– Мы что же, должны верить на слово тебе и… этой твоей… – Берон пренебрежительно взглянул на Тесана, затем на Ниану. – Глотать невесть что?
– А ты бы предпочел, чтобы в первом же сражении с Сонным королевством твои солдаты превратились в беспомощных кукол? – парировал Тесан. – Мои мастера и алхимики не балаганные фокусники.
– Я не об этом, – поморщился Берон. – И потом, откуда она вообще взялась? Кто ты такая?
Вопрос был задан нарочито грубо. Не знаю, насколько он задел Ниану. Внешне в ее лице ничего не изменилось.
– Я – дочь знатных фэйцев из Ксиана, – сухо ответила Ниана. – Они перебрались сюда, чтобы облегчить жизнь своим детям. Это что касается моего происхождения.
– А так ли уж важно, откуда она родом? – спросил Хелион.
Берон сердито пожал плечами:
– Если ее семья из Ксиана – государства, которое, позволь тебе напомнить, поддерживало сторонников старых порядков, – чьим интересам она служит?
Янтарные глаза Хелиона вспыхнули.
– Позволь и тебе напомнить, Берон, – накинулся на него Тесан, оставив прежнюю учтивость хозяина. – Моя мать родом из Ксиана. И бо́льшая часть моего двора – тоже. Так что советую выбирать выражения.
Раньше, чем верховный правитель Двора осени смог вымолвить хоть слово, Ниана сказала ему:
– Ксиана я даже не видела. Я родилась на Притиании, как и твои сыновья.
– Думай, с кем говоришь… девка, – огрызнулся помрачневший Берон.
– Ниана не твоя подданная и не обязана кланяться и улыбаться, когда ты поливаешь ее грязью.
Я повернулась к Ниане:
– Прежде всего спасибо тебе за столь быструю работу. Я обязательно буду принимать твое противоядие.
Берон издевательски сощурился.
– Отец, – попытался урезонить его Эрис.
– Никак ты у нас знаток «фэйской немощи»? – обрушился на сына Берон.
Эрис не вздрогнул, но, когда заговорил, чувствовалось, что он думает над каждым словом.
– Я видел последствия «фэйской немощи». – Он кивнул в мою сторону. – Эта отрава действительно лишает нас доступа к магической силе. Если «фэйскую немощь» применят против нас на войне или где-то еще…
– Если применят, тогда и будем думать. Я не позволю проверять на моей семье и подданных какие-то умозрительные догадки.
– Это не догадки, – возразила Ниана, и пальцы ее механической руки сжались в кулак. – Я бы не стояла здесь, если бы прежде не получила неоспоримые доказательства.
Мне все больше нравилась эта работящая, гордая женщина.
– Я тоже буду принимать противоядие, – сказал Эрис.
Пожалуй, это были самые достойные слова, какие я слышала от него. Даже Мор удивленно моргнула.
Берон приглядывался к Эрису так, будто сомневался: а его ли это сын? Мне вдруг подумалось: наверное, при другом отце Эрис вырос бы совсем не таким. Может, крупица чего-то доброго и светлого еще осталась в потаенных глубинах его души, придавленная столетиями пагубного влияния Берона?
Потому что Эрис… Какими были годы, проведенные им в Подгорье? Какие игры он был вынужден вести, какие тяготы выдерживать? После сорока девяти лет пленения вряд ли он захочет, чтобы история повторилась. Даже если это означало противоборство с отцом. А возможно, из-за противоборства.
– Ничего ты принимать не будешь, – возразил сыну Берон. – Хотя твоим братьям и неприятно это слышать.
Те и не скрывали своего разочарования. Видно, эти дурни искренне считали, что порошок Нианы погубит Эриса и главное их препятствие на пути к трону будет устранено.
– Это вы решайте у себя в тесном семейном кругу, – сказал Риз. – Я, весь мой двор и все мои воины обязательно будем принимать противоядие.
Он слегка поклонился Ниане в знак благодарности. То же сделал и Тесан, сказав, что больше не задерживает ее. Создательница порошка молча поклонилась ему и ушла.
– У тебя хотя бы есть воины, – сказал Ризу Тамлин, нарушив гнетущее молчание. – А может, это было частью замысла? – спросил он уже у меня. – Разрушить мою армию, пока вы наращиваете свою. Или тебе просто нравилось смотреть, как страдают мои подданные?
У меня застучало в правом виске. Только еще головной боли не хватало.
Тамлин снова выпустил когти.
– Настраивая моих солдат против меня, ты наверняка знала, что оставляешь мой двор беззащитным перед силами Сонного королевства.
Я молчала, не позволяя картинам недавнего прошлого проникнуть в свой разум.
– Ты подталкивала мой двор к краху, – с тихой злобой продолжал Тамлин. – Можешь радоваться: он рухнул. А помнишь деревни, которые тебе когда-то так хотелось восстановить? Теперь там лишь руины и груды пепла.
Я загородилась и от этих слов. Он же говорил, что земли Двора весны не пострадают, что Сонное королевство обещало…
– И пока вы тут создавали противоядие и играли в спасителей, я собирал остатки армии. Искал тех, кто еще не утратил доверия ко мне. Старался переселить своих подданных в восточную часть, куда Сонное королевство пока не добралось.
– В таком случае тебе незачем принимать противоядие, – сухо сказала Неста.
Тамлин даже не взглянул на нее. Когти снова впились в дерево подлокотника. Но я была склонна ему верить. Тамлин действительно постарался переселить как можно больше своих подданных в восточный край Двора весны. Находясь там, я это слышала от него постоянно.
– А какое твое второе предложение? – спросил Тесан у Хелиона. – Ты говорил, что у тебя их два.
Хелион пожал плечами. Солнце заиграло золотыми нитями его странного наряда.
– Похоже, Тамлин меня опередил. Его забота о подданных похвальна, но вряд ли восточная часть Двора весны долго останется безопасной. Я считаю, что всех, кто сейчас там живет, необходимо переселить за пределы владений Тамлина.
Янтарные глаза Хелиона поворачивались то к Таркину, то к Берону.
– Думаю, твои северные соседи радушно приютят беженцев.
Берон недовольно выпятил губу:
– Наши владения не настолько велики, чтобы принять столько беженцев.
– Конечно, иначе не хватит места для ваших сундуков с сокровищами, – бросила ему Вивана.
Берон так на нее посмотрел, что даже Каллиас весь напрягся.
– Жен сюда приглашают из вежливости, а не потому, что нуждаются в их советах.
Сапфировые глаза Виваны вспыхнули синими молниями.
– Если война возьмет Притианию в оборот, проливать кровь придется не только мужьям. Женам тоже. Так что у нас должно быть право голоса.
– Сонное королевство будет не просто убивать вас. Там умеют издеваться так, что убийство кажется благом. Особенно над такими молоденькими, хорошенькими штучками, как ты, – язвительно сказал ей Берон.
