* * *
Мэтт взял солонку и внимательно ее разглядывал.
– Ты в порядке? – спросила она.
– Не совсем. Черт, Алекс, ну почему ты все делаешь не вовремя!
– Ты о чем? – В груди сдавило: она испугалась того, что может услышать. Лучше встать и уйти при первых признаках душещипательной сцены.
– Ты наконец с этим справилась. – Мэтт потянулся к ее руке, но она отстранилась. Мысль о том, что он к ней прикоснется, была слишком мучительна.
– Не надо, Мэтт. Пожалуйста. Я пока еще не настолько сильная.
– Ты сильней, чем мы оба думали.
– Извини, Мэтт. – Она тяжело сглотнула. – Я очень жалею, что не справилась раньше. Вовремя. – Рыдания подступили к горлу, и она замолчала.
– Я тоже. Какая-то часть меня ненавидит тебя за то, что ты не сделала этого еще тогда, – сказал он, продолжая теребить в руках солонку и не глядя ей в глаза.
– А другая часть? – спросила она, немного овладев собой.
– Ты знаешь.
– Все мое существо чувствует то же самое.
Она опустила глаза и стала смотреть, как крупные капли расплываются на джинсах, образуя абстрактные узоры. Скупые слезы Мэтта капнули на газету; написанные ею слова кое-где расплылись черными лужицами.
– О, черт, извини! – Мэтт потер мокрые пятна, отчего все стало только хуже. – Я достану тебе другой экземпляр. Или можно посмотреть у них на сайте?
– Не волнуйся, я попрошу, чтобы они мне прислали этот номер.
Оба вытерли глаза, прокашлявшись, принялись за остывший кофе.
– И что ты теперь собираешься делать? Двигаться в том же направлении? – спросил он.
Радужная оболочка его глаз по-прежнему отливала по краям лиловатым. Уникальный цвет. Она не видела с тех пор, как они расстались.
– Ну да, «Таймс» берут меня обратно. Буду вести новую колонку. Они подумывают насчет цикла статей о нераскрытых преступлениях. Так что посмотрим.
– Позвонишь, если потребуется моя помощь? – спросил он с надеждой в голосе.
Она резко втянула воздух.
– Ну, я… думаешь, это хорошая идея?
– Может, и нет, – улыбнулся он чуть смущенно, – но я все равно буду рад.
Алекс закусила нижнюю губу. Сердце пылало, будто прожигая ее насквозь. Она глубоко и медленно вдохнула, опасаясь, что может броситься через стол, обнять Мэтта крепко-крепко и уже никогда его не отпускать.
– Знаешь, Мэтт, дальше я сама. Оставляю тебя одного. То есть с Джейн, – улыбнулась она сквозь новые слезы, зигзагами спускавшиеся по щекам, – и с Эвой.
Мэтт отвел глаза. Сделав глубокий вдох, он потер руками лицо и потряс головой.
– Спасибо.
* * *
В «Голубой лагуне» не было ни посетителей, ни медсестер. Молчало радио, стойка администратора пустовала. Тишину нарушало лишь отдаленное гудение приборов и еле слышное звучание «дыхательного» оркестра, в котором каждый пациент исполнял свою партию.
Алекс взглянула в зеркало – проверить, не потекла ли тушь, – и, записавшись в журнале, медленно двинулась к угловому боксу.
– Привет, Эми, это Алекс, – сказала она, присев на стул у кровати. – Как ты тут поживаешь?
Она взяла невесомую руку, погрела ее в ладонях и легонько прижала к щеке.
Потом пересела со стула на край кровати и, не выпуская руки Эми, легла с ней рядом. Вставила один наушник в ухо Эми. Другой – себе. Закрыла глаза. И нажала на «Play».
Глава семьдесят девятая
«В поисках Алекс»
«Санди таймс мэгэзин»
3 апреля 2011
Моя последняя статья в «Санди таймс» вышла в 2007 году. Тогда у меня был муж, и я ждала ребенка. А еще я была скрытым – точнее, с большим трудом скрывающимся – алкоголиком и глушила бурбон из подарочной керамической кружки в виде стаканчика Sturbucks.
Хотелось бы написать, что после потери ребенка падать ниже было уже некуда. Но я ведь перфекционист – и потому сумела упасть еще не один раз.
Когда муж наконец избавился от меня и моей насквозь пропитой утробы, я попыталась найти путь наверх. Но нашла лишь путь от работы до паба. Вы не слышали прикол про то, как колумнистка национальной газеты пришла в бар, битком набитый солидными мужчинами, и трахнулась там с помощником официанта? Ничего страшного, в Private Eye есть все подробности.
Сначала меня выставили из издания, где я работала. Потом – благодаря проявленным мной чудесам ловкости и мастерства – из издания, где я не работала. И поделом. Я явилась туда, выбрасывая пары алкоголя изо всех щелей, точно гейзер, и потребовала место, от которого отказалась несколькими месяцами ранее и которое уже давно было занято.
Я теряла дни, недели, месяцы. Теряла все, что у меня было.
Я просыпалась с кем попало, не понимая, кто лежит рядом в кровати. Той самой, которую я раньше делила с мужем. На потолке мне виделись стеклянные пауки; я пересчитывала их и мечтала, чтобы они разрезали меня на части. Я потеряла всех своих друзей. Навсегда. Как нужно себя вести, чтобы НАВСЕГДА потерять ВСЕХ друзей?!
В какой-то момент моя голова чуть показалась на поверхности воды. Самую капельку. И я полтора года молотила ногами, чтобы держаться на плаву. Потом ноги устали, и я уже была готова погрузиться обратно.
«Если вы не бросите пить, – сказал мне семейный доктор, – то умрете в течение года». В тот вечер я пила.
Теперь я сижу с кружкой дебурбонизированного кофе (а поврежденная печень восстанавливается благодаря лекарствам) и пробую на вкус ту ослепляющую ясность, которую принесла с собой трезвость. Ту устрашающую ясность, от которой всеми силами стараются убежать алкоголики вроде меня. Вот чем я занимаюсь, вместо того чтобы последовательно продвигаться к завершению своей истории! Еще и до середины не добралась.
Так что же изменилось? Дело в том, что у меня появилась подруга.
Эми Стивенсон – подруга необычная. Про нее слышали все, хотя она сама вряд ли знает о своей славе. А еще она тоже когда-то была на дне глубокой ямы.
Вот только разница между нами в том, что Эми не рыла себе яму сама и не лежала там безвольно, смирившись с приближением смерти. Она могла сдаться, отступить, но вместо этого, собрав все свои силы, молотила ногами и звала на помощь. У Эми не было второго шанса: она яростно сражалась – и сама создала его. А когда перед тобой разворачивается такое сражение, начинаешь осознавать, что у тебя-то второй шанс уже есть.
И теперь для меня настало время этим шансом воспользоваться. С благодарностью принять, с благодарностью отработать. Не знаю пока, куда он меня приведет; знаю лишь, что нужно переставлять ноги. Правую вперед левой, левую вперед правой. Изо дня в день. Всю жизнь. И каждый свой шаг посвящать Эми Стивенсон.
