Теперь о спрыгивании с высоких стен, башен и т. д., неоднократно описанном в хрониках. Здесь тоже все не так просто. С одной стороны, ниндзя действительно обучались по-кошачьи группироваться при подобных прыжках, что помогало благополучно спрыгивать с высоты нескольких метров. При прыжках с 8-12 метров требовались смягчающие сальто, а с больших высот (в документах монастыря Нэгородзи есть упоминание об удачном прыжке знаменитого Исикава Гоэмона с крыши не то 18-ти, не то 20-метровой пагоды) – предельная концентрация ки и, видимо, какие-то особые техники приземления. Особой тренировки требовали прыжки в воду и из воды (вполне «самурайские» по сути – им учили некоторых самураев из приморских провинций). Впрочем, иногда дело обстояло проще – ниндзя просто имитировал прыжок, на самом деле сталкивая вместо себя в ров какой-нибудь тяжелый предмет, сам повисая на стене под окном, чтобы переждать опасность. Так вполне могли рождаться легенды о суперпрыгунах.
Прекрасным естественным тренажером для прыжков служили деревья – так именно, прыгая с ветки на ветку, учился подражать обезьянам знаменитый Кидзару (Сарутоби Сасукэ). Кстати, боевые псевдонимы многих известных ниндзя содержат слово сару (или его звонкий вариант дзару) – «обезьяна», что наводит на мысль о чрезвычайной важности умения лазать по деревьям, прыгать и повисать на руках и с помощью ножного захвата. С некоторой долей осторожности можно даже говорить о некоем «обезьяньем стиле». Впрочем, равно как и о «кошачьем» – ведь именно представители семейства кошачьих славятся своим умением удачно приземляться при падении или прыжке с высоты. Ведь восточные единоборства издавна использовали «звериные» образы – чего стоят только знаменитые «стили леопарда», «тигра», «журавля», «змеи» и «дракона» шаолиньского ушу.
Интересны так называемые «многоступенчатые» прыжки, практиковавшиеся китайскими мастерами боевых искусств и ниндзя. Выполняя их, человек сначала взбегал на стену на несколько шагов, затем круто разворачивался и прыгал вниз, на преследователя («прыжок тигра с утеса»). Видимо, отсюда и рассказы о ниндзя, бегавшим по стенам, в наши дни получившие зримое воплощение в виде кинотрюков. Конечно, бегать по вертикальным стенам и летать реальные ниндзя (в отличие от своих кинособратьев) не умели, но не следует забывать, что, во-первых, стены японских замков немного наклонные, а не строго вертикальные, а во-вторых, далеко не гладкие, что дает ноге некоторую опору.
Вполне «обезьяньими» были обязательные для профессиональных лазутчиков навыки лазания и умения подолгу висеть на руках. Их также развивали с детства, приучая подолгу висеть на двух или даже одной руке, вплоть до часа, что в дальнейшем помогало ниндзя незаметно находиться где-нибудь на стене замка, под самым носом у врагов, маскируясь под выступ стены. Для развития мышц рук использовались своеобразные каменные гантели – «камни силы» и прочие тяжелые предметы. Умение «ходить на руках» помогало ниндзя освоить и технику «хождения по потолку» – не такого, конечно, какое «практикуют» тараканы, но, скорее, переползания от одной массивной потолочной балки или стропила к другой с использованием специальных ручных, пальцевых и ножных когтей. Подобные же приспособления (тэкаги, нэкодэ – «кошачьи когти») могли помочь и при карабкании на стену, хотя подобная техника очень сложна и рискованна. Опять же читателю следует иметь в виду, что стены японских замков сложены из крупных каменных блоков, между которыми есть щели. В эти щели и втыкались «когти», вбивались стальные стержни, служившие опорой для ног. В конце концов, знаменитый французский актер Жан Марэ, как известно, снимавшийся в фильмах Анри Юннебеля без дублеров, несколько раз успешно демонстрировал свое искусство лазать на стены и башни с помощью двух прочных коротких кинжалов, а ведь он не учился этому нелегкому занятию с раннего детства. Уроженцы гористых местностей, ниндзя из Ига и Кога обладали хорошими альпинистскими умениями. Скалолазание (сака-нобори) было непростым, но жизненно важным делом. Оно включало в себя собственно искусство подъема на высокие, часто отвесные скалы, умение хождения по опасным каменистым осыпям, прыжки через пропасти, с утесов, бег по гористой местности. Здесь на помощь ниндзя приходили как сила и выносливость, так и умение концентрировать ки в кончиках пальцев рук и ног, а также различные технические приспособления типа «кошек», описанных выше «когтей», крюков, штырей и т. д.
Отдельной частью подготовки будущих лазутчиков были «беговые дисциплины». Причем основным здесь был упор на подготовку скорее стайеров, чем спринтеров – донесения в ту эпоху в основном передавались с помощью гонцов, и эту роль иногда выполняли ниндзя-гэнины. Хотя, конечно, спринтерские умения тоже были полезны, хотя бы для того, чтобы просто убежать от врагов. Есть мнение, что система беговой подготовки ниндзя была отчасти заимствована ими у горных отшельников-ямабуси, практиковавших многодневные изматывающие хождения и бега по святым местам в горах. Для успешного освоения этого раздела физической подготовки требовалась правильная постановка дыхания, крепкие ноги и… шиповки, вернее, плотно сидящие на ногах сандалии-варадзи с крепкими подошвами и, особенно в гололед, дополненные субэри-домэ – металлическими пластинами с шипами. Добавим, что бег для ниндзя никогда не был гладким – это, скорее, был бег с препятствиями, которыми являлись кусты, рвы, волчьи ямы, поваленные деревья и т. д. Кроме того, ниндзя должен был уметь на бегу подмечать нужные ему следы человеческой деятельности. Чтобы, наоборот, скрыть свои следы, ниндзя (если они действовали группой) часто передвигались гуськом, ступая след в след.
Искусство верховой езды ниндзя мало отличалось от общесамурайского, возможно, включая в себя больше акробатических элементов. Впрочем, верхом ниндзя ездили не так уж часто. Работая под прикрытием или же без оного, они чаще предвигались пешком, чтобы не привлекать излишнего внимания, поскольку все основные дороги в Японии были перекрыты многочисленными заставами, а незаметные горные и лесные тропки не всегда были проходимы для всадника.
Важнейшей составляющей частью психофизической подготовки ниндзя была общая закалка организма и выработка пониженной чувствительности к боли. Практически это достигалось прежде всего с помощью элементарного закаливания организма путем ночевок в снегу, стояния под горными водопадами (и снова мы имеем дело с «творческой переработкой» приемов последователей сюгэндо – отшельники-ямабуси тоже практиковали подобные вещи с целью достижения просветления), долгого пребывания под палящим солнцем и т. д. Школы ниндзюцу заранее готовили своих питомцев к перенесению неудобств и боли – так, в легендах о ниндзя нередко фигурируют шпионы, часами сидевшие в глиняных кувшинах, чтобы приучиться к длительному нахождению в стесненном пространстве; для того же, чтобы научиться легче переносить боль, тело обрабатывали специальным (довольно-таки садистским, судя по описаниям) «болевым массажем», включавшим щипки, удары, «накатку» отдельных участков ребристой палкой. В принципе, эту практику можно соотнести со знаменитыми тренировками каратистов с острова Окинава, которые подолгу били соломенное чучело-макивару ребром ладони, пока наконец она не становилась невероятно твердой и малочувствительной к боли.
