— Я хочу жить еще дольше, если это возможно.
— Я хочу оставаться здоровым.
— Я хочу, чтобы у меня всегда был ясный, живой ум.
— Я хочу быть активным и дееспособным.
— Я хочу быть мудрым.
Как только я записал все эти желания, случилось удивительное — оказалось, что все они в пределах достижимого. Я знаю, что нужно делать, чтобы быть здоровым сегодня, и могу продолжать жить точно так же и завтра. Я всегда был активным и дееспособным, так чего ради мне бояться, что однажды я сяду в кресло и никогда больше оттуда не встану?
Благодаря этому незамысловатому списку я превратил жизнь, да и сам процесс выживания из угрозы в желанную цель, поскольку в моем списке значились только те вещи, которых я действительно желал.
Есть общества, где долгая жизнь высоко ценится, и именно здесь, в окружении реальной жизни, мы находим лучшую лабораторию. Мы можем изучить целую популяцию людей, которым с детства прививали это стремление, и получим замечательные результаты.
Секреты долголетия
Абхазия, отдаленный горный регион на юге России, — это страна почти легендарных долгожителей. Это единственное место, о котором я когда-либо слышал, где слово «прапрапрадедушка» применяется по отношению к живым. Эти сельские жители, большинство которых неграмотные крестьяне, славятся тем, что достигают почти невероятного возраста — 120, 130 и даже 170 лет.
Хотя этот регион долгое время страдал от таких эпидемий, как малярия и тиф (пока советские специалисты в 1930-х годах не осушили болотистые низменности), в Абхазии было впятеро больше столетних жителей, чем в других частях мира, причем 80 % этих долгожителей — слово «старик» никогда не применяется по отношению к ним — были активны и полны энергии. Для местных мужчин и женщин было обычным делом работать на чайных плантациях спустя многие десятилетия после достижения официально принятого в СССР пенсионного возраста — 60 лет, и этим чемпионам среди всех прочих сборщиков чая вручались, когда они достигали 100-летнего возраста, почетные дипломы долгожителей.
Веками в Абхазии были неизвестны пенсионеры, ведущие сидячий образ жизни, исключая разве случаи ухода на пенсию по инвалидности. Абхазцам испокон веков присуща любовь к тяжелому труду, и в архивах даже имеются сведения о том, что одна 109-летняя женщина все лето проработала на чайной плантации, получая зарплату за полную 49-часовую рабочую неделю.
В этой богатой стране с благодатным климатом, благоприятствующим вызреванию зерна, помидоров и прочих овощных культур, население жило за счет выращиваемых на огородах овощей и питалось молочными продуктами с небольшим количеством орехов, зерновых и мяса в качестве добавки к повседневному рациону. (Кефир, главный продукт в их рационе, долго пользовался славой пищи долгожителей.)
Несмотря на то что большинство долгожителей ежедневно употребляли в пищу сыр, молоко и кефир, общее потребление жиров и калорий было необычайно низким по западным стандартам, составляя в среднем от пятисот до двух тысяч калорий в день.
У нас, на Западе, люди с возрастом утрачивают свою мышечную массу, которая заменяется жиром, так что приблизительно в возрасте 65 лет тело мужчин и женщин наполовину состоит из жира, что вдвое больше, чем в двадцатилетнем возрасте. Для сравнения, все абхазцы-долгожители отличались стройным телосложением, имели прямую спину и твердые мышцы. Спустя много лет после ухода на пенсию старейшие люди продолжали вести активную жизнь на свежем воздухе — летом взбирались на высокогорные пастбища и копали картофель на своих огородах. Даже в случаях, когда происходила закупорка коронарных артерий или наблюдался сбой в работе сердечных сосудов, ходьба и лазание по горам — занятия, которым предавался каждый долгожитель, — видимо, устраняли эти физические ограничения.
Зачем нам нужна Абхазия
Для меня Абхазия — это место, где традиционное понятие «старики» так и не укоренилось. Это слово было изгнано из лексикона абхазцев, а на его месте утвердилось другое — «долгожители». Эти люди вели неподвластный времени образ жизни: скакали на лошадях, работали под палящими лучами солнца и хором пели песни, причем самому молодому в хоре было 70 лет, а самому старому — 110.
Абхазцы доказали, что старение может быть временем совершенствования. Поднимая тосты, они обращались друг к другу со словами: «Пусть твоя жизнь будет долгой, как у Моисея» — и почитали долгожителей как людей, приближающихся к этому идеалу.
Однако самое большое преимущество этих долгожителей было вот в чем: они верили в свой образ жизни. Гостей с Запада поражало в абхазцах больше всего то, что они прекрасно вписывались в свой ритм жизни — именно это мы в своей стране утратили.
Таков здравый смысл народа, обретшего естественное равновесие. Чем бороться с нездоровыми привычками, лучше вплести доброе здоровье в повсеместно принятое мировоззрение, что и осуществила их культура.
В своей книге «Мафусаиловы факторы» (The Methuselah Factors) американский писатель и ученик абхазцев Дэн Георгакас писал: «Овощи собирали непосредственно перед готовкой или подачей на стол, а если в меню входило мясо, то животное, перед тем как забить, показывали гостям. Какие бы блюда ни подавали на стол, все остатки трапезы затем уничтожали, поскольку они считались вредными для здоровья. Такая забота о постоянно свежей пище гарантировала минимальную потерю питательных веществ при доставке из сада к столу. Большая часть пищи потреблялась сырой или вареной, но только не жареной».
В каждом обществе результаты подчинены общественным чаяниям. В культурах, где высшей целью является богатство, все общество фокусируется на способах добычи денег, поэтому престижем пользуются те, у кого денег много, а бедняков рассматривают как неудачников. В Абхазии главной ценностью стало долголетие, поэтому все общество чувствовало внутреннюю мотивацию жить в согласии с этим идеалом. В Америке справедливо как раз обратное: старость не ценится — и уж тем более не почитается.
Американскую и абхазскую культуры разделяет огромная пропасть. Жизнь абхазцев с их приверженностью к легкой пище и неутомимой физической деятельности — то, чему мы вновь должны сознательно научиться. Однако односторонняя фиксация на этих вещах если и может к чему-то привести, то лишь к утрате самого духа Абхазии, который для меня является наиболее вдохновляющей мотивацией в моем собственном стремлении дожить до 100 лет.
Наша страна недавно тоже пережила не имевший себе равных бум — моду на столетних жителей. Число американцев, которым в конце 90-х годов 100 и более лет, оценивалось в 35 800 человек — вдвое больше, чем в предыдущее десятилетие. Мы выиграли сражение за долгую жизнь и теперь видим, что Америка становится страной, где долгожители все еще молоды.
Одряхление: самый мрачный из страхов
Большинство из нас наверняка считают, что переносить физические недомогания старости гораздо легче, чем ментальные. В Индии, где я вырос, возраст по-прежнему приравнивают к мудрости. На Западе же чем дольше живет человек, тем больше его подозревают в ментальной недееспособности. Вероятно, болезнь Альцгеймера многократно превзошла рак в сомнительной чести считаться в Америке самым ужасным заболеванием. Я знаю 60-летних людей, которые буквально одержимы чтением статей, посвященных болезни Альцгеймера, и которые, как только забывают телефон друга, тут же начинают паниковать: настолько они убеждены, что неумолимая хватка болезни Альцгеймера — дело только времени.
