Косторез тщательно стер нарисованные круги.
– Я предвидел это раньше, чем воительница заманила Стригу и Косфея в ловушки, и поспешил укрыться здесь.
– Решил спасти мир от себя? – хмуря брови, спросил Кассиан.
Глаза Костореза пылали, как два жарких костра.
– Хотел спрятаться от брата и сестры.
– Зачем? – удивилась я.
– Да пойми же, девочка, они – боги смерти, – прошипел Косторез. – Ты же теперь бессмертная и должна понимать такие вещи. Я… отличаюсь от них. Они… сильнее. Гораздо сильнее, чем я был в свои лучшие годы. Моя сестра… она нашла способ питаться жизнью. Оставаться молодой и красивой за счет украденных ею жизней.
Я вспомнила пряжу. Нити в хижине Ткачихи. Крышу, сделанную из волос… И Риз отправил меня туда за своим чертовым кольцом! А ведь тогда я была гораздо слабее, чем сейчас. Я завязала мысленный узелок: сбросить Риза с моста в Сидру.
– Если твои брат и сестра – боги смерти, кто же тогда ты? – спросила я, хотя уже догадывалась кто.
Смерть. Он ведь без конца расспрашивал меня о смерти. О том, что ждало по другую сторону бытия, об ощущениях. О том, куда я уходила. Тогда я сочла его вопросы простым любопытством, однако…
На детском личике появилась гримаса недоумения. Это было лицо моего сына. Несколько месяцев назад мне уже показывали картины будущего. Возможно, с целью подразнить или дать взглянуть на то, в чем я пока не решалась себе признаться. В чем была совсем не уверена. И теперь… теперь этот малыш… Новая пытка. Новая картина будущего, которое мне суждено потерять.
– Я забыл, кто я, – ответил Косторез. – И предпочитаю не вспоминать.
Он прислонился головой к каменной стене.
– Теперь вы знаете: я не хочу покидать камеру. У меня нет желания напоминать сестре и брату о своем существовании. Даже привязанные к своим местам и лишенные былой силы, они остаются… опасными противниками.
– Если Сонное королевство победит, ворота Тюрьмы откроются настежь, – заговорил Кассиан. – Твои сестра и брат покинут свои места и захотят тебя навестить. Как тогда?
– Даже у Сонного королевства хватит ума не выпускать моих брата и сестру на свободу. Но вы не отчаивайтесь. Здесь хватает узников, которым очень понравилось бы ваше предложение.
Во мне забурлила кровь.
– Ты не желаешь даже подумать о том, чтобы помочь нам. – Моя рука очертила круг в воздухе. – И ты намерен оставаться здесь навечно?
– Ах, Разрушительница проклятия, – совсем не по-детски вздохнул Косторез. – Если бы ты познакомилась со Стригой и Косфеем, ты бы поняла всю мудрость моего решения.
Я приготовилась возразить, но Кассиан предостерегающе стиснул мне руку. Хватит. Мы и так рассказали Косторезу достаточно. А наш отчаянный вид его не разжалобит.
– Нам пора, – с ледяным спокойствием сказал мне Кассиан. – Нас ждут развлечения Каменного города.
Он был прав: замешкавшись здесь, мы можем опоздать. Слова прощания я считала излишними. Довольно с него моего хмурого взгляда. Кассиан повел меня к открытой двери камеры.
– Значит, собрались в Каменный город, – сказал Косторез.
– Уж тебя это точно не касается, – огрызнулась я.
Не знаю почему, но молчание Костореза заставило нас остановиться на пороге.
– Последняя попытка объединить силы Двора ночи, – рассуждал Косторез, лениво оглядывая нас.
– И это тоже не твое дело, – холодно ответила я.
Косторез улыбнулся:
– Вы вступите с ним в переговоры. Правильнее назвать их торгом.
Взгляд Костореза скользнул по узорам татуировки на моей правой руке.
– Интересно знать, что́ Кейр попросит в обмен. Очень интересно.
Косторез негромко рассмеялся.
Кассиан шумно вздохнул, показывая мне, что его терпение кончилось.
– Идем.
Косторез опять умолк, играя обломком кости аттора.
– Струи в Котле движутся диковинным образом, – бормотал он, разговаривая больше с собой, чем с нами.
– Идем, Кассиан, – твердо произнесла я, поворачиваясь к двери.
– В черном замке моей сестры есть множество зеркал, – сказал Косторез.
Мы снова остановились.
– В эти зеркала она глядится днем и ночью, любуясь своей молодостью и красотой. Одно из зеркал зовется Урбос. Оно настолько древнее, что даже в дни нашей юности его называли старинным. Урбос – окно в мир. На его темной поверхности можно увидеть все, что захочешь. В настоящем и будущем. Но сейчас это зеркало не у нее, а у Кейра. Он считает Урбос своим законным наследием. Принесите зеркало мне. Это моя плата. Тогда я готов вам помогать… если найдете способ меня освободить.
Последние слова Косторез сопроводил ехидной улыбкой.
Мы с Кассианом переглянулись.
– Там видно будет, – бросила я на прощание, и мы ушли.
Мы сидели на валуне, ожидая Риза. Невдалеке с шумом несся ручей. Над его серебристой водой клубился туман. За спиной высилась гора. Даже здесь ощущалась гнетущая близость Тюрьмы.
– Выходит, ты знал, что Косторез – древний бог? И не какой-нибудь, а бог смерти. Это ты тоже знал?
– Догадывался, – угрюмо ответил Кассиан и добавил, увидев мой вопросительный взгляд: – Он врезает смерть в каждую из костей. Смотрит на эти смерти. Наслаждается ими. Несложно было догадаться.
Я задумалась над его словами, потом спросила:
– Ты сам вызвался идти со мной или тебя Риз попросил?
– Сам. Я хотел пойти. Но Риз… он тоже догадался, кто такой Косторез.
Конечно. То, что мы тогда видели в глазах Несты…
– Подобное взывает к подобному, – прошептала я.
Кассиан напряженно кивнул.
– Сомневаюсь, что даже Косторез знает о Несте. Но я хотел увидеть собственными глазами. На всякий случай.
– Зачем?
– Хочу помочь.
Меня вполне устроил его ответ.
Мы замолчали, слушая стремительную музыку ручья.
– А ты бы испугался Несту, если бы она оказалась… смертью? Или если ее сила исходит оттуда?
Кассиан ответил далеко не сразу.
– Я воин, – наконец заговорил он. – Всю свою жизнь я хожу рядом со смертью. Я бы скорее боялся за нее, обладай она такой силой. Но Несты я не боюсь… Меня в ней ничего не пугает.
– Спасибо, – пробормотала я, стискивая его руку.
Не знаю, зачем я это сказала, однако Кассиан кивнул.
Риза я почувствовала раньше, чем он появился – вихрь радости, пронизанной звездами. Он вышел к нам прямо из воздуха.
– Ну как?
