Что касается производства, мы уже упоминали о клее. Его, очевидно, изготавливали из волжской рыбы. Нам известно, что в хазарской столице было много мусульманских ремесленников68. Удивительно, но, если верить Истахри, в стране не производилась одежда69. Длинные куртки, которые носили хазары70, импортировались из мусульманских стран или Византии. Гузы, находившиеся в политической зависимости от хакана, также покупали одежду у мусульман71. Отсутствие столь важной отрасли промышленности, хотя оно вряд ли могло быть столь полным, как утверждает Истахри, предполагает, что хазарское производство находилось на низком уровне развития72. Вместе с тем нам известно о культурном влиянии на Хазарию со стороны Византии и халифата.
Археолог Т. Арне обнаружил, что на хазарскую цивилизацию сильное влияние оказывали персидские модели и хазары часто подражали сасанидским ремесленникам73. Он также выяснил, что пластины, предназначенные для украшения ремней, которые находили на западе России и в Швеции, имеют характерные персидские орнаменты такого же типа, как дошедшие до Хазарии из Персии. Вероятно, они были изготовлены в пределах зоны культурного влияния хазар74. Он повествует о пряжках якобы византийского происхождения, которые имитировались в странах, где после VIII века хазарская культура была господствующей75. Но все это не так интересно, как заявление, сделанное известным нумизматом Замбауром, что большая часть имитаций арабских монет, которые нередко находят в Швеции и России, чеканились в Хазарии76. Арне возразил, указав, что такие имитации едва ли находили на хазарских территориях, и, кроме того, каменная форма для подделки монет Саманидов была обнаружена далеко от хазарской сферы влияния (Витебск). О витебской форме упоминает Бартольд в связи с чеканкой монет русов77. Конечно, удивительно, что в нашем распоряжении нет чисто хазарских монет78, поскольку нет никаких оснований думать, что торговля в Хазаране-Итиле велась путем примитивного бартера. Но пока нет подтверждения взглядам Замбаура.
Проанализировав изложенные факты, мы можем прийти к выводу, что Итиль-Атиль был важным центром торговли не только между востоком и западом, но также между севером и югом. Вероятно, процветание Хазарии зависело не столько от природных богатств страны, сколько от ее удобного географического положения на основных торговых путях. То, что нам известно о фискальной системе, подтверждает этот взгляд. Налогообложение, судя по всему, не было слишком обременительным для местного населения, и, возможно, собственно хазары (белые хазары) имели только военную обязанность. Согласно Истахри, которого мы так часто цитируем, царь не имел прав на собственность своих подданных79. Это могло относиться к беку, поскольку в другом месте мы читаем, что хакан получает платежи и фиксированные субсидии, которые поступают к нему от сборов, приходящихся на все население80. В любом случае бек являлся главной исполнительной властью, и, предположительно, его расходы были основными в хазарском бюджете. Иными словами, источник царского дохода был двояким: таможенные сборы и десятина на товары, привозимые по суше и воде, а также дань внутри империи81.
Что касается сборов, упомянутых Истахри в качестве первого источника доходов, мы уже видели, что русские купцы, торговавшие мехами и мечами, платили хазарскому хакану или его представителю десятую часть стоимости своих товаров. Представляется, что вся русская торговля подвергалась одинаковому налогообложению82, и мы можем заключить, что эта «десятина» была всеобщей и ее платили также мусульманские торговцы, посетившие Хазарию. Возможно, со сбором таких платежей и периодическим рассмотрением судебных прецедентов были связаны два хазарских чиновника, занимавшие одну и ту же должность – во времена Ибн-Фадлана некто Хазз (Khazz)83, а при Масуди – Ахмад ибн Куях (Aḥmad ibn-Kūyah)84. Оба этих чиновника явно имели высокое положение, но ни один не был беком. Оба были мусульманами, а бек, очевидно, должен был быть иудеем и хазаром85. Не были они и судьями. Мусульманские судьи, как и христианские и иудейские, работали по двое86, а эти были независимыми в своей области, какой бы она ни была.
Второй из упомянутых выше источников дохода может быть проиллюстрирован отрывками из русской летописи. Мы уже упоминали славянские нации – полян и других, которые платили дань хазарам в IX и X веках87. Очевидно, хазары считали «единицей налогообложения» подчиненных народов очаг или соху и получали плату с сохи или головы88. Чем именно, вероятно, решалось в каждом конкретном случае – какой товар необходим и что удобнее собирать. Правитель булгар вносил плату собольей шкурой с каждого очага89.
Таковы были государственные доходы хазар – таможенные сборы и дань подчиненных народов. Богатство страны, безусловно, было весьма значительным. Но, как мы уже говорили, в стране не было природных ресурсов, пригодных для экспорта, да и собственного промышленного производства тоже. Хазарская экономика в таких обстоятельствах представляется в высшей степени искусственной. Все зависело от политического престижа и военной мощи. Понятно, что большие таможенные сборы были так же непопулярны у купцов, как дань у покоренных народов. Для того чтобы обеспечить их получение, нужна была сила – или, по крайней мере, демонстрация силы. Согласно русской летописи, славянские племена были готовы при первой возможности избавиться от зависимости90. Согласно Ибн-Фадлану, центральная власть была непопулярной и на востоке империи – среди булгар и гузов91. Пока хазары могли удерживать свои завоевания силой оружия, система работала. Но когда военная сила оказалась сломленной, вся экономика не могла не рухнуть.
В какой-то момент именно это и произошло. Тогда платежи натурой и таможенные сборы перестали поступать в казну. Недовольные подчиненные народы стремились к независимости. Ослабленная центральная власть не могла сразу посылать войска для возврата стратегических пунктов, перешедших в руки повстанцев, или для насильственного сбора дани. Государственная машина выключилась, а запустить ее снова было уже невозможно. Можно предположить, что, если бы природа территории между Волгой и Кавказом оказалась щедрее к хазарам или у них проявилась естественная склонность к какому-то из промышленных производств, они могли бы остаться на плаву, постепенно вернуть себе – силой или дипломатией – покоренные народы и восстановить политическую и коммерческую систему в своей стране. Но для этого не оказалось никаких условий.
Хотя расовые и религиозные различия в империи хазар, безусловно, внесли свой вклад в ее распад, основную причину все же следует искать в ее характере. Ведь по сути империя была агломерацией смежных территорий без естественных границ. Она не могла обеспечить себя и в перспективе была не способна создать постоянную стабильную политическую и экономическую общность. Пока эти территории находились в руках военной аристократии, хазары-иудеи, всадники которых контролировали то, что находится между городами и гарнизонами, имели власть. Что касается географических размеров и политической важности, Хазария в период наивысшего расцвета могла соперничать с величайшими народами своего времени. Но такое положение дел сохранялось недолго. Военный контроль прекратился, и Хазария пала, поскольку других внутренних связей у нее не было. Парадокс заключается в том, что некоторые более мелкие группы, которые входили в империю, сохранились до сегодняшнего дня, а хазары, некогда бывшие «несравненно более могущественными»92, оказались забытыми.
