Колдовство рассеялось, и мы вскочили на ноги.
Весь пол кухни был засыпан осколками. В окно хлестал дождь; капли шипели, долетая до чугунной плиты.
По стене что-то грохнуло. Камень по камню. Еще один.
– Надо закрыть ставни, – сказала девушка. – Волной швыряет камни с берега, они ударяют в дом.
– Так не бывает.
– Blimey!
[43] Еще как бывает. В такую непогоду почтальонам запрещено останавливаться близ берега. Машины потом все во вмятинах.
Я подошел к разбитому окну.
– Ты что, отойди! – крикнула Гвен, оттянув меня за свитер. – Ветром подбросит осколки, порежешься весь.
– Вот черт… Что же делать?
– Думаешь, ставни на Шетландских островах для украшения? Выйди, закрой их, а я закреплю их изнутри.
Я еле открыл входную дверь против ветра. Когда та уже наполовину подалась, ее рвануло штормом так, что она чуть не слетела с петель. Порывом ветра наши куртки скинуло с вешалки. В ушах у меня завывал ветер; не дойдя до угла дома, я уже насквозь промок. Море вокруг поднялось на несколько метров, и казалось, зеленая пена вот-вот поглотит весь остров. Я двинулся вперед, наклонившись так, будто поднимался в гору, – чтобы отдышаться, приходилось отворачивать лицо от ветра. С береговой полосы доносилось частое лязганье, похожее на тот звук, когда высыпаешь целый прицеп камней на землю, и они, падая, расталкивают друг друга в поисках свободного места.
Под шквалом мелких камешков я отцепил ставни. Из разбитого окна высунулась рука Гвен, потянувшая их на себя. Так мы закрыли все окна, укрепив дом снаружи и затемнив внутри.
Гвен вышла из дома. Встала рядом со мной и мгновенно промокла. Ее волосы прилипли ко лбу. Волны под нами сворачивались в гигантскую стружку.
– Знаешь про Макл-Флагга? – прокричала она. – Маяк у Анста? Пару лет он простоял, а потом пришлось его надстроить, потому что камни с моря постоянно били стекла.
– Скоро рыбу из моря начнет выбрасывать, – сказал я.
Гвен медленно качнула головой.
– Да уж, похоже, что так.
Бесцветно-темные море и небо слились воедино в кастрюлю с крышкой. Мы, крохотные, были внутри этой сросшейся беснующейся массы без конца и начала. Грохот стоял, как от винтов вертолета.
Внезапно я потерял равновесие. На пару секунд мне почудилось, что весь остров целиком вырвало из земной коры. Оказалось, ветер, навстречу которому я наклонился, вдруг затих.
За ним успокоились и волны, словно осознав, что остались в одиночестве в этой бешеной скачке, и заскучав по ветру. Поверхность моря, светло-зеленого, взбитого ветром, наполненного пузырьками воздуха, разгладилась. Воздух все еще был напоен влагой, но среди туч мелькнул просвет.
– Что, проясняется? – удивленно сказал я.
Дождевая вода струилась по краснощекому лицу Гвен, но она не вытирала ее.
– Нет. Это был furious gale. А теперь начнется то, для чего нет названия.
Вода собралась в ручеек, резво струившийся у наших ног. Кровлю не сдуло благодаря сетке, но дверь в один из сараев распахнуло, и та зловеще громыхала на петлях.
– Пойду принесу еще торфа, – сказал я. – Пока еще можно ходить, выпрямившись. Завалю эту дверь.
– Давай, – кивнула девушка и поторопилась к лодочному сараю посмотреть, как там «Зетленд».
Я понимал, что карты мне выпали неважные. Даже погода была на ее стороне. Постепенно до меня начало доходить, что в прежние времена отношения между поколениями регулировались не заботой и лаской. А стенами пещер – от ветра. Блестящей сталью – от врага. Сухим полом – от промокших ног. Притяжением напуганного к бесстрашному.
В сарае я наполнил торфом жестяной бак, дотащил его до дома и опорожнил в деревянный ящик возле кухонной плиты. Вновь разыгралась непогода. Поднялись волны, громче завыл ветер. Я переложил торф в кадку перед очагом и побежал набрать еще. По пути миновал сарайчик возле жилого дома. Меня осенила одна мысль, и я так и застыл на месте, не обращая внимания на стекавшую по волосам воду.
Дома у нас сарай для дров стоял поближе к жилью, чтобы не бегать далеко в минус тридцать градусов. Тогда почему Эйнар хранил торф для растопки в самой дальней сараюшке? К тому же сложил его подальше от двери… Так, что, приходя за торфом, нужно было пробираться между ручными инструментами и электроустановкой…
– Теперь хватит, пожалуй, – сказала Гвен, когда я вернулся. Она зажгла несколько стеариновых свечек и устроилась перед очагом в тонком сером свитере с белым узором. Ткань у нее на спине обрисовала застежку лифчика.
– Еще немного, – сказал я. – Это же надолго, наверное.
Она посмотрела на меня таким же взглядом с поволокой, как и до этого, когда я чуть было не сдался.
– Да уж, – сказала девушка, – похоже, надолго.
Я подбросил в очаг топлива и вернулся в сарай, раскапывать торфяную гору. Жирные комья резко пахли. Я откинул их в сторону, вскарабкался на торфяную кучу и продолжал копать. Наткнулся на более ранний слой торфа – комки там были ровнее, их поверхность оказалась сероватой и сухой.
Я копал, пока лопата не ткнулась в пол, сел на колени и осторожно расчистил ладонью несколько досок.
Пол?
Но в сарае нет деревянного пола.
«Чтобы ночевал хотя бы одну холодную неделю», – вспомнил я. И извел достаточно торфа, чтобы добраться до дна.
– Ты чего так долго? – крикнула Гвен, когда я вернулся.
– Дверь с петель сорвало! – завопил я. – Пришлось забить досками дверной проем.
Даже в доме приходилось кричать: в дымоходе завывал ветер, как будто великан играл на бутылке.
– Ты что, привернул дверь к торфу? – спросила она.
– А то ее унесло бы.
Я стащил с себя насквозь промокший джемпер и остался с голым торсом.
– Нам хватит этого на два-три дня.
Гвен подошла ко мне, легко одетая. Ее тело рельефно обрисовывалось на фоне горящего в печке огня. У меня к ногам липли джинсы.
– Что с тобой такое? – сказала она. – Привидение, что ли, увидел в торфе?
Дом заходил ходуном. Как и предсказывала Гвен, под ураганным ветром через него перекатывались волны. С подоконников полилась вода.
– Этому дому больше сотни лет, – сказала девушка, положив руку мне на грудь. Но сразу же убрала ее и повесила мой джемпер на спинку стула.
– Значит, если его раньше не снесло в море, то и теперь не снесет? – уточнил я.
– Вот именно. Самые сильные порывы ветра в Великобритании зарегистрированы на Ансте. На Макл-Флагга, я тебе рассказывала.
