– Он что, сам тебе это сказал? – язвительно спросил Берон.
– Я погружалась в Котел, – напомнила Берону Неста. – И Котел показал мне сердце короля. Ему не терпится поскорее сокрушить стену и начать убивать всех без разбору. Людей. Фэйри. Фэйцев, включая вашу знать.
Я не знала, говорит ли Неста правду или только часть правды. Понять это по ее лицу было невозможно. Однако никто из собравшихся не посмел ей возразить.
– Я вместе с вами скорблю о гибели тех детей, – продолжала Неста, обращаясь к Каллиасу и Виване. – Такие потери не забываются и через сотни лет. Но по ту сторону стены я видела, как дети и целые семьи умирают от голода.
Неста повернулась ко мне:
– Если бы не моя сестра… я бы разделила их судьбу.
У меня защипало в глазах.
– Когда ваши дворы наслаждались достатком, люди страдали и умирали. И это началось не при… самозваной королеве, загнавшей вас в Подгорье, а гораздо раньше. Нас с детства приучали бояться мира по другую сторону стены. Так покажите людям, что времена изменились и вы будете сражаться не только за своих подданных, но и за них тоже. Пусть люди увидят, что вы наконец-то вспомнили о них.
Тесан деликатно кашлянул.
– Мы понимаем твой благородный порыв, однако соглашение, которое мы заключили, не требовало как-либо помогать нашим смертным соседям. Они хотели жить самостоятельно – ради этого и была воздвигнута стена. Мы подчинились требованиям.
– Прошлое пусть в прошлом и останется, – ответила ему Неста. – Меня волнует настоящее и будущее. Мир, одинаково безопасный для всех детей: и человеческих, и фэйских. Готовы ли вы сражаться за такой мир? – спросила она, вглядываясь в лица собравшихся.
Затем Неста вновь посмотрела на Берона и его семью. Только его жена и Эрис всерьез отнеслись к словам моей сестры. Мне даже показалось, что Неста произвела на них ощутимое впечатление.
А мы с Кассианом, наверное, испытывали схожее изумление и восхищение Нестой.
– Я подумаю, – лаконично ответил Берон.
Через мгновение его семья исчезла. Эрис совершил переброс позже остальных. Судя по обеспокоенному лицу, он явно рассчитывал на иное развитие событий.
На мокром полу остались четыре стула и клочья сверкающей черной пыли. Неста медленно села. Ее лицо приняло прежнее выражение. Казалось, она надела маску, дабы скрыть все, что бушевало в ней после исчезновения Берона.
– Тебе и лед подвластен? – тихо спросил Каллиас.
– Все стихии, – ответила я.
Каллиас почесал щеку.
– Неужели это что-то меняет? – спросила Вивана, беря его за руку.
– Пока не знаю, – простодушно ответил он.
Вот к чему привело мое неумение управлять магическими силами. Стоило им взять верх надо мной… и наша тайна стала всеобщим достоянием.
«Рано или поздно они все равно бы узнали, – сказал мне по связующей нити Риз. – Если не здесь, то в другом месте».
Он стоял рядом, играя шелковыми складками на спине моего платья.
«И лучше сейчас, чем потом. Каллиаса это не оттолкнет от нас. Ему просто нужно свыкнуться с таким положением вещей».
– Фейра спасла нас в Подгорье, – заговорил Таркин. – Если ей передались крупицы наших магических дарований, это вполне справедливая плата за ее жертву.
– Она взяла от нас куда больше, чем крупицы, – возразил Хелион. – Видел, как она за считаные секунды пробила все защитные слои Берона и чуть не задушила его в этом… водяном коконе?
Я вдруг подумала, что дело тут не только в моих дарованиях. Я ведь была заново сотворенной, и защитные слои Берона могли попросту не распознать вторжение.
Теплая, прозрачная сила Хелиона коснулась нашего щита. Видимо, он пытался проверить, не протянула ли я ниточку к нему и не присосалась ли к его магической силе. Представляю, с каким удовольствием он оборвал бы эту ниточку. Но ее не было.
– Что случилось, то случилось, – заявил Тесан. – И пока она жива, эти дарования останутся при ней.
Последняя фраза вызвала всплеск магической силы Ризы. На мгновение в зале стало сумрачно.
Чувствовалось, сам Тесан отнюдь не обрадован открытием. Он призывал к миру, но напряженность в голосе свидетельствовала о другом. Если бы не Риз и не мощная сила моей истинной пары, Тесан был бы не прочь покопаться во мне, как в диковинном механизме, чтобы узнать, где находится крупица его силы и нельзя ли ее вернуть.
Я встала и, подобно Несте, пристально посмотрела Тесану в глаза. Затем Хелиону, Таркину, Каллиасу.
– Я не забирала ваших сил. Когда вы меня воскрешали, каждый из вас добровольно отдал мне крупицу своей силы. От вас же я получила дар бессмертия. Я благодарна вам за эти подарки. Но крупицы вашей силы стали моими, и я могу распоряжаться ими так, как пожелаю.
Мои друзья поднялись с мест, готовые окружить меня. Неста встала слева, Риз справа. Однако никто не подходил ко мне вплотную. Это была моя битва, которую я должна была выдержать до конца.
Когда я заговорила снова, мой голос звучал тихо, но уверенно:
– Эти силы – мои силы – я употреблю на то, чтобы разнести Сонное королевство по кускам. Я буду жечь, топить и морозить их армии. Эти же силы помогут мне исцелять раненых и пробивать слои магической защиты короля. Однажды я это уже сделала – и обязательно сделаю снова. И если вас так сильно тревожат крупицы вашей магии, доставшиеся мне, вы упускаете из виду куда более насущные заботы.
Связующая нить доносила мне восторг Риза. Он был горд за меня. Верховные правители и их свиты молчали.
Первой встала Вивана.
– Я согласна сражаться бок о бок с тобой, – объявила она.
Следом встала Крессэда:
– И я тоже.
Обе посмотрели на мужчин своих дворов.
Таркин и Каллиас поднялись с мест. Затем встал и Хелион, не переставая ехидно поглядывать на нас с Ризом.
Последними встали Тесан и Тамлин. Тамлин старался даже не смотреть в мою сторону, но меня это ничуть не волновало. Главное – они все выразили готовность сражаться сообща.
«Шестеро из семи, – засмеялся Ризан, и связующая нить затряслась от его смеха. – Неплохой результат, Разрушительница проклятия. Очень даже неплохой».
Глава 47
Наш союз начинался не лучшим образом. Мы проговорили более двух часов, однако переговоры больше напоминали перебранку. Позиции верховных правителей качались как маятники. В присутствии Тамлина никто не хотел называть численность своих войск и рассказывать, чем они вооружены. И уж тем более все молчали о слабых сторонах их армий и иных прорехах в обороне.
Уже под вечер, после очередной паузы в обсуждении, Тесан поднялся с места и сказал:
