– Моей – и мисс Сволок.
– Он знал, что мисс Сволок будет стоять на дверях.
Мистер Порт хотел было что-то сказать, но передумал.
– Итак, Андерсон вошел в заднюю комнату, – продолжал Чарлзворт. – Оставил лошадь – она цирковая, будет стоять смирно, – проскользнул через толпу, вошел в башню и… ну поднялся по лестнице.
– Разве Изабель не увидела бы его? – спросила Пеппи.
– А если бы и увидела? Старина Эрл, друг ее детства! А возможно, он заранее спрятался на платформе. Там было довольно темно, и Изабель не должна была включать свет, иначе ее увидели бы через окно. Кажется, она всегда поднималась по лестнице, когда свет проникал через окно и дверь? А потом…
– А потом, – вкрадчиво пропел инспектор Кокрилл, – он задушил ее и сбросил вниз таким хитрым образом, что двенадцать минут спустя, когда он уже некоторое время выделывал коленца на лошади под пристальными взглядами зрителей, она должна была сделать вид, что задушена и сброшена только что. Талантливый парень.
Может, сговор? Но с кем? Все остальные находились на сцене – кроме, конечно, Сьюзан Сволок, мистера Порта и Перпетуи Кирк. Трудно представить, зачем кому-то из них вступать в сговор с Эрлом Андерсоном с целью убийства Изабель… и все же? Мисс Сволок утверждает, что ни мистер Порт, ни Перпетуя не остались в задней комнате. Однако, допустим, один из них вошел, надев запасные доспехи, и она его не узнала. Только как же он вышел обратно? В башне или в задней комнате не было никого – ни в доспехах, ни в чем другом, – когда она вбежала туда после падения Изабель. Запасные доспехи висели на крючке, шлем болтался на колышке. Предположим, Андерсон убил Изабель и вернулся к своей лошади, мисс Сволок вошла, дождалась психологического момента и сбросила тело… Не получается – тогда Изабель была бы мертва задолго до того, как ударилась о землю, а синяки, появившиеся на теле от падения, говорят о другом. И Брайан Бриан обнаружил дверь запертой изнутри, значит, мисс Сволок не входила. И вообще, зачем надо было ждать, чтобы ее сбросить?
И зачем две петли?
– Сколько можно здесь торчать, – сказал Перпетуе Двойной Брайан, утомившись от трепотни глупой британской полиции. – Пойдемте лучше выпьем чаю.
Чайная в Элизиуме представляла собой просторное квадратное помещение, уставленное плетеными креслами, в которых можно было или сидеть очень прямо, или уж лечь. Круглые деревянные столики были накрыты ярко-розовой бумагой, а поверх нее – стеклом. Уже теперь, во второй день выставки, на бумаге под стеклом расцвели бледно-коричневые пятна. Заведение носило гордое название «клуба» – в основном благодаря тому, что его санитарные условия немного отличались в лучшую сторону от остальных помещений выставки. К трем часам не осталось пирожных, кексы тоже закончились, а тосты с маслом и не начинались.
– Пойдемте ко мне, я сделаю вам чая, – предложила Перпетуя, видя, что Двойной Брайан готов встать и громогласно выразить свое негодование. – Боюсь, у меня дома тоже закончился кекс, но я, по крайней мере, не стану торжественно записывать заказ, чтобы потом объявить, что он вычеркнут из меню несмываемым карандашом.
– Принято ли в Англии заходить в квартиру незамужней дамы?
– Это даже хуже, чем квартира незамужней дамы. Это одновременно гостиная и спальня, – смеясь, ответила Пеппи. – Но мы в Лондоне, на дворе тысяча девятьсот сорок седьмой год, и у меня есть заверения от Коки – причем в письменной форме – что я могу вам доверять! – Она взяла его под руку. – Или вы боитесь?
– Главное, я рад видеть, что вы больше не боитесь, – сказал Брайан Бриан, сияя голубыми глазами.
Инспектор Кокрилл остался на сцене с Чарлзвортом.
– Обсуждая версию, что убийцей был Андерсон, вы не упускаете из виду стихотворение? И бриллиантовую брошь?
– Они не обязательно связаны с убийством.
Коки поднял брови.
– Я полагал, что все, произошедшее примерно за час до убийства, привлечет ваше внимание.
– Мы не можем знать, случилось ли это за час до убийства. Возможно, брошь была у Изабель Дрю много лет. И стихотворение она могла носить с собой не один год.
– У сердца?
– Почему нет? Женщины так делают.
– Не Иезавель.
– Хорошо, допустим, Андерсон вручил ей брошь примерно за час до убийства…
– Не думаю, что Андерсон вручал ей брошь. Я предполагаю, она каким-то образом ее получила. Если бы брошь передали ей в руки, то зачем стихотворение? Зачем загадка? Скажем, она получила стихотворение вместе с брошью.
Чарлзворт пожал плечами:
– Ладно. И что потом? Она кладет стихотворение в лиф, прикалывает брошь к платью и возвращается к работе. Поднимается в башню, выглядывает из окна и выражает благодарность рыцарю слева от нее…
– Каким образом? – спросил Кокрилл, словно помогая ребенку делать уроки.
– Ну что-то вроде легкого поклона…
– А зрители не заметили бы?
– Нет, потому что балкон не освещен. А рыцарь смотрит наверх.
– А потом?
– А потом его руки внезапно выросли на десять футов, он схватил ее, стащил вниз, бросил на пол у своих ног и задушил, – уныло сказал Чарлзворт.
– Вот именно, – кивнул Коки.
Некоторое время Чарлзворт молча глядел на него – и вдруг оживился.
– Пожалуйста, все со сцены! Бедд, принесите ширмы. И веревки! Мне нужна веревка… да, вот эти куски бечевки подойдут. – Он исчез с веревкой и вскоре появился на балконе. Затем выглянул в окно башни, протянул руку и стал ощупывать стену в зеленых листьях плюща. – Да, здесь полно гвоздей. Как думаете, инспектор, зачем вторая петля?
– Я предположил вчера вечером, что веревки очень запутывают дело, – сказал Коки.
– Умышленно, вы имеете в виду? Вторая, чтобы оттолкнуть нас от того, в чем смысл первой? Где спрятать лист – в лесу! – весело сказал Чарлзворт. Он связал веревку в скользящую петлю и накинул ее на три гвоздя, чтобы она висела, наполовину обрамляя узкое окно. Вторую веревку он привязал к первой и расположил так, чтобы она свисала вниз слева от окна. Потом исчез в башне и вернулся на сцену.
Бедд переводил взгляд с одного довольного лица на другое.
– Вы хотите сказать, он заставил ее выглянуть, а затем поднес руку якобы к переключателю. Петля сорвалась с гвоздей и стянула ей шею, а он дернул за веревку, и она упала? Но, постойте… – Сержант сдвинул брови и потряс черно-белой головой. – Слишком вы быстро, мистер Чарлзворт, сэр, прошу прощения… Доктор-то сказал, что ее душили сзади, двумя руками, и не через минуту после того, как она ударилась о пол.
– Погоди. – Чарлзворт протянул руку, ухватил конец веревки и дернул. Веревка легко снялась с гвоздей и упала. – Ложись вот сюда, Бедд, и не говори так много: ты только что упал с высоты в пятнадцать футов. – Он повернулся к Кокриллу: – Вы ведь это имели в виду?
