми оставалась в доме с мамой. Она была совсем мелкая.
– Когда она тебе рассказала?
– Не помню точно. Упоминала раз или два, когда мы уже с ней встречались. Но вообще она этому особого значения не придавала. Гораздо больше ее волновали постоянные терки с подругами.
– А как звали ее отца?
– Без понятия. Я даже не уверен, что она называла его имя.
– Почему ты ничего из этого не рассказал полиции? – Ну, во-первых, для ареста нужны причины посерьезней, чем просто ревность. И потом, прошло уже много времени, к тому же они все равно так и не встретились; был только один звонок, да и вспомнил я о нем, когда Боба уже выпустили. Полиция и без меня знала, что Боб – отчим; думаю, они в этом направлении поработали.
– Я бы не была так уверена. Полиция постоянно что-то упускает. Игнорирует детали, зацикливается на приоритетных версиях, теряет улики…
– Я смотрю, ты полиции не особо доверяешь.
– Я просто хочу сказать, что они тоже люди и потому ошибаются. Вот и все.
* * *
Ровно в 13:30 за окном бибикнуло такси. Закрывая за Джейкобом входную дверь, Алекс другой рукой набирала на телефоне номер.
Боб поднял трубку после второго гудка. Его голос зазвучал сразу же, без паузы:
– Алло?
– Привет, Боб, это Алекс Дейл. Прошу прощения за беспокойство.
– Ничего. Только я сейчас на работе. Вы что хотели?
Глава тридцать седьмая
Эми
В 2002-м
Я проснулась в дикой тоске по маме. Так остро я нуждалась в ней, лишь когда была совсем маленькая – когда еще не появился Боб.
Воспоминания у меня, конечно, очень смутные, но я помню, что тогда на свете были только мы вдвоем. Я помню руку, за которую держалась, и это всегда была только мамина рука. Изо дня в день. В маминой постели я спала чаще, чем в своей, особенно зимой, когда было холодно; мама тихонько похрапывала, а я прижималась к ее боку. Я думаю, нам обеим нравилось вот так вот чувствовать друг друга – мы лежали без слов и просто были счастливы. Да, мне приятно вспоминать тот период, хотя я очень рада, что потом у нас появился Боб. А вот что было до мамы, я не помню. Ничего не было – мы с самого начала были с ней вдвоем.
