Несмотря на солнечный день, агент благоразумно захватил мощный электрический фонарь. Он объяснил, что прежде дом принадлежал семье де Меневаль, богатым землевладельцам; сейчас никого из этого рода уже не осталось в живых. Когда-то они владели замком и огромным парком вон там, на горе. Замок сгорел сто лет назад после взрыва, и от него остались лишь руины. Последний де Меневаль, Гастон, погиб насильственной смертью, — со смаком закончил месье Гасион. Очевидно, толстяк был большим любителем юбок и развлекал рассказами о Сером Доме своих подружек.
— Подходящее местечко для свиданий, — с улыбкой подмигнул он Филипу, как мужчина мужчине.
Филип ухмыльнулся в ответ, и троица вошла в дом. Оказавшись внутри, Анжела не смогла подавить дрожь и спросила себя, какие преступления видели эти древние стены. Утром они с мужем успели посетить развалины замка — одну из местных достопримечательностей. Парк был открыт для публики, и гид с явным удовольствием рассказывал кровавые истории о прежних владельцах.
Но Анжела и без того, разглядывая внутренности дома, представляла себе мрачные сцены, происходившие здесь в кипевшие страстями прежние века. На огромных балках и почерневших древних камнях виднелись следы огня. Она с беспокойством услышала, что Серый Дом тоже принадлежал де Меневалям. Анжела обладала повышенной чуткостью — ее мать, француженка, была родом из этих мест, и где-то в мозгу молодой женщины тут же зазвенел тревожный звоночек.
Когда дверь распахнулась, даже агент отпрянул — их встретил застоявшийся зловонный запах; он был так силен, что, казалось, мешал солнечным лучам проникнуть внутрь. Людям пришлось открыть дверь пошире и несколько минут подождать на улице.
— Фу, гадость какая! — не пытаясь скрыть отвращения, воскликнул месье Гасион, но даже эта реплика не охладила пыл Филипа.
— Тяжелая здесь атмосфера, да? — с улыбкой обернулся он к Анжеле.
Через минуту они спустились внутрь по широким каменным ступеням. Запах по-прежнему чувствовался, но уже меньше; Анжела вынуждена была признать, что это, скорее всего, гниют какие-то растения. При свете фонаря агента и небольших окошек, расположенных высоко под потолком, перед ними открылся просторный каменный холл. У одной стены виднелся камин, в котором можно было бы изжарить целого быка, наверх когда-то вела лестница, сейчас источенная червями и почти полностью обрушившаяся.
Пол покрывал толстый слой мусора, скопившегося за многие годы. Посетителям удалось лишь мельком оглядеться, в основном приходилось смотреть под ноги. Большая часть балок, поддерживавших потолок, нуждалась в замене, и по мере того, как продолжалась экскурсия, лицо Филипа принимало задумчивое выражение. Дом явно требовал более серьезного ремонта, чем ему показалось сначала. Однако, когда они прошли через холл и оказались во внутренних помещениях, лицо его просветлело. Стены были крепкими, их необходимо было лишь оштукатурить и выкрасить. На первом этаже располагались еще две комнаты, которые, однако, по размерам не шли ни в какое сравнение с холлом, частично углубленным в землю; еще одно помещение когда-то использовалось в качестве кухни.
На втором этаже, под толстыми покосившимися стропилами, между которыми просвечивало небо, оказалась одна огромная комната, как бы повторявшая большой холл. "Ее можно разделить перегородками, и получится коридор с ванной и три большие спальни", — заявил Филип. Или нет, он сделает себе кабинет и оставит одну комнату под гостевую спальню. Над одним из углов этого просторного чердака возвышалась башня, но Филип пока не нашел для нее применения.
Они оставили "изюминку" дома напоследок; пройдя через кухню и открыв дверь, которая тоже подалась не сразу, с протестующим скрипом, они увидели главное украшение Серого Дома. Это была огромная терраса, крытая черепицей, но именно она-то и заставила Филипа склониться к покупке и перевесила явный упадок и неудобство жилых помещений.
Ржавые кованые перила, окружавшие террасу, были весьма изящны, и, без сомнения, их можно было восстановить; Филип уже советовался с месье Гасионом о том, чтобы покрасить их в бледно-голубой цвет. Он сотте са
[19]
поставит там письменный стол, и по вечерам они будут ужинать sur le balcon
[20]
при свете электрических ламп. Даже агент на минуту заразился его энтузиазмом.
Вид отсюда открывался великолепный, возразить против этого было нечего. Прямо под террасой каменный склон высотой примерно сорок футов круто уходил вниз, к маленькому саду, также принадлежавшему участку. Густая листва скрывала ближайшие окрестности, но зато открывался вид на поросшие лесом холмы и долины, среди которых бежала река; взгляд привлекали руины замка на горе. Анжела удивилась тому, как ясно выделялись белые камни на фоне темно-синего леса даже с такого расстояния. Прямо под террасой, немного левее, виднелось небольшое каменное здание, водяной мельницы, и речка, протекая мимо, скрывалась за деревьями.
Когда агент и покупатели оторвались от созерцания этих красот, уже начинало темнеть, и журчание воды на мельнице приобрело печальный оттенок, который был незаметен при ярком свете дня. Над темными кронами деревьев, примыкавших к саду, поднимался легкий туман. Анжела указала на него Филипу и заметила, что это, вероятно, нездоровое место.
— Да что ты, — с коротким смешком возразил Филип, — в это время года у реки всегда бывает туман, особенно после такой жары. В любом случае дом стоит достаточно высоко, и туман нам не повредит.
Однако не успел он договорить, как туман, белый и вязкий, похожий на густой дым, поднялся над верхушками деревьев и окутал весь сад.
Больше ничего сказано не было; компания вернулась в дом, следуя за огромным фонарем месье Гасиона, и снова вышла на улицу; дверь плотно прикрыли и заперли на два висячих замка. На обратном пути все трое молчали, и, поразмыслив немного, месье Гасион заговорил с Анжелой. В офисе они остались на какое-то время одни, когда Филип ушел взять что-то из машины.
— Вам не нравится дом, мадам?
Анжела не знала, что ответить. Она не хотела портить Филипу удовольствие от покупки, и в то же время на нее произвели дурное впечатление темная мельница и вода, зловеще звеневшая в сумерках. Но она лишь пробормотала несколько слов о том, в какой упадок пришел дом и сколько денег потребуется вложить в него.
Лицо агента просветлело, словно по нему провели губкой. Если это единственное, что тревожит мадам, он готов снизить цену.
Откровенно говоря, он тоже не ожидал, что дом в таком плохом состоянии; он будет счастлив снизить цену до двухсот пятидесяти фунтов, чтобы ускорить дело. В этот момент вернулся Филип и выслушал это предложение с восторгом; таким образом, Анжела, сама того не желая, способствовала покупке дома.
Появился нотариус, тощий, похожий на лисовина человек по имени Морсо; вид у него был хмурый, потому что его оторвали от сидения в любимом кафе. Представив присутствующих друг другу, месье Гасион достал бутылку и бокалы, и за вином с маленькими бисквитами были выработаны условия сделки.
