Монбар ничего не ответил.
– Вы улыбаетесь и опять качаете головой. У вас есть какие-то предположения?
– Никаких предположений, Филипп. Сохрани меня Бог от предположений. Вы молоды, вот и все. А страсти молодости не похожи на страсти стариков.
Филипп покраснел и в замешательстве потупил голову, но, тотчас совладав с собой, сказал:
– Ничто не мешает, любезный Монбар, обратить против вас ваши же собственные слова.
– Каким образом, друг мой?
– Вы любите деньги еще меньше, чем я. И если бы вы захотели, то давно стали бы первым богачом среди флибустьеров.
– Вы правы, друг мой, я не люблю деньги.
– Хорошо. Значит, и вам не удастся убедить меня, что вас толкает в эту экспедицию надежда на поживу.
– Я не стану уверять вас в этом.
– А! – воскликнул Филипп, смеясь. – Стало быть, вы преследуете иную цель?
– Не отрицаю.
– Какова же она?
– Мщение! – сказал Монбар глухо.
Филипп с минуту молчал и наконец ответил:
– Может быть, и мной движет желание мстить.
– Нет, Филипп, вы не питаете ненависти к испанцам.
– Ах! Что вы…
Но Монбар перебил его с улыбкой:
– Я вам скажу, какие мотивы движут вами, раз уж вы не питаете ко мне доверия настолько, чтобы самому рассказать обо всем. Вы разыскиваете женщину, вы влюблены.
– Влюблен?! – вскричал Филипп, делая отрицательный жест рукой.
– Я не требую от вас признания. Напротив, сохраните вашу тайну в самой глубине сердца. Помните только, что я ваш друг и что в тот день, когда вы будете нуждаться во мне, я с готовностью приду вам на помощь, что бы ни случилось.
– О-о! – только и мог произнести растроганный Филипп.
– Ни слова больше, друг мой. Теперь мы должны заняться делами гораздо более серьезными, чем то, о котором вы, без сомнения, хотели бы поговорить со мной теперь, когда узнали, что я проник в тайники вашей души. Но всему свое время. Сейчас для нас важнее всего вернуться на судно кратчайшей дорогой.
– Вы правы, друг мой, не будем же медлить.
– Кажется, вы говорили, что судно стоит неподалеку?
– Всего в двух лье отсюда. Если мы отправимся по воде, то весь путь займет у нас около часа.
– Я предпочитаю, если не возражаете, идти более длинной дорогой, берегом. Наша лодка слишком мала для всех, к тому же вчера нам сильно досаждали кайманы, и мне не хотелось бы опять иметь с ними дело. Нет, я не страшусь смерти. Но я убежден, что человек, поставивший перед собой важную задачу, не имеет права безрассудно рисковать жизнью, прежде чем ему удастся выполнить задуманное.
Флибустьеры тщательно спрятали лодку в прибрежных кустах, чтобы иметь возможность найти ее в любой момент, и пошли вслед за Филиппом и Питрианом по проложенной хищными зверями едва заметной тропинке, которая должна была привести их к месту, где стояла шхуна.
Глава IV
План кампании
Тропинка, по которой шли авантюристы, вилась вдоль берега. Из бесчисленного множества кайманов, загромождавших прошлой ночью реку, осталось только несколько хищников. Одни лежали на берегу, греясь на солнце, другие лениво плавали на мелководье. Флибустьеры обратили внимание на огромного каймана, который двигался по течению со страшным рычанием. По крайней мере сотня молодых крокодилов следовала за этим чудовищем. Очевидно, это была крокодилица со своим выводком. Животные плыли друг за другом, образуя длинную вереницу, не уклоняясь ни вправо, ни влево. Молодые особи были примерно одного возраста. Они достигали пятнадцати дюймов длины, кожа их была покрыта черными полосами и желтыми пятнами. По окрасу они походили на гремучих змей. Заслышав угрожающие крики огромной самки каймана, остальные хищники спешили убраться подобру-поздорову.
Следуя вдоль реки, флибустьеры заметили несметное количество холмиков или маленьких пирамид, похожих на маленькие стога сена, раскинутые по краю болотистого берега.
Эти холмики оказались не чем иным, как гнездами хищников. Некоторые были пусты, а рядом на земле валялась белая скорлупа, свидетельствующая о том, что новый хищник уже вылупился.
Флибустьеры спешили поскорее добраться до шхуны, и все же любопытство оказалось сильнее: они решили осмотреть крокодильи гнезда, о которых знали по рассказам, но не видели своими глазами.
Надо сказать, что гнезда для выведения потомства крокодилы строят в небольших углублениях, перемешивая землю и песок с гниющей травой, листьями, мхом и прочим прибрежным мусором. Эти постройки имеют форму усеченных конусов – четыре фута в высоту и примерно пять футов в диаметре. На растительную подстилку самка откладывает яйца, которые укрывает таким же растительным слоем, и так продолжается несколько раз. Всего в одном гнезде может находиться до ста продолговатых яиц. Преющая на солнце растительность выделяет тепло, необходимое для того, чтобы крокодилье потомство вылупилось. Впрочем, предоставляю ученым людям подробнее осветить этот интересный вопрос.
Все кругом хранило следы присутствия крокодилов: земля повсеместно была взрыта, растения уничтожены. Между тем чуть поодаль, куда крокодилы не добирались, трава оставалась густой и высокой.
Крокодильи самки старательно следят за своим гнездом до тех пор, пока из всех яиц не вылупятся детеныши. Не исключено, что, пока самка караулит свою кладку, она берет под покровительство всех детенышей, появляющихся на свет в это же время из других гнезд. Рождаясь, маленькие крокодилы никогда не бывают предоставлены самим себе. Здесь мы должны упомянуть, что любовь самки к детенышам удивительна и похожа во всем на отношение курицы к цыплятам: крокодилица так же внимательно и горячо защищает свой выводок, заботится о пище, и иногда можно услышать, как, лежа на солнце, она криками призывает детенышей к себе.
Лишь шестая часть вылупившихся детенышей, а зачастую и того меньше достигает зрелого возраста: взрослые крокодилы, не задумываясь, пожирают маленьких, пока те не в состоянии защищаться.
Американские кайманы ныне прекрасно известны, так что описывать их мы не станем. Скажем только, что зрелая особь – это большое и страшное животное недюжинной силы, легкость и скорость передвижения которого в воде поразительны. Хотя в среднем его величина достигает двадцати футов, не более, встречаются особи двадцати двух и даже двадцати трех футов. Рев их ужасен – этот страшный звук, особенно по весне, бывает похож на отдаленные раскаты грома.
Обычно какой-нибудь старый кайман становится хозяином небольшого озера или лагуны. Другие, менее сильные, могут чувствовать себя уверенно только в соседних заводях. Иногда кайман-хозяин показывается из зарослей тростника, служащего ему убежищем. Он всплывает на поверхность воды и направляется к середине водоема. Скорость его, вначале весьма значительная, постепенно уменьшается. Достигнув середины озера, крокодил останавливается и начинает раздуваться, глотая пастью воздух и воду, отчего его глотка издает громкий свист, длящийся около минуты. Но скоро вода начинает с шумом выходить из его пасти и ноздрей, образуя густой, как дым, пар. В то же время чудовище поднимает хвост и вертит им над водой. Иногда крокодил раздувается до такой степени, что, кажется, вот-вот лопнет. Тогда он поднимает одновременно голову и хвост и начинает волчком вертеться на воде.
