Итак, бусидо. Кто из тех, кто интересуется традиционной Японией, не слышал о нем? Иногда оно понимается как некий свод законов, правил, то есть «кодекс» (согласитесь, в литературе часто можно встретить словосочетание «самурайский кодекс»), иногда – как «настольная книга» самурая, причем даже нередко с указанием автора (чаще всего таковым называют Дайдодзи Юдзана или даже писателя рубежа ХГХ-XX веков Нитобэ Инадзо, работа которого, опубликованная в 1899 году, и впрямь называется «Бусидо. Душа Японии», но на самом деле является очередной попыткой исследования самурайской этики, наряду со многими другими произведениями).
Впрочем, достаточно вдуматься в само слово, в его перевод с японского, чтобы приблизиться к пониманию того, чем является бусидо и что значит быть самураем. Итак, буси – «воин», до – путь (как в дзюдо или каратэ-до). И сразу первая загадка: а где же здесь само понятие самурай? Оно заменено более широким и возвышенным для японского уха термином буси. Ведь «самурай» переводится просто как «слуга, сопровождающий знатного человека», от глагола сабурау – «служить». Именно так называли вооруженных слуг влиятельного господина на заре самурайства, которое возникло в X–XI веках на севере Хонсю в ходе колонизации острова и войн с айнами, а также междоусобиц. По-видимому, первый случай применения слова «самурай» – абсолютно мирное по смыслу танка из антологии «Кокин-сю» (905 г.), в котором слугу призывают попросить у господина зонтик, ибо роса под деревьями крупнее капель дождя (конечно, в свете готовности самурая исчезнуть, подобно росе на траве, это стихотворение можно понимать и по-другому, но вряд ли автор, живший в относительно мирное время, вкладывал именно этот смысл).
Буси же – гораздо более древнее, к тому же китайское слово, имеющее колоссальную смысловую нагрузку. Оно пишется двумя иероглифами, каждый из которых указывает на некую добродетель. Бу – умение останавливать, подчинять себе оружие с помощью культуры и письменности. Как считали китайцы, «бу умиротворяет страну и приводит народ к гармонии». Си (или ши) сначала означало человека, обладающего некими умениями и знаниями в конкретной области, но впоследствии стало означать представителя высшего сословия, «благородного мужа». Таким образом, буси – это человек, поддерживающий мир и гармонию военными или иными способами. Само слово «буси» впервые упоминается в японской хронике «Нихонги» под 723 годом и затем постепенно вытесняет сугубо японские слова цувамоно и мононофу, также означавшие «воин», но не несшие такой сложной смысловой нагрузки, как буси. Итак, в самом слове буси заложен некий идеал воина как не просто человека, имеющего право на насилие, но и человека долга, который обязан поддерживать в обществе гармонию между его членами с помощью как силы, так и разума. Слова буси и самурай стали синонимами не сразу, это произошло где-то к концу XII века, параллельно с завоеванием самураями все более важного и почетного места в обществе и оттеснением от власти придворной знати (кугэ). Самураи прошли путь, в чем-то сходный с той эволюцией, которую претерпел их европейский аналог – рыцари.
Теперь немного о до – «пути». До – это японская форма китайского дао, а сущность истинного дао, как известно, никому еще не удавалось выразить словами. Впрочем, в нашем случае до – это нечто большее, чем род занятий, некая профессия, умение, мастерство (для всего этого существует японский термин дзюцу). До гораздо более всеобъемлюще, оно означает, что человек посвящает всего себя, свою жизнь некоему Пути. До предполагает и существование некой системы ценностей, норм и ограничений, и каждодневную практику тела, духа и разума. До – это в чем-то и судьба, и сословная принадлежность, и выбор в пользу самосовершенствования (путь – динамичен, по нему «идут», а не просто принимают или отвергают, на нем можно «опередить других» или «отстать», и даже смерть не является его концом, ибо в следующем перерождении есть шанс снова переродиться буси).
Естественно, что бусидо – не единственный Путь, который был известен средневековому японцу. Были и Пути монаха, ремесленника, крестьянина, придворного аристократа, гейши-дзёро и пр. Но именно буси рассматривались уже со времен раннего Средневековья в качестве элиты – носителей некоего идеально сбалансированного комплекса ценностей, которые впоследствии, по мере формирования современной японской нации, были провозглашены основой «ямато дамасии» – «духа японской нации», став своеобразной «национальной идеей». Именно уважение к идеалам бусидо, стремление подражать элите (как писал когда-то У. Макдугалл в своем «Введении в социальную психологию»), а не достаточно спорная любовь реальных крестьян к реальным самураям – их господам, породили знаменитую пословицу: «Как среди цветов – сакура, так среди людей – самураи» (заметим, речь идет не о самых пышных, а самых по-японски притягательных цветах).
О бусидо писали немало в течение всей истории самурайства, с начала его формирования и до наших дней. В этой главе мы ограничимся эпохой с XII по XIX век, когда самураи играли важнейшую роль в жизни японского общества, а в последней главе книги на примере психологии летчиков-камикадзэ попробуем проследить судьбу бусидо в XX веке). Важнейшими источниками для тех, кто интересуется формированием идей, связанных с Путем воина, могут стать произведения самого разного рода. Это гунки – военные повести-эпосы, важнейшими среди которых являются (мы приводим только те из них, которые существуют в русском переводе) «Повесть о годах Хогэн», «Повесть о годах Хэйдзи», «Повесть о доме Тайра», «Повесть о великом мире», «Сказание о Ёсицунэ»; пьесы тетра Но и Кабуки (особенно из цикла «о мужчинах» – то есть, как правило, о самураях); стихотворения на тему бусидо – например, так называемые гири-хайку (гири – «честь»). Наконец, важнейшим источником являются трактаты о бусидо, написанные самими самураями. Их много, но среди них выделяются несколько небольших по объему сводов «рассуждений» и «домашних правил», составленных князьями и видными буси XIII–XVII веков и адресованных скорее даймё – «господину» (они не столь известны отечественной читающей публике, как и «Правила военных домов» – «Букэ Хатто» раннетокугавского периода, состоящие из предписаний, сгруппированных в 13 пунктов), и гораздо более знаменитые в Японии и за ее пределами адресованные собственно самураю-слуге, и несколько более объемные «Хагакурэ» («Сокрытое в листве», автор – самурай клана Набэсима Ямамото Цунэтомо, 1659–1719) и «Будосёсинсю» («Напутствие вступающему на Путь воина», автор – Дайдодзи Юдзан, вассал сёгунского рода Токугава, 1636–1730).
Причина популярности последних двух трактатов кроется не только в их блестящей литературной форме и несомненных смысловых достоинствах, но и в том, что они (особенно «Будосёсинсю») изначально задумывались как попытка возрождения самурайских добродетелей, приходивших, как считали их авторы, в упадок в мирную эпоху Токугава (длившуюся XVII, XVIII и первую половину XIX века). Отсюда и преднамеренная, полемическая заостренность многих их тезисов, а также расчет на широкое распространение среди самураев (для сравнения: клановые правила XIII–XVII столетий, о которых речь шла немного выше, сами авторы не рекомендовали распространять за пределами клана – они считались неким секретным «вместилищем мудрости» наряду с особенностями вооружения и т. д., хоть это зачастую и не отменяет их универсальности, ведь многие их постулаты очень схожи).
