На поле битвы еще не знали о гибели короля. Наши армии…
Риз и другие верховные правители полностью выпустили из себя чудовищ, таящихся внутри. Каждый оставлял за собой вереницу тел вражеских солдат: окровавленных, изуродованных, а то и перекушенных пополам.
Я увидела Хелиона. Его золотистое оперение было порвано и обожжено. Он продолжал поединок с вражеским командиром. Меня поразило, что у того на одежде не было ни пятнышка. Его лицо оставалось невозмутимым, словно вражеский командир знал: еще немного – и он победит Хелиона Рассекателя заклинаний.
Мы отклонились в сторону и понеслись дальше. Бриаксис по-прежнему сражался, помогая армии Грасэна держать оборону. Черное облако пробивало им путь и одновременно защищало от вражеских мечей, стрел и магии. Бриаксис – порождение страха – защищал смертных.
Мы пролетели над Драконием и черноволосой женщиной с кожей цвета темного меда. Оба сражались с… Юрианом. Похоже, Драконий взялся сводить старые счеты, и Мирьяма – тоже.
Сражаясь, они успевали перебрасываться словами. Суть разговора я уловить не смогла. Не поняла я и того, сражался ли Юриан с ними всерьез или просто отбивал их атаки, пытаясь объясниться. Затем к ним подскочила Мор. Как и у всех, ее доспехи были залиты кровью. Она прихрамывала. Мор стала им кричать, что Юриан сейчас – не та забота, которая требует неотложного внимания.
Армия Сонного королевства продолжала нас теснить. Без короля, без силы Котла. Король сумел крепко укоренить в них боевую ярость, внушить веру в то, что они забыты и обделены… Солдаты продолжали битву. Чувствовалось, их удовлетворит только полный захват земель и богатств, которые они исконно считали своими.
Невзирая на потери, врагов оставалось еще очень и очень много. А мы были истощены.
Еще один бросок над полем. Я услышала дикий рев боли и сразу узнала голос. Риз… Он стремительно терял силы. Ему требовалась помощь.
Котел вернулся в себя. Я снова оказалась на вершине каменистого холма, рядом с Амреной. Та награждала меня пощечинами, выкрикивая мое имя.
– Глупая девчонка! – рычала она. – Сражайся с ним!
Я думала не о Котле. Риз терял силы. Сколько еще он продержится?
Я окончательно вернулась в свое тело. Моя рука все так же лежала на краю Котла. Живая связь. Теперь, когда Котел завершил это странное путешествие… Я моргнула. Я снова могла моргать.
– Что за черт!.. – шипела под боком Амрена.
– Король мертв, – чужим, холодным голосом сказала я. – И ты отправишься вслед за ним.
Какие бы причины ни толкнули ее на предательство, она заслуживала смерти.
– Знаю, – тихо сказала Амрена. – В этом мне нужна твоя помощь.
Я хотела снять руку с Котла, но Амрена замотала головой:
– Не разрывай с ним связь. Ты мне нужна в качестве… проводника.
– Ты можешь выражаться яснее?
– Суриель передал тебе послание. Оно предназначалось мне и больше никому.
Я нахмурилась.
– В Книге Дуновений не было заклинания, позволяющего управлять Котлом. Я соврала вам. Там находилось… освобождающее заклинание. Для меня.
– Что?
Амрена бросила мимолетный взгляд на поле битвы, откуда доносились крики умирающих.
– Я думала, что для обуздания Котла тебе понадобится помощь сестер. Но когда ты отважилась заглянуть в Урбос, я поняла: ты справишься и одна. Хватит нас двух. Когда ты с помощью силы Котла вернешь мне мое истинное обличье… я размечу вражескую армию в клочья. Ни одного живого солдата не останется.
– Амрена…
– Не делай этого, – послышался сзади умоляющий мужской голос.
К нам подошел Вариан. Он тяжело дышал, вытирая пот со лба.
– Как гончий пес… унюхал мой след, – усмехнулась Амрена.
– Не делай этого, – повторил Вариан.
– Освободи меня, – потребовала Амрена, не обращая внимания на его просьбы. – Дай мне все это закончить.
Я замотала головой:
– Ты же сказала, что исчезнешь. Или перестанешь нас узнавать. Прежней Амрены уже не будет.
Амрена слегка улыбнулась мне и Вариану:
– В моем мире тоже были люди. Знали бы вы, сколько бессчетных тысячелетий я наблюдала их жизнь. Я видела их любовь и ненависть. Жестокие и бессмысленные войны и тяжело достающийся мир. Они строили жизни, строили миры. Мне этого… никогда не позволялось. Я была создана для другого и выполняла совсем иные приказы. Я могла лишь смотреть на ту жизнь. И когда я появилась здесь… я совершила первый своевольный поступок. Невероятно долгое время я думала, что меня наказали за невыполнение отцовских приказов, за проявление собственных желаний. Я считала этот мир тюрьмой, куда меня заперли за неповиновение.
Амрена сглотнула.
– Но я думаю… отец даже не догадывался. Он не знал, что вызывают во мне наблюдения за любовью, ненавистью и прочими делами людей. Появление бреши между мирами было для меня не наказанием, а… подарком.
Ее глаза вспыхнули.
– Это был подарок… Время, проведенное с вами. Я говорю про всех вас. Это был настоящий подарок.
– Амрена… – Вариан упал перед нею на колени. – Я умоляю тебя.
– Передай верховному правителю, пусть поставит на стол кружку в память обо мне, – тихо сказала она.
Мое сердце переполнила боль расставания с Амреной.
– Передам, – ответила я, крепче сжимая кромку Котла.
Амрена повернулась к Вариану и как-то странно ему улыбнулась:
– Больше всего мне нравилось наблюдать за человеческой любовью. Я видела их поступки, но не понимала, как это происходит и зачем… Благодаря тебе я поняла. Наверное, это был прощальный подарок для меня.
Душевная боль перекосила лицо Вариана, однако он больше не делал попыток удержать Амрену.
Она повернулась ко мне. Теперь ее слова звучали у меня в мозгу: заклинание, которое я должна была обдумать, прочувствовать и произнести. Я кивала.
– Когда я освобожусь от этой оболочки, не вздумайте бежать, – предупредила нас Амрена. – Это привлечет мое внимание.
Она протянула мне свою детскую ручку:
– Фейра, я рада, что мы встретились.
Я улыбнулась и поклонилась ей:
– И я, Амрена, тоже рада.
Сжав мою руку, Амрена прыгнула в Котел.
Это было сродни сражению. Я произносила слова заклинания так, будто вела поединок с неведомым противником. Руку я держала наполовину погруженной в Котел. Амрена скрылась в темной воде, заполнявшей его. Произносимые слова я повторяла сердцем, телом и кровью. Мне казалось, что я выкрикиваю их.
В какой-то момент я перестала ощущать руку Амрены. Она исчезла, как исчезает роса под лучами утреннего солнца.
