Однако ни у кого не закралось и тени сомнения, будто Неста все это придумала. Я для себя нашла объяснение. Возможно, ощущение ужаса было вызвано непонятной магической силой, которую она получила после Котла. Или ее донимали последствия того страшного дня. Если мне до сих пор снились кошмарные сны о Подгорье, у Несты это могло проявляться по-другому.
Мы остались. Слуги подали обед. Хелион решил обедать вместе с нами. Таркин и Тесан не появлялись. Я уж не говорю про Тамлина.
Зато где-то в середине обеда пришли Каллиас и Вивана. Мор бесцеремонно согнала Кассиана с места, освободив стул для подруги. Они вновь принялись болтать, но даже сейчас Мор то и дело поглядывала на Хелиона. Хелион отвечал ей тем же.
Азриель за все это время не произнес и двух слов. Возле его плеч по-прежнему клубились тени. Мор словно забыла о его существовании.
Наша трапеза и разговоры затянулись почти до полуночи. Поначалу между Ризом и Каллиасом ощущалось напряжение, однако к концу они хотя бы разговаривали.
Неста ушла из-за стола первой – все такая же настороженная. Затем, пожелав нам спокойной ночи, ушли Каллиас с Виваной. Риз и иллирианцы еще раз проверили дворец и заявили, что можно спокойно ложиться спать. Но, кроме Несты, спать отправились только мы с Ризом. Мор с Хелионом остались в гостиной. Они сидели, чуть ли не прижимаясь коленями друг к другу. Куда отправился Азриель, а вслед за ним и Кассиан, я не могла даже гадать.
К нашей комнате примыкала купальная, отделанная в двух тонах: золото и слоновая кость. Умывшись и выйдя оттуда, я услышала в передней страстный шепот Хелиона и такой же страстный, знойный от желания смех Мор. Они прошли мимо нашей двери, затем с легким скрипом открылась и закрылась дверь комнаты Мор…
Риз стоял у окна и смотрел на звезды. Здесь они почему-то были не такие крупные и яркие, как в небе над Веларисом.
– Почему?
Риз понял смысл моего вопроса.
– Мор сильно перепугалась. Ты сама видела, как ее трясло после урока, который Азриель преподал Эрису.
– Ее испугала жестокость Азриеля?
– Эта жестокость – результат целого клубка его чувств. Сюда же добавь не оставляющее его чувство вины из-за нашей сделки с Эрисом. И еще то, в чем ни он, ни Мор не желают разбираться.
– А ты не думаешь, что их недосказанность тянется слишком уж долго? И оказаться в постели с Хелионом – наихудший способ решения?
«Легко тебе судить со стороны», – следом подумала я. И Хелион, и Мор нуждались в некоторой встряске. Им требовалось отвлечься от давних мыслей о тех, кого они любили, но с кем не могли быть рядом.
– У Мор веками были любовники, у Азриеля – любовницы, и никого из них это не задевало, – ответил мне Риз. – А здесь это произошло буквально на глазах.
– Ты так говоришь, будто тебе все равно.
Риз обернулся. Я стояла возле просторной кровати. Как и вся мебель, она была цвета слоновой кости, с изголовьем в виде изогнутой цепочки водяных лилий. Деревянные лепестки располагались внахлест, поражая искусностью резьбы.
– Это их жизнь. Их отношения, – ответил он. – У обоих было предостаточно времени и возможностей признаться в своих чувствах, чего они до сих пор не сделали. Особенно Мор. Наверняка у нее на то есть свои причины. Мое вмешательство ничего не изменит и не исправит. Скорее наоборот.
– Но Азриель любит ее. Как он может спокойно сидеть и смотреть?
– Он думает, что без него ей лучше.
Глаза Риза вспыхнули. Я даже знала, о чем он сейчас вспоминал. О том, как сравнительно недавно сам отошел в сторону, чтобы не мешать нам с Тамлином.
– Аз думает, что он недостоин Мор.
– Иллирианским мужчинам это свойственно.
Риз усмехнулся и стал дальше разглядывать звезды. Я подошла к нему, обняла за талию. Он раскрыл крыло, и очень скоро меня окутало его сумрачным теплом.
– Наступит день, когда Азриелю придется решать: сражаться за нее или отпустить. Решать для себя, а не из-за того, что кто-то ее оскорбил или уложил в постель.
– А что будет с Кассианом? Его дурацкое посредничество только все портит.
Риз хитро улыбнулся:
– И Кассиану тоже придется кое-что для себя решить. Причем в скором будущем.
– Так они с Нестой…
– Не знаю. Пока парные узы не заявили о себе, ощутить их почти невозможно.
Риз путешествовал по звездному небу. Я ждала.
– Тамлин до сих пор тебя любит, – помолчав, сказал он.
– Знаю.
– Гадко он себя повел.
– Многое там было гадко.
Я содрогнулась, вспомнив, с каким злорадством Берон и Тамлин вспоминали события времен правления Амаранты, вынудив Риза делать унизительные признания…
– Как ты после всего этого?
Я до сих пор ощущала липкий пот его ладони, когда он рассказывал о злодеяниях Амаранты.
– Трудно было… чего уж там говорить. Я думал, меня вывернет прямо на пол.
– Мне жаль, что тебе пришлось рассказывать о подобных вещах… жаль… жаль, что вообще так получилось.
Я глубоко вдохнула его запах. Главное, мы преодолели этот пласт его прошлого.
– Возможно, это ничего не значит, но… я горжусь тобой, Риз. Тебе хватило смелости рассказать им.
– Это значит очень и очень много, – тихо возразил он. – Твои чувства ко мне. Особенно сегодня.
Риз поцеловал меня в висок, и по связующей нити понеслась теплая волна.
– Это значит… – Его крыло еще плотнее накрыло меня. – Мне не найти слов, чтобы рассказать тебе, как много это значит.
Мне и не требовались слова. Нить доносила мне его радость, его свет, и это было гораздо понятнее слов.
– А ты-то как? – спросил Риз, глядя на меня.
Я уложила голову ему на грудь:
– Я… устала. И еще мне грустно. Грустно, что встреча больше напоминала перебранку. И в то же время… жуткая злость на все, что случилось со мной и с сестрами…
Я шумно выдохнула.
– Когда я была вынуждена вернуться ко Двору весны… – Я сглотнула. – Искала… те крылья.
Риз замер. Я нашла его руку, крепко стиснула пальцы.
– Нашла? – шепотом спросил он.
Я покачала головой и торопливо добавила:
– Случайно я узнала, что он их сжег. Очень давно.
Риз молчал. Он снова смотрел на звезды.
– Спасибо, что вспомнила. Что рискнула их поискать.
Единственные следы… все, что осталось от его матери и сестры. Жуткая память.
– Я не… Я рад, что он их сжег, – признался Риз. – Знаешь, я бы с готовностью убил Тамлина за очень многие его злодеяния. И тем не менее… – Риз надавил себе на грудь. – Я рад, что Тамлин наконец-то даровал им покой.
