Немалое значение для ниндзя имело и метательное оружие. Собственно, именно одна из его разновидностей, метательная звездочка-сюрикэн (сами японцы термином сюрикэн или бодзё-сюрикэн обозначают скорее маленький метательный дротик в виде заточенной палочки, называя метательные звезды, кресты и т. д. словом сякэн) стала в массовом сознании своеобразной визитной карточкой ниндзя. Причем произошло это довольно давно (существует хокку XVII века, смысл которого сводится к тому, что по свисту сюрикэна можно узнать, с какого склона ждать врага – т. е. подосланного убийцу-ниндзя). Впрочем, с сюрикэнами связано и много распространенных заблуждений и спорных мнений. Прежде всего – их использовали не только ниндзя, не все ниндзя специализировались на метании сюрикэнов и сякэнов, хотя определенные умения в этой области были желательны для каждого, причем метать нужно было уметь из любого положения, одиночные лезвия и несколько, серией. Сякэн и сюрикэн, как совершенно верно отмечают японские и российские авторы (Нава Юмио, А. Горбылев), так же, как и метательный нож – оружие средней и ближней дистанции, но опасно на расстоянии не более 15 метров, и то мишенью должны были служить уязвимые места на теле противника, желательно не прикрытые одеждой (голова, лицо, шея, запястья), сильно гасящей силу удара не слишком тяжелого (от 15 до 90 грамм) сюрикэна. Вне зависимости от толщины и массы сюрикэна кончики его лезвий закалялись. Киношные ниндзя пробивают сюрикэнами доспехи, метают это оружие с фантастической дальностью, точностью и скорострельностью. О дальности речь уже шла, а вот о точности много говорит японское выражение, характеризующее искусство метания сюрикэнов как самбука-но дзюцу – «искусство третьей части», то есть приемлемым считалось попадание в цель хотя бы каждого третьего сюрикэна. В таких условиях скорострельность действительно приобретала важную роль – хотя и здесь, конечно, кинообраз ниндзя несколько грешит против истины. По словам японских авторов, тренированный ниндзя мог метать сякэны (т. е. «звездочки»), тратя 2–4 секунды на бросок. Носили это оружие в кожаных мешочках, а также в потайных карманах (которые, в отличие от обычной японской верхней одежды, как мы уже говорили, в куртке-уваппари были). Есть сведения об окраске сюрикэнов в черный цвет для маскировки во время ночных операций.
Кроме сюрикэнов ниндзя иногда применяли и другие метательные снаряды: арарэ («град») – маленькие многогранные метательные предметы, похожие на противотанковые ежи, с острыми краями, цубутэ – железные пули для пращи, а также аналоги европейских трибол и русского «чеснока»
[16] – тэцубиси, хиси, игадама, докубари. Эти маленькие колючие шарики или многогранники при падении на землю всегда вставали одним шипом вверх, служа своеобразными «противопехотными минами», которые широко применяли ниндзя – иногда для метания во врага, иногда для «минирования» местности. Иногда иглы таких «мин» могли быть отравленными.
Естественно, ниндзя были знакомы и луки, но огромные габариты традиционных японских луков юми (превышавших рост человека) не давали возможность использовать их во время секретных операций. По мнению знатоков, определенной популярностью пользовался корейский небольшой лук ханкю, усиленный сухожилиями и роговыми пластинками. Интересным оружием, мастерами которого были некоторые ниндзя XVI века, была маленькая духовая трубка фукибари – стреляли из нее отравленными с помощью растительных ядов иглами. Преимуществом фукибари были портативность и бесшумность, а также точность при стрельбе на небольшое расстояние, а яд компенсировал слабую пробивную способность игл – любая царапина могла стать смертельной.
Но не только оружие должно было обязательно присутствовать в арсенале средневековых шпионов-ниндзя. Разнообразнейшее специальное оборудование, называвшееся термином нинки – «шпионские вещи, снаряжение», по традиции, основанной самими трактатами по ниндзюцу, делят на несколько групп – токи (приспособления для лазания), суйки («водные»), кайки (для взлома) и кáки («огненные» средства – от футляров для переноски углей до боевых петард и огнестрельного оружия). Часто ниндзя вовсе не были изобретателями многих из упомянутых ниже приспособлений (например, почти все кайки явно позаимствованы у профессиональных японских «медвежатников»), но поражает, насколько быстро (это касается прежде всего огнестрельного оружия), талантливо и мастерски они их перенимали и включали в свой арсенал.
К токи прежде всего относились разнообразные веревки, иногда снабженные одно-, дву– и многозубыми якорями-кошками, крюки, скобы для лазания (касугай), пластины с железными когтями и отдельно надевающиеся на пальцы когти (соответственно тэкаги и нэкодэ), ножные когти асико (похожие на всем известные «кошки» для верхолазов), разнообразнейшие бамбуковые и веревочные лестницы (легкие, разборные, выдвижные).
Суйки – так назывались все приспособления, связанные со стихией Воды. Конечно, прежде всего это различные лодки, плоты, спасательные жилеты из доступных средневековым японцам материалов – легкого дерева, камыша, даже кожаных дорожных ящиков-чемоданов, черепаховых панцирей и т. д. Некоторые образцы поражают оригинальностью, например кожаные «спасательные жилеты» и «круги», надувавшиеся и герметизировавшиеся смолой. Причем использовались они, конечно, не для спасения утопающих, а для переправы через водяные рвы, а также реки, озера, морские проливы и заливы, коих в стране Ямато великое множество. Старинные трактаты содержат и описания деревянных ласт, дыхательных трубок мидзудзуцу (через которые мог дышать полностью спрятавшийся в воде лазутчик), понтонных мостов для целых отрядов ниндзя, а также и вовсе странных вещей типа мидзугумо («водяных пауков») и тару-икада («плотов-бочонков»), которые надевались на ноги и позволяли ходить по воде. Впрочем, в эффективности двух последних приспособлений современные реконструкторы сильно сомневаются, так же, как и в факте существования таких технических шедевров (описанных известным «ниндзеведом» Хацуми Масааки), как рюо-сэн («лодка – царь драконов») – фактически подводной лодки, погружавшейся на небольшую фиксированную глубину и приводившейся в движение с помощью весел. Ее якобы изобрели ниндзя, служившие клану Ходзё, во главе с дзёнином из рода Фума. Не отрицая технической возможности построения такой странной конструкции (впрочем, не более странной, чем весельная подводная лодка Корнелиуса ван Дреббеля, созданная этим голландским изобретателем в Англии в XVII века), мы отметим, что ее эффективность очень и очень сомнительна, а, исходя из всей истории ниндзюцу, малоэффективные изобретения очень редко привлекали ниндзя. Возможно, мы имеем дело с единичным случаем подобного рода, отраженным в не переведенных на европейские языки источниках, использовавшихся Хацуми Масааки, либо с сознательной патриотической выдумкой.
Несмотря на все рассуждения современных «ниндзя» и попытки подогнать суть этого Пути под некие понятия, более соответствующие распространенным сегодня представлениям о «хорошем» и «плохом», средневековые лазутчики охотно пользовались арсеналом различных средств, которые были доступны японским ворам, грабителям и взломщикам. Ведь целью одних и других нередко было незаметное «несанкционированное» проникновение в чужое жилище – с целью шпионажа, диверсии или банальной кражи. В одном японским «медвежатникам» явно повезло по сравнению с их нынешними собратьями – те, кто хоть раз видел легкие стены традиционного японского дома с их деревянно-бумажной конструкцией, поймет, о чем идет речь. Об особенностях проникновения в крепости и замки речь уже шла. Неудивительно, что средневековые самураи считали ловкого и умелого вора-«домушника» более опасным, чем открытого вооруженного грабителя, с которым каждый уважающий себя самурай должен был уметь справиться. Кстати, отчасти в этом и кроются корни некоторого презрения многих самураев к важному, но не такому уж почетному в их глазах Пути ниндзя как таковому (впрочем, мы не согласны с тенденцией преувеличения степени ненависти и страха самураев перед ниндзя – мы уже говорили, что эти категории населения трудно сравнивать; кроме того, например, профессия мэакаси – «контрразведчика-ниндзелова» или мэцукэ – полицейского агента, часто из бывших ниндзя, считались общественно полезными и достаточно престижными, хотя нередко и воспринимались значительной частью населения с несколько «смешанными» чувствами – впрочем, как и сегодня воспринимаются, например, отечественные милиционеры).
