– Я ничего не помню… – растерянно проговорила она и взглянула на мужа с беспокойством.
Он вздохнул.
– Ну и не пытайся, дорогая. Не расстраивай себя. Память вернется.
Впрочем, некоторым воспоминаниям было бы лучше остаться навеки спрятанными в паутине ее сознания! Японцы… Мистер Порт и сам старался забыть. И, призвав всю свою прежнюю жизнерадостность, сказал:
– А пока ты должна поправляться! Если тебе станет лучше, сможешь прийти и посмотреть мое представление!
– Что случится с девой в башне?
– Ну дева в башне – это Изабель Дрю, ты знаешь ее?
– Я не помню никакой Изабель Дрю…
– Ты встречалась с ней, не в Малайе, а здесь, в Лондоне, вскоре после того, как мы вернулись домой. Она была приятельницей Джонни.
– Джонни?
– Ты не помнишь Джонни? – спросил муж с печалью.
Она покачала седой головой.
– Я ничего не помню, Эдгар, дорогой.
Он снова вздохнул.
– Ну неважно. Все твои воспоминания однажды вернутся. В общем, эта дама, Изабель Дрю, знакома со всеми устроителями выставки, и когда она узнала, что планируется спектакль, она… она убедила их, что я должен стать режиссером. Просто ради веселья.
– Разве ты разбираешься в таких представлениях, Эдгар? Ты когда-нибудь такое делал?
– Да кто угодно может режиссировать подобные спектакли! – сказал мистер Порт с грубоватым пылом, поскольку сам не был в этом уверен. – А Изабель заявила, что среди них есть человек, которого они ищут. Работа непростая, но на время меня займет, – закончил он довольно неуклюже и, видя, что лицо миссис Порт приняло знакомое выражение болезненной неуверенности, добавил почти с отчаянной мольбой: – Не спрашивай меня больше и выкинь это из головы. Я упомянул о спектакле лишь потому, что хотел тебя развлечь. Все это ерунда…
Сьюзан Сволок, которая тем вечером встретила их в парке, сказала бы, что у мистера Порта есть только одна причина работать на представлении Изабель Дрю, и эта причина – сама Изабель Дрю. Маленькая, округлая, вся медового цвета, с аппетитными изгибами, делающими ее похожей на торт со взбитыми сливками, Изабель семенила рядом с мистером Портом на высоких каблуках. Сьюзан Сволок заметила, как он испуганно отпустил ее ручку, и теперь обе его короткие руки болтались по бокам выпирающего, словно эркерное окно, животика. Сьюзан, помахав зонтиком, решительно зашагала к ним по газону – в скучном шелковом платье, аккуратно подогнанном по плотной фигуре, сама похожая на короткий толстый зонтик.
– Приветствую, мисс Дрю! Давно не виделись!
– О, боже, эта жуткая Сволок… – с досадой шепнула Изабель мистеру Порту и тут же изобразила неубедительную улыбку. – Приветствую, мисс Сволок, не ожидала вас увидеть! Полагаю, вы с Эдгаром знакомы?
Мистер Порт и мисс Сволок это предположение отвергли. Он коротко коснулся твердой загорелой руки пухлой ладонью, порозовевшей и взмокшей под жарким июльским солнцем.
– Впервые имею удовольствие…
– Как странно! – сказала Изабель. – Я думала, вы оба приехали из Малайски, или откуда вы там?
Мистер Порт и мисс Сволок принялись в один голос уверять ее, что «Малайя» – существительное, а «малайски» – наречие, и с тем же успехом можно было бы сказать, что они оба приехали из «французски»…
– Я имела в виду, что вы оба англоиндийцы или как их там… – равнодушно отмахнулась Изабель. – Вы ведь, кажется, оба знали Джонни Вайза?
Взгляды земляков встретились, задержались на мгновение и разошлись. Как могла Изабель так легко говорить о Джонни? Но Джонни уже семь лет как умер…
– Джонни Вайз писал всем своим друзьям и много рассказывал об Англии. Когда мы наконец вернулись домой, мы разыскали мисс Дрю. Он… так высоко ценил ее! – объяснил мистер Порт.
– Мисс Дрю, должно быть, ужасно надоели друзья Джонни, – сказала мисс Сволок с легкой гримаской и повернулась к Изабель: – Я до сих пор ищу работу! Нелегко найти место, не имея никакой специальности и в любом деле будучи «новенькой» в моем не юном возрасте! Мы, старые девы средних лет…
Она снова состроила гримаску и издала негромкий, похожий на хрюканье самоуничижительный смешок.
Изабель, тоже старая дева, причем на пару лет ближе к средним годам, чем мисс Сволок, ответила ей жалостливой улыбкой.
Мистер Порт вдруг сказал:
– Изабель, а что, если мы поищем для мисс Сволок занятие в нашем спектакле?
– Нам женщин больше не нужно, – быстро сказала Изабель.
Он, однако, настаивал:
– Как насчет… как насчет костюмерши?
– У нас нет костюмерной, Эдгар. Только мое платье и дюжина доспехов.
– Ну, наверняка она может быть нам в чем-то полезна, – твердо заявил мистер Порт. Он взглянул на смуглое, озаренное надеждой лицо и добавил жизнерадостно: – Ведь это подошло бы вам, правда? Спектакль будет идти всего несколько недель, но займет вас на время…
Двойной Брайан тоже получил работу на спектакле Изабель. Двойной Брайан был лапочкой. На самом деле его звали Брайан Бриан, он голландец… или его мать голландка… что-то в этом духе. Изабель никак не могла запомнить. Короче, приехал из Малайски. Ну ладно, с Суматры, где бы это ни было…
– Суматра – остров, довольно далеко от Малайи…
– Да боже мой, какая разница! – воскликнула Изабель. Она по-кошачьи свернулась на белесом диване в своей уютной, слегка неопрятной белесой квартире. – Слушай, Брайан, по поводу твоей работы…
– Мне не так уж нужна работа, – смеясь, сказал Брайан.
– Ну, дорогой, нечего тебе слоняться без дела. Я понимаю, это не бог весть какая работа, однако тысячи ужасно милых людей так и рвутся ее получить, и потом, это всего на несколько недель, пока идет выставка… – Изабель не ожидала, что будет так трудно найти дюжину рыцарей, готовых гарцевать на сцене вокруг ее башни. – Вот, например, Эрл Андерсон согласился, знаешь его? Он довольно знаменитый актер… ну не то чтобы знаменитый, но о нем многие слышали. Сейчас он, как говорится, не занят. Глупо, кстати, говорится: эти актеры постоянно заняты, бегают как безумные, подлизываются ко всем, чтобы попасть на прослушивание…
Брайану Бриану было лет тридцать девять или сорок. Невысокий, с широкими плечами, квадратным улыбчивым лицом и поразительными глазами – голубыми-голубыми, – он всегда носил длинный развевающийся макинтош и весь светился жизненной силой. Он не проявил большого интереса к беготне Эрла Андерсона в период незанятости, однако заметил небрежно:
– Кажется, я о нем слышал.
– Ну, вообще-то, ты должен был о нем слышать – из-за Перпетуи. Она живет с ним… ну или гуляет с ним, что, в общем-то, одно и то же… с тех пор, как Джонни Вайз сам себя укокошил. – Изабель, вся такая мягкая, круглая и будто светящаяся золотом, взглянула на него испытующе, свернувшись клубочком на линялом диване. – Наверное, ты думаешь, это странно со стороны Перпетуи?
