– О чем же?
– Разве вы не чувствуете голода? – ответил Питриан вопросом на вопрос.
– В самом деле! Я голоден как волк.
– Отлично! А где же провизия?
– Ты должен это знать лучше меня, Питриан, ведь это ты брал ее с собой.
– Она была в пироге, но пирога-то уплыла вместе с кавалером.
– Гм! Не весело, как же нам быть?
– Не знаю, а вы?
– Я тоже не знаю, раз спрашиваю тебя. Наше положение не слишком приятно, а перспектива остаться на два дня без еды и вовсе меня не привлекает.
– Не вижу другого выхода, кроме как съесть друг друга.
– Ты предлагаешь худшее. – Филипп улыбнулся. – У нас нет провизии, но мы ее отыщем.
– Отыщем! Я очень этого хочу, только поостережемся. Как бы нас не схватили.
– Как же это ты не подумал о еде? Ведь это твоя обязанность.
– Мне думается, что упреками мы дело не поправим. Не лучше ли предпринять что-нибудь.
– Это довольно трудно.
– Кто знает! Попробуем.
– Попробуем! Я сам этого хочу, но сомневаюсь в успехе.
Разговаривая таким образом, они вышли из грота. Берег был по-прежнему пустынен. Они пошли вдоль скал, чтобы вернуться на то место, откуда пришли сюда, а оттуда двинуться вглубь острова. Таким образом они двигались около десяти минут, внимательно рассматривая сплошную каменную стену, возвышавшуюся над ними. Вдруг Питриан остановился и вскрикнул от удивления.
– Что такое? – спросил Филипп, ускорив шаги, чтобы его догнать. – Что еще случилось?
– Взгляните! – ответил Питриан. – Ей-богу, это что-то странное.
Филипп подошел. В этом месте скалы, вероятно вследствие какого-нибудь вулканического потрясения, громоздились друг на друге в полном беспорядке. Одна скала немного выступала вперед. Питриан случайно, вместо того чтобы идти прямо, прошел сзади этой скалы, и тогда, к своему величайшему удивлению, обнаружил перед собой вход в пещеру, довольно высокую и широкую, так что человек обыкновенного роста мог войти туда, не наклоняясь. Пол этой пещеры был покрыт тонким слоем песка, на котором здесь и там виднелись не только чьи-то следы, но и довольно глубокая полоса, указывающая, что тут тащили лодку.
– Что это значит? – вскричал Филипп. – Уж не проход ли это вглубь острова?
– Надо проверить. Если же мы не найдем выхода, то вернемся назад.
– Это правда. Слава богу, времени у нас предостаточно.
– У нас недостаток только в провизии, – проворчал Питриан.
– Неблагодарный! – смеясь, заметил Филипп. – Может быть, эта пещера приведет нас в такое место, где мы найдем то, что ищем.
– Дай-то бог!
Тогда, больше не колеблясь, они вошли в пещеру. Будучи людьми осторожными и не зная, что может случиться, авантюристы на всякий случай достали ружья и взвели курки.
Пещера была довольно глубокая и имела несколько изгибов. Благодаря неприметным трещинам в своде свет проникал в нее, и флибустьеры могли, хоть и в полутьме, держаться верного направления. Скоро они дошли до большой залы почти круглой формы, в которую сверху, из отверстия около четырех футов шириной, проникало солнце. В этой пещере флибустьеры обнаружили не одну, а три лодки, из которых две, правда, были в довольно плохом состоянии, нуждались в большом ремонте, зато третья оказалась почти новой. Лодки эти были приставлены к стене и поддерживались подпорками. Возле них были разложены весла, багры, мачты, реи с парусами и рыболовные снасти.
– Сдается мне, – радостно сказал Филипп, потирая руки, – что мы избавлены от тяжелого труда. Лодки появились здесь не сами по себе, стало быть, существует проход – проход, который мы найдем, так что прокладывать тоннель нам не придется и наши товарищи проникнут на остров так же легко, как к себе домой.
– Нет худа без добра, – нравоучительно сказал Питриан.
– Как хорошо, что мы забыли взять провизию!
– Гм! Я этого не нахожу.
– Ты глуп, Питриан, и говоришь, не подумав. Если бы у нас была провизия, мы не стали бы ее искать, не так ли?
– Предположим, – ответил Питриан насмешливо.
– Ну, сделай же вывод, дуралей. Если бы мы не искали провизию – по той причине, что ее у нас не было, – мы не открыли бы этот проход, столь удобный для осуществления наших планов.
– И правда, какой же я дурак!
– И я о том же… Но не стоит мешкать, надо поскорее осмотреть подземелье и узнать, куда оно ведет.
Они отправились в путь и после нескольких поворотов дошли до конца пещеры. Как и предвидел Филипп, через скалы легко было пройти, пещера выходила во внутреннюю часть острова довольно широкой трещиной, прикрытой хворостом и камнями: по кладке легко было узнать руку человека. Вскоре флибустьеры очутились на большом дворе, закрытом со всех сторон живой изгородью. В глубине двора стояла жалкая бамбуковая хижина, покрытая пальмовыми листьями.
– Черт побери, – пробормотал Филипп, – это неприятно! Хозяин, кто бы он ни был, увидев нас, поднимет шум… сбегутся другие жители… Как быть?
– Оставайтесь здесь, а я пойду на разведку. Если не увижу ничего подозрительного, я дам знать.
– Ступай и будь осторожен.
Филипп спрятался в хворост, а Питриан решительно направился к дому. В некоторых случаях смелость – лучшая тактика, и поступок Питриана доказал это лишний раз. Он дошел до дома, отворил дверь, которая, по местному обычаю, была не заперта, и очутился в комнате, явно служившей и кухней, и спальней. В комнате никого не было. И мебель, и утварь – словом, все, что находилось в доме, было в таком запущенном состоянии, что по всему было видно: жилище это давно необитаемо.
Осмотрев все и не найдя ничего, что указывало бы на присутствие хозяина, флибустьер, которому успех придал смелости, захотел отворить дверь с другой стороны дома. Но сделать этого он не смог, несмотря на все свои усилия. Сопротивление, которого он не ожидал, заинтересовало его, и он стал отыскивать его причину. Наконец он заметил, что дверь забита гвоздями. Он подошел к окну – оно также было забито.
– Что бы это значило? – прошептал он.
В эту минуту он услышал шум шагов и с живостью обернулся, схватив ружье. Это был Филипп, который, устав ждать, решил идти к Питриану. Тот в двух словах рассказал, в чем дело. Филипп подумал и расхохотался.
– Решительно, Господь за нас, – сказал он весело, – теперь я все понимаю.
– Что вы понимаете? – с любопытством спросил Питриан.
– Вот в чем дело. Некоторое время назад нас уведомили, что на Тортуге свирепствует чума. Вероятно, все обитатели этого дома погибли, – я уверен, что мы найдем их трупы в каком-нибудь углу. Тогда, по испанскому обычаю, дом был наглухо забит, а на двери начертан красный крест. Итак, нам здесь нечего бояться, никто нам не помешает.
