Тело мое блаженствует – я ежедневно его балую. Но как бы ни было ему хорошо, в данный момент я все же не могу в себя впихнуть еще ложку Нутеллы. Я же приехала в Париж не для того, чтобы сидеть на диване. Поищу-ка в чемодане свои кроссовки и устрою пробежку.
Моя цель на сегодня – позаниматься 20 минут. Короткая тренировка все-таки лучше, чем ничего, правда? Обычно я считаю, что, если в день удается преодолеть в хорошем темпе около трех километров, значит, он прожит не зря.
И вот я уже бегу по улице, стараясь не думать о том, какую пытку себе устроила. Бег – своего рода метафора жизни. Иногда он доставляет удовольствие – все происходит легко и весело. Но иной раз это чистое мучение. Сегодня мне трудно: лодыжки будто каменные. Мне представляется, что весь поглощенный мной сыр и шоколад сплавились вместе и затвердели как скала, отягощая мое тело.
Это сущее мучение, но надо еще немного постараться. Вот уже скоро пройдут заветные 20 минут. С этой мыслью я захожу на второй круг.
Пару дней назад я переехала на Монмартр, и путь мой пролегает вокруг местного кладбища. Один круг – около полутора километров и примерно десять минут бега. Так что мне нужно сделать еще один, чтобы выполнить поставленную задачу.
Бег – своего рода метафора жизни. Иногда он доставляет удовольствие – все происходит легко и весело. Но иной раз это чистое мучение.
Завернув за угол, я вдруг вижу молодого человека. Он делает рывок за мной, пытаясь догнать, и зачем-то несколько минут бежит рядом. Мой спутник широко и немного наивно улыбается мне, что вызывает глупую ответную улыбку на моей физиономии. Он говорит что-то по-французски, а я указываю на наушники, давая понять, что слушаю музыку, чтобы не признаваться, что не понимаю его. Что за загадочный юноша: как это, бежать рядом с совершенно незнакомой девушкой просто так, ради интереса?! Наверное, это мой ангел-хранитель, который хочет меня поддержать, развлечь и заставить улыбаться, когда мне тяжело.
В следующий раз взглянув на часы, я понимаю, что бегу уже 55 минут. Последние полчаса я была настолько захвачена необычностью ситуации, что вообще забыла о том, что занимаюсь фитнесом. Вместо легкой двадцатиминутной тренировки получилась напряженная часовая.
Никаких отговорок
Человеческое тело – единственный механизм, для которого не существует запчастей.
ХЕРМАНН М. БИГГС
Я начала заниматься фитнесом в 20 лет, когда была студенткой, и сохранила эту привычку на многие годы. Для меня стремление к здоровому образу жизни – очень важный момент самоидентификации. Поэтому, если кто-то спрашивает меня, кем я себя ощущаю, я обычно отвечаю: бегуном. Позже мое хобби трансформировалось в ходьбу. Занятно, что я продолжала считать себя большой поклонницей бега и ходьбы даже тогда, когда все изменилось и тренировки перестали быть неотъемлемой частью моей повседневной жизни.
Нет, я всегда старалась двигаться. Но раньше могла преодолеть несколько километров за раз, а теперь от силы один или даже меньше. Я была слишком занята: работала в юридической конторе далеко от дома. Мне приходилось часто ездить в командировки. Отыскать время для тренировок становилось все труднее: сплошные перелеты, встречи, работа по вечерам допоздна… Помню, как пыталась бегать на месте в своем гостиничном номере, в то время как коллеги сидели в баре перед ужином. Кроме того, я пробовала вставать пораньше и делать круги вокруг отеля. Но этого, конечно, было недостаточно. Дома не особенно получалось выкроить минуту: рано темнело, я уставала после работы, так что мои ежедневные прогулки проходили на пятисотметровой «дистанции» между нашим домом и соседским.
С рождением троих детей на фитнес совсем не осталось времени. Пару лет я спала по четыре часа в сутки, а потом – довольно быстро – мне пришлось вернуться на работу.
В какой-то момент я осознала, что мне всегда будет что-то мешать. Если не работа, то дети. Если не дети, то грипп, который выбивает из колеи недели на две. Или что-то еще в семье случится: например, заболеет кто-то из родственников, или миллион других событий встанут у меня на пути. Всегда найдутся оправдания, чтобы до предела сократить тренировку или вообще отменить ее.
Всякий раз я уверяла себя, что как только минует нынешний кризис, я вернусь к обычному графику занятий. Мне казалось, что я здорова, а потому нет острой нужды в том, чтобы думать о фитнесе. К тому же какая-то физическая нагрузка все же сохранялась.
Удивительно, но я так успокаивала себя и продолжала верить, что обязательно когда-нибудь вернусь к бегу или ходьбе, хотя некоторые кризисы растягивались на годы.
Еще в 20 лет у меня диагностировали астму. С возрастом меня перестали беспокоить приступы, но однажды после тяжелой вирусной инфекции они снова дали о себе знать. Поясница и бедренные суставы постоянно болели. Мне было тяжело вставать после сна и наклоняться, чтобы завязать шнурки. Меня мучили суставные боли, было трудно дышать, и вдобавок терзала бессонница.
Однажды утром я проснулась и вдруг взглянула на себя другими глазами. Я почувствовала, что старею. Конечно, 20 лет «временных» отговорок всерьез расстроили мои некогда близкие отношения с фитнесом. Мои пищевые привычки не изменились, но вес начал прибывать. И что особенно обидно, вдруг почему-то «выкатился» живот. Он так выпирал, что я могла есть стоя, поставив на него тарелку. По ночам мне не спалось, и в эти часы меня начали терзать мысли о том, что жизнь кончена – я умираю.
С этим надо было что-то делать. Я стала наращивать дневную нагрузку. Вместо 500 метров заставляла себя почти каждый день проходить полтора, а то и два километра. Но, к моему ужасу, это не принесло никакого облегчения. Я обратилась к пульмонологу по поводу астмы и к мануальному терапевту с жалобой на боль в суставах. И снова попыталась активизировать занятия фитнесом: ходила быстрее, старалась преодолеть полтора километра за 15 минут. Вскоре я привыкла к такому режиму и снова усложнила задачу: преодолевала сначала по три километра в день, потом – по четыре с половиной. К концу лета мне удавалось уже покрыть это расстояние за 45 минут.
И тут самочувствие стало улучшаться, причем с удивительной скоростью. Живот уменьшился, вернулось забытое ощущение, что я сильна, здорова и полна энергии.
Делая каждый новый шаг, каких бы усилий он мне ни стоил, я говорю: «Спасибо, Господи!» И двигаюсь дальше.
Но ходьба на такие расстояния с такой скоростью была непростой задачей, требующей серьезных усилий. Приходилось заставлять себя заниматься, игнорируя усталость и не обращая внимания на погоду – и в жару, и в дождь. Часто я не получала никакого удовольствия от тренировок и даже задумывалась, на сколько же меня хватит при условии, что я совершаю такое насилие над собой.
А однажды я узнала, что моя давняя школьная подруга умерла от рака груди. Она была чуть младше меня. И вот ее уже нет на свете. Тут меня сразила новая дыхательная инфекция. Ее удалось побороть, но легкие полностью не очистились. Прошло несколько месяцев, я будто тонула в каком-то густом и вязком тумане. Возможно, я слишком много думала о судьбе умершей подруги. Я пришла к выводу, что у меня, как бывшей курильщицы, развивается рак легких. Это было весьма вероятно и из-за наследственности: у моего отца обнаружили эту болезнь плюс эмфизему незадолго до смерти. И моя тетя, мамина сестра, никогда не курившая, тоже умерла от рака легких.
