Шпион неподвижно и мрачно стоял перед ним, выжидая время, когда можно будет продолжить разговор, так неожиданно прерванный.
Дон Фернандо д’Авила был старый солдат, обладавший неукротимой энергией, смелый до безрассудства. Когда прошел первый шок от страшного известия, он выпрямился во весь рост и следы волнения исчезли с его лица. Он сделался холоден и спокоен.
В самом деле, разве можно было напугать смертью того, кто видел ее и пренебрегал ею в двадцати сражениях? Если он содрогнулся, если его сердце застучало сильнее, когда он узнал о готовившемся нападении флибустьеров на колонию, губернатором которой он был, то вовсе не из-за страшной опасности, грозившей ему. Он хорошо знал флибустьеров, он уже давно вел с ними ожесточенную борьбу. Он знал, что их свирепость после победы превосходила даже их отвагу в сражении. Он знал, что ни старики, ни малые дети не находили пощады у этих людей и что особенно женщины должны были опасаться худшего.
Как ни слабы были средства, которыми он располагал, он решился употребить их все – не для того, чтобы отвратить удар, нависший над его головой, но чтобы смягчить его силу, и если он не мог спасти город, то, по крайней мере, хотел попытаться избавить жителей от бедствий, коим суждено последовать за взятием города приступом.
– Могу я положиться на вас? – спросил он, пристально глядя на шпиона.
– Вице-король полностью доверяет мне, – ответил Агуир.
– Велика ваша бригантина?
– Она может перевезти человек сто на небольшое расстояние.
– Хорошо. Вы понимаете меня. Возвращайтесь на свое судно, готовьтесь сняться с якоря и ждите моих приказаний.
Шпион сделал движение, чтобы уйти.
– Подождите, – остановил его дон Фернандо, – под страхом лишиться головы, никому об этом ни слова!
– Клянусь!
– Ступайте.
Агуир вышел. Через минуту губернатор поднялся на палубу.
– Ну что? – весело спросила его донья Хуана. – Вы получили ваше важное известие?
– Да, милое дитя. Настолько важное, что я даже вынужден просить вас немедленно отправиться со мной на берег. А капитан пусть извинит меня за то, что приходится так скоро оставить корабль, где нас встретили так гостеприимно.
Капитан поклонился.
– Предвидя, что всякое может случиться, – сказал он, – я велел приготовить шлюпку. Она ждет вас, сеньор губернатор.
– Благодарю вас, кабальеро, но осмотр ваших товаров только отложен. Надеюсь, скоро мы его произведем. Вы едете с нами?
– Если вы позволите.
– Вы доставите мне удовольствие. Идемте, Хуана, моя милая, мы и так слишком задержались.
– Но разве эти известия так важны? – спросила девушка уже с беспокойством.
– Довольно важны. Я вас жду.
Они сели в лодку и через несколько минут очутились на набережной среди шумной и веселой толпы.
Дон Фернандо нахмурил брови, эта веселость не радовала его. Он заметил офицера, курившего сигару на набережной, сделал ему знак подойти и шепотом отдал ему приказание. Офицер удалился почти бегом. Дон Фернандо взял за руку питомицу и в сопровождении капитана корабля «Тринидад» направился к своему дому так поспешно, что опасения молодой девушки возросли еще больше. Губернатор простился с доньей Хуаной, поцеловал ее в лоб и, проводив до дверей, вернулся к капитану:
– Пойдемте.
– Куда?
– В кабильдо.
Капитан жестом выразил удивление.
– Что случилось? – спросил он.
– Ужасное известие, – ответил губернатор вполголоса, – но пойдемте, скоро вы все узнаете.
В Испании и испанских колониях словом «кабильдо» называли зал совета, находившийся обычно в ратуше.
Когда дон Фернандо пришел туда с капитаном, офицеры гарнизона и городские власти уже собрались. Люди вполголоса разговаривали между собой и с любопытством расспрашивали друг друга о причинах столь неожиданного совещания.
Губернатор вошел и с достоинством сел в кресло, поставленное специально для него на возвышении в глубине залы.
– Сеньоры кабальеро, – сказал он, – попрошу вашего внимания. Дело серьезное. Час тому назад я получил известие, которое обязан сообщить вам немедленно.
Офицеры поспешили занять места, предназначенные им этикетом. Когда все расселись, губернатор встал и, развернув письмо, отданное ему Агуиром на «Тринидаде», произнес:
– Послушайте, сеньоры, это известие касается всех вас.
Воцарилась тишина, и внимание присутствующих удвоились. Губернатор обвел взглядом зал совета и начал читать депешу:
Сеньору полковнику дону Фернандо д’Авила, губернатору Маракайбо, Гибралтара и других мест.
Сеньор полковник! Из достоверных источников нам стало известно, что французские и английские разбойники, называющиеся флибустьерами, вопреки мирному договору, существующему между тремя королевствами, вооружают в эту минуту грозный флот из двенадцати или четырнадцати кораблей с тремя тысячами разбойников на борту с целью, о которой они заявляют во всеуслышание: напасть и разграбить города в провинции, находящейся под вашим ведомством…
Возгласы гнева и страха раздались в зале, и губернатор был вынужден прервать на минуту чтение.
– Сеньоры, – сказал он спокойным и твердым голосом, – я еще не закончил.
Он продолжал среди тишины, нарушаемой глухим ропотом волнения:
…Мне не нужно напоминать вам, сеньор полковник, о том, что надлежит сделать все необходимое для пользы короля. Я слишком ценю ваше мужество и вашу опытность для того, чтобы предписывать вам, как вы должны поступать в подобных обстоятельствах. Если вы сумеете в течение нескольких дней сопротивляться разбойникам, к вам подоспеет сильная помощь из Веракруса и, я уверен, поможет вам уничтожить орды грабителей. Не отчаивайтесь, сеньор полковник, и, как вы делали уже не раз, храбро защищайте кастильскую честь. Да здравствует король!
Молю Бога, сеньор полковник, чтобы Он хранил вас под Его святым покровом.
Вице-король Новой Испании герцог Пеньяфлор,
испанский гранд первого ранга и т. д. и т. п.
В этой депеше находился еще постскриптум, но дон Фернандо счел благоразумным не читать его. Вот что там значилось:
Я должен вас предупредить, сеньор полковник, что разбойниками командуют самые отъявленные злодеи. Главные предводители – Монбар Губитель и англичанин Морган, разбойники, известные тем, что никогда не дают пощады побежденным. Это должно вас побудить скорее пасть в сражении, чем сдаться.
