Самим же японцам еще в 1633 году было запрещено покидать пределы страны. Запрещалось возвращаться на родину всем проживавшим к тому времени за границей. После начала антихристианских гонений тысячи японских христиан устремились за пределы страны. Волна эмиграции была направлена на юго-восточную Азию: на Филиппины, Яву, Тайвань. К 1635 году в этом регионе проживало уже от 80 до 100 тысяч японских католиков. Несмотря на жесточайшие запреты, христианское влияние проникало в Японию и в период самоизоляции. Христианская литература попадала в Японию в основном из Китая, где ее переводили на китайский язык, а затем нелегально доставляли на Японские острова через мелких китайских торговцев. Переводами занимались знаменитые католические миссионеры-иезуиты: Маттео Риччи в Пекине и Жюль Алени в Фудзяне. Литературы было так много, что в 1630 году в Нагасаки было учреждено специальное ведомство, следившее за ее изъятием и уничтожением.
Несмотря на уничтожение всего, что хоть как-то было связано с христианством, сохранились произведения искусства на евангельскую тематику, до наших дней дошли песни и баллады, воспевающие подвиги японских мучеников за веру, особенно Амакуса Сиро, ставшего настоящим символом сопротивления режиму сёгуната. В буддистском храме в Такаяма до сих пор хранится портрет юного бунтаря, написанный, как ни удивительно, еще в конце XVIII – начале XIX века. Сиро изображен в изящном португальском воротнике, с золотым распятием и… самурайским мечом. Образ Амакуса Сиро – искреннего юного вожака бунта, терпящего поражение, до сих пор востребован и популярен. Есть даже песня о нем и о Симабарском восстании, написанная после Второй мировой войны. Правда, собственно христианство, понятно, как раз не так уж притягательно для новых почитателей Сиро. Некоторое влияние христианства испытал на себе и японский театр.
Второй период распространения христианства в Японии начался во второй половине XIX века. С этим периодом связана активность на архипелаге европейских стран и США, которые в 1854 году заставили японцев подписать договор «о мире и дружбе». С одной стороны, договор стал началом «открытия» Японии для мира, а с другой – поначалу негативно сказался на экономике страны, так как западные страны, в первую очередь США, получили значительные преимущества в торговле. Так что новая волна христианизации в Японии опять-таки оказалась связанной с торговлей. Американцы привезли с собой протестантских миссионеров, которые сразу стали строить свои церкви и проповедовать. Одновременно с американской миссией летом 1853 года в Нагасаки прибыла русская эскадра под командованием вице-адмирала Путятина, который привез предложение об официальном установлении торговых отношений (которые, кстати, еще с XVII века нелегально велись между жителями Южных Курил, Сахалина и Хоккайдо).
С 60-х годов XIX века отношения Японии с Западом становятся регулярными. Благодаря международным выставкам в Лондоне и Париже в 1862–1863 годах японская культура получила всемирное признание, став основой для нового течения в европейском искусстве – модерна. С этого времени христианские миссии в Стране восходящего солнца приобрели более направленный социальный характер и к христианам стали относиться терпимее.
Сейчас для исповедания христианства в Японии, естественно, нет никаких препятствий. Фактически менее 1 % населения Японии, немногим более миллиона человек, исповедуют христианство – то есть примерно столько же, сколько и в XVI веке. В числе современных японских христиан есть и приверженцы православия, зерно которого было заронено в конце XIX века святым Николаем Японским
[14]. Впрочем, число православных не превышает 30 тысяч человек. Наиболее эффективно действовали и действуют протестанты. Англиканская, баптистская и пресвитерианская церкви опережают католическую и православную по числу паствы, которая составляет почти половину всех христиан Японии: 440 тысяч человек, 800 приходов и 16 епархий.
Интересно, что центром распространения католицизма остается Нагасаки – здесь построен самый крупный в Японии собор Мира Христова. Однако и сегодня, как отмечают современные католические публицисты, «миссия сталкивается с многочисленными предрассудками, культивировавшимися японским правительством на протяжении 200-летнего периода самоизоляции». Впрочем, некоторые из них все же говорят о том, что, «несмотря на все трудности, японская католическая община с оптимизмом смотрит в будущее, и, возможно, Страну восходящего солнца когда-нибудь будут считать христианским оазисом в Азии».
Сосредоточившись на социальной сфере и образовании, католики в сегодняшней Японии помогают обездоленным и лишенным средств к существованию, а также создают свои школы и даже университеты, которые пользуются довольно большой популярностью. «Христиан уважают в Японии за уровень и качество их образования», – говорит Тосиаки Косо, католический священник и профессор токийского иезуитского университета «София». Государственные деятели и крупные предприниматели нередко предпочитают отдавать своих детей в католические школы и университеты. Для многих японцев европейское образование позволяет открыть для себя новые ценности, характерные для Запада, например интерес к личности в сочетании с традиционным для японцев предпочтением к коллективным интересам. Это дает современным японцам значительное преимущество перед европейцами, которых, кстати, в Японии нередко считают слишком замкнутыми на своих традициях. Охотно воспринимая все новое, они бережно сохраняют свою культуру и свою религию. Впрочем, и сегодня христианство в Японии продолжает восприниматься как иностранная религия. Оно не может претендовать на место, занимаемое синтоизмом, буддизмом или даже конфуцианством.
И все же, вправе спросить читатель, почему при очень неплохих стартовых позициях, ошеломляющих начальных успехах и непростой дальнейшей судьбе христианство (в его католическом варианте) все же не стало в Японии основной или хотя бы широко распространенной религией и была ли альтернатива тому ходу событий, который изложен в этой главе? Пожалуй, доля загадочности и даже случайности здесь все же присутствует – не зря наша книга посвящена великим загадкам истории страны Ямато. Кто с уверенностью может сказать, что движет историей? Целенаправленная Божественная сила? Некие экономические, политические, ментальные закономерности? Воля великих людей? Географический фактор? Сочетание всего, перечисленного выше? Или хаотичный набор случайностей? Что было бы, если бы Нобунага стал христианином и завершил бы объединение страны или Кониси Юкинага со своими союзниками выиграл битву при Сэкигахара? Или раздробленность в Японии просто затянулась на более долгий срок? Ждали бы в этом случае страну завоевание и колонизация западными странами под прикрытием христианских лозунгов – то, чего так боялся сёгунат Токугава? Или Южная Япония стала бы аналогом христианизированного французами Южного Вьетнама? Мы не можем дать однозначного ответа на эти вопросы.
«Успешной христианизации Японии в XVI–XVII веках, проводимой талантливыми и Боговдохновенными отцами церкви, помешали репрессивные меры японского правительства, без сомнения, наущаемого Князем тьмы. Вот уже несколько веков христианский мир является удивительно способным к развитию, творчеству, нахождению выходов из системных кризисов, умению осознавать ошибки и перестраиваться. Японский же «особый путь развития» завершился непреодолимым системным кризисом, в котором находится сегодня экономика этой страны и ее общество в целом», – скажет не без тени жалости историк-католик.
