Никсон убежден, что на президентских выборах 1960 года либералы ЦРУ устроили против него заговор с целью обеспечить победу Кеннеди. Следует отметить, что Никсон всегда питал нездоровый интерес к теории заговоров, причем в большей степени, чем его предшественник Линдон Джонсон. По мнению Никсона, «заговорщиками» были, в частности, члены «Лиги плюща»,
[16] братства выпускников самых престижных университетов, которые заполонили ЦРУ со времен УСС. Аллен Даллес и Кеннеди тоже были членами этой лиги.
Именно Даллес был мастером конспирации. В I960 году Никсон тщетно упрашивал его не посвящать Кеннеди в существование программы подрывных действий, направленных против Кубы. Но самое главное, бывший директор ЦРУ передал кандидату-демократу информацию об отставании США в гонке вооружений. Даллес не верил в такое отставание, но таким образом он надеялся дать толчок кампании Кеннеди: предположение необоснованное, абсурдное, но чреватое последствиями для ЦРУ в его отношениях с новым хозяином Белого дома.
Хелмс тем не менее сохраняет свой пост. Перед сложением своих полномочий Джонсон посоветовал новому президенту сохранить Хелмса в своей администрации, так как его политические предпочтения, заявил он, не влияют на его работу, как директора ЦРУ, с которой он к тому же справляется довольно хорошо. Киссинджер поддержит президента в этом выборе. Он признает профессионализм Хелмса. И он также знает, что Хелмс имеет привычку не «раздавать политические советы, выходящие за пределы поставленных перед ним вопросов».
Киссинджер ценит это, поскольку он желает, чтобы никто и никакое влияние не вмешивались бы в его привилегированные отношения с президентом. Они встречаются три-четыре раза в день. Не считая бесконечных телефонных звонков, которыми они обмениваются в течение дня. Они соглашаются, что роль директора ЦРУ необходимо укрепить. Не для того, чтобы дать ему больше полномочий, не потому, что они полностью ему доверяют, но чтобы через него осуществлять более жесткий контроль над разведывательным сообществом. Со своей стороны, Хелмс сожалеет также, что если на бумаге он отвечает за сообщество в целом, то на деле он контролирует не более 15 процентов его бюджета. Спутники и системы перехвата поглощают фактически большую часть ресурсов. Они находятся в ведении министра обороны, второго по властным полномочиям лица в Вашингтоне, по мнению Хелмса, за исключением, возможно, нескольких дам…
Несмотря на властные полномочия и традицию, установившуюся со времени создания ЦРУ, это Киссинджер, а не директор ЦРУ, кто практически станет главным офицером разведки в Белом доме. Хелмс не будет принимать участия в заседаниях Совета национальной безопасности за исключением редких случаев, когда его будут приглашать. И его будут просить покинуть заседания, как только он закончит свой доклад. Даже во время этих коротких докладов президент его часто прерывает, а также снисходительно поправляет его. Таким образом, при Никсоне Хелмс теряет свое влияние, которое он с таким трудом заработал в предыдущей администрации, присутствуя на завтраках по вторникам.
Такое отношение к Хелмсу — результат подозрительности, которую питали Никсон и Киссинджер к ЦРУ. Оно объясняется также и тем, что, как они считают, они не нуждаются в его разъяснениях. Следует отметить, что Никсон очень хорошо знает международные отношения, гораздо лучше, чем все другие президенты в момент их вступления в должность. В этих делах Никсон обладает действительно исключительной проницательностью. Он был дважды вице-президентом и совершил много официальных поездок, в ходе которых он встречался с главами иностранных государств и другими ответственными иностранными политиками.
Но, несмотря на эти качества и приобретенный политический опыт, он так и не смог освободиться от своего рода комплекса неполноценности, так как происходил из очень скромной семьи. Он получил образование по стипендии в квакерской школе. Возможно, именно поэтому он проявляет такое презрение к членам «Лиги плюща», Даллесу, Кеннеди и компании.
Киссинджер обладает блестящим умом, способностью почти инстинктивно угадывать намерения иностранных правительств. И не без основания. Этот доктор политических наук, выпускник Гарварда, советовал президентам Эйзенхауэру, Кеннеди, Джонсону… Он располагает также многочисленными контактами в мире среди влиятельных и хорошо информированных лиц. Его влияние на внешнюю политику Соединенных Штатов в администрации Никсона будет огромным. Зачастую он действует в обход официальных каналов. Так, по собственной инициативе он тайно вступает в контакт с Мао Цзэдуном, сближает Соединенные Штаты с Китаем и организует первый официальный визит американского президента в Пекин. Киссинджер также ведет переговоры по соглашению СОЛТ, ограничивающему число ядерных боеприпасов для двух супердержав — ключевой момент политики разрядки с СССР.
Никсон и Киссинджер, каждый по-своему, отличались чрезмерными самоуверенностью и тщеславием. Они испытывают злорадное чувство удовлетворения, когда их имена упоминают в дипломатической переписке, перехваченной Агентством национальной безопасности…
Столкнувшись с подобным тандемом, Хелмс быстро осознает, что ЦРУ, как источник независимой разведки, будет мало значить. Президент практически никогда не читает ежедневные сводки ЦРУ: слишком заметно мнение управления, они слишком энциклопедичны и недостаточно полезны, по его мнению. Никсон заявляет, что «ЦРУ не дает мне ничего более того, что я уже прочел три дня назад в газете «Нью-Йорк таймс»». Кроме того, он не желает знать все, что происходит повсюду на планете. Для него важно лишь то, в чем он нуждается в данный момент, что подтверждает его мнение. Президент выражает крайнее недовольство, если доклады ЦРУ противоречат его идеям. Как вспоминает Хелмс, «он повторял как заклинание, что ЦРУ постоянно недооценивает советскую военную угрозу». Напротив, он приходил в ярость, когда какое-либо событие за границей заставало его врасплох. «Но какого черта делают эти клоуны в Лэнгли!» — воскликнул он, когда красные кхмеры развязали гражданскую войну в Камбодже.
В ЦРУ знают об отношении Никсона к ним. Некоторые аналитики отвечают ему тем же и почти не скрывают своего пренебрежения. В то время как их все более беспокоят манипуляции в верхах, Никсон, со своей стороны, опасается «подрывных действий» со стороны мелких чиновников.
Ежедневным сводкам ЦРУ президент предпочитает записки, подготавливаемые командой Киссинджера. А Киссинджер, напротив, методично просматривает все отчеты ЦРУ. Он хочет знать все. Ничего не пропустить. Но он требует, чтобы ЦРУ предоставляло бы ему развединформацию в необработанном виде. Он предпочитает сам ее анализировать и придавать ей смысл. Он впитывает ее отовсюду, сравнивает различные источники, прежде чем выработать то мнение, которое он передаст президенту. Киссинджер выступает в роли фильтра, своего рода буфера между Белым домом и разведывательным сообществом. Никсон и Хелмс будут встречаться, таким образом, только в редких случаях. «У меня было мало возможностей встречаться с ним лицом к лицу», — признается директор ЦРУ. Он стойко переносит свою обиду и делает все возможное, чтобы сохранить долгосрочные интересы управления.
