– Оно было долгим и холодным, – обыденным тоном ответил Пьер. – А дети постоянно просили есть.
– Чего и следовало ожидать, – покатился со смеху Галлоглас.
– А вы, милорд? – Пьер украдкой поглядел на хозяина. – Прага такая, какой вы ожидали ее увидеть?
– Рудольф до сих пор не удостоил меня аудиенцией. Если верить слухам, Келли обитает где-то на верхних этажах Пороховой башни, окруженный перегонными кубами и неведомо чем еще.
– А Старе Место? – осторожно спросил Пьер.
– Почти не изменилось. – Легкомысленность и небрежность, звучавшие в тоне Мэтью, подсказывали, что он чем-то встревожен.
– Почти не изменилось, пока ты не обращаешь внимания на слухи из Еврейского города. Один из тамошних колдунов создал глиняного человека, который ночами разгуливает по улицам, – сказал Галлоглас, с детской невинностью глядя на дядю. – А в остальном ничуть не изменился с тех пор, как мы были здесь в тысяча пятьсот сорок седьмом году, помогая императору Фердинанду наводить порядок.
Чтобы слепить глиняного человека и заставить его двигаться, требовалось нечто большее, чем обычные заклинания. Я истолковала слухи по-своему: где-то в Праге есть такой же прядильщик, как я, способный перемещаться между мирами живых и мертвых. Мне даже не понадобилось выведывать у Мэтью этот секрет. Его племянник услужливо все выдал сам.
– Неужели ты думал, что сможешь утаить от тетушки сведения о глиняном человеке? – Галлоглас недоверчиво покачал головой. – Ты мало бываешь на рынке. Женщины Мала Страны знают обо всем, включая меню императорского завтрака и то, что он отказал тебе в аудиенции.
Мэтью провел рукой по черной поверхности сложенного триптиха и вздохнул:
– Пьер, придется тебе отнести в замок еще один мой подарок.
– Но это же запрестольный образ из Сет-Тура, – возразил Пьер. – Император известен своей осторожностью. Он обязательно вас примет. Нужно лишь немного обождать.
– Нас поджимает время. А запрестольных образов у де Клермонов полным-полно, – с нескрываемой грустью произнес Мэтью. – Я сейчас напишу императору сопроводительную записку, и ты пойдешь в замок.
Вскоре после этого Пьер послушно отправился с триптихом в замок, откуда, как и хозяин, вернулся с пустыми руками. Никаких уверений об аудиенции ему не дали.
Меж тем нити, соединявшие миры, меняли свое положение и сплетались в крупный узор, превосходящий мое понимание. Но в Праге что-то происходило, и я это чувствовала.
Ночью я проснулась от негромких голосов. Они доносились из комнаты, примыкавшей к спальне. Когда я засыпала, Мэтью обычно лежал рядом и читал. Сейчас его не было. Я тихо подошла к двери, желая узнать, с кем же он разговаривает.
– Скажи, что́ происходит, когда я затеняю эту сторону лица монстра?
Рука Мэтью быстро двигалась над большим листом бумаги.
– Кажется, что он отдаляется, – прошептал Джек, завороженный разительной переменой.
– А теперь попробуй ты.
Мэтью подал Джеку перо. Джек сосредоточенно сжал перо, высунув от усердия язык. Мэтью растирал ему спину, расслабляя мышцы тощего мальчишеского тела. Джек стоял на коленях, крепко прислонившись к могучему телу вампира.
– Надо же, сколько монстров, – пробормотал Мэтью, взглянув на меня.
– Может, вы своих нарисуете? – Джек пододвинул бумагу к Мэтью. – Тогда и вы спать будете.
– Твои чудовища распугали всех моих, – сказал Мэтью, поворачиваясь к Джеку.
Лицо мужа было мрачным. У меня сжалось сердце: сколько же тягот выпало на долю Джека, которому не исполнилось и десяти!
Мэтью снова посмотрел на меня и легким движением головы показал, что полностью контролирует ситуацию. Я послала ему воздушный поцелуй и вернулась в теплую, мягкую постель.
На следующий день мы получили ответ императора. Послание было запечатано толстой восковой печатью, из-под которой торчали ленточки.
– Ваше подношение возымело действие, милорд, – сказал Пьер, словно извиняясь за свое недоверие.
– Похоже. Я любил этот триптих. Теперь придется потратить уйму времени, чтобы вернуть его назад.
Мэтью откинулся на спинку стула, и тот жалобно заскрипел. Мэтью сломал печать и развернул послание императора. Ровные аккуратные строчки изобиловали завитушками-росчерками, но я так и не смогла прочесть ни слова.
– А почему почерк такой цветистый? – поинтересовалась я.
– Семейство Хуфнагель прибыло из Вены и не знает, чем заполнить время. Чем диковиннее почерк, тем лучше для его величества, – ответил Пьер.
Его ответ был таким же непонятным, как и строчки письма.
– Сегодня Рудольф соизволит меня принять, – удовлетворенно улыбаясь, пояснил Мэтью, складывая письмо. – Отец будет доволен. Он прислал деньги и драгоценные камни, но, похоже, на этот раз де Клермоны отделаются малой кровью.
Пьер подал Мэтью второе письмо, вдвое меньше первого. Имя адресата было написано более простым и понятным почерком.
– Это император добавил собственноручно.
Я снова заглянула через плечо Мэтью.
«Bringen das Buch. Und die Hexe». Внизу стояла императорская подпись: тщательно вырисованное R, петли в буквах d и l и двойное f в конце.
Даже с моим зачаточным знанием немецкого я поняла содержание записки: «Захватите книгу. И ведьму».
– Я поторопился, – пробормотал Мэтью.
– Говорил тебе, чтобы предложил Рудольфу другую наживку – большое полотно с Венерой Тициана. Дед забрал картину у короля Филипа, когда королева сочла картину слишком откровенной, – сказал Галлоглас. – А Рудольф, как и его дядюшка, всегда питал слабость к рыжим. И к пикантным картинам.
– А еще к ведьмам, – почти шепотом добавил мой муж, швыряя письмо на стол. – Он не на триптих попался. На Диану. Пожалуй, я отклоню приглашение.
– Дядя, тебе приказывают явиться, – сказал Галлоглас.
– Рудольф владеет «Ашмолом-782», – напомнила я. – Манускрипт не появится перед «Тремя во́ронами» на Шпаренгассе. Мы должны его найти.
– Уж не нас ли вы называете во́ронами? – спросил Галлоглас, делая вид, будто обижен.
– Я говорю о знаке на доме, тупица.
Подобно всем домам на этой улице, наш имел не только номер, но и символ над входной дверью. После пожара, случившегося в середине XVI века, дед императора повелел найти другой способ различать дома, помимо украшений в стиле сграффито
[77].
– Я прекрасно понимаю, о чем вы говорите, – улыбнулся Галлоглас. – Но я обожаю смотреть, как от вас исходит яркое магическое свечение.
