– Хуана, милое мое дитя, я вижу, что вы уже знаете об опасности, угрожающей нам.
– Знаю, – ответила она печально.
– Вы знаете, что мы вынуждены отступить перед силами, много превосходящими наши? Мы должны оставить город.
– Знаю.
– Я пришел за вами, уложите же все наиболее дорогие вещи.
– Мы едем! – вскричала донья Хуана, с живостью вставая.
– Да, милое дитя, вы едете, а я должен остаться здесь еще на некоторое время, ведь мне нужно позаботиться о спасении несчастных жителей.
Она снова упала на подушки.
– Хорошо, – сказала она, – я подожду.
– Подождете?
– Неужели вы можете оскорбить меня предположением, будто я соглашусь уехать, бросив вас здесь?
– Будьте рассудительны, Хуана, дитя мое. Вы знаете, как я вас люблю. Я буду спокоен, только когда узнаю, что вы в безопасности. Капитан ждет вас, пойдемте.
– Я благодарна капитану, но уеду только вместе с вами. О! Не качайте головой, я так решила! Вы меня любите, но и я вас люблю. Для меня, бедного брошенного ребенка, без родных и без друзей, вы один составляете всю семью. Не настаивайте же, умоляю вас, это бесполезно, я умру или спасусь вместе с вами.
– Прошу вас, Хуана, оставьте это намерение. Оно приводит меня в отчаяние, согласитесь уехать.
– С вами – да, без вас – нет. Я ваша дочь, если не по крови, то по сердцу. Обязанность дочери оставаться, что бы ни случилось, возле своего отца, и я останусь.
Напрасно дон Фернандо настаивал, донья Хуана оставалась тверда и непоколебима. В конце концов он был вынужден уступить ее желанию. Тогда молодая девушка с радостью вскочила и бросилась ему на шею, заливаясь слезами и от души благодаря его.
– Вы помните мои утренние предчувствия, – сказала она с печальной и кроткой улыбкой. – Вы все еще думаете, что я сумасбродна?
– Нет, – ответил он, – это я был слеп. Вас предостерегал сам Господь.
На другой день на рассвете город был уже пуст. По улицам и площадям бродили только люди, которые сочли отъезд бесполезным: они были слишком бедны для того, чтобы опасаться флибустьеров.
Дон Фернандо оставался в доме, выставив перед ним пятьдесят солдат, взятых им из восьмисот, составлявших гарнизон.
Донья Хуана и нья Чиала прибыли на «Тринидад». Капитан поклялся девушке, что не отчалит без дона Фернандо. Для спасения городских жителей были приняты все необходимые меры. Губернатор теперь спокойно ожидал появления авантюристов.
Глава XX
Голубиный остров
Монбар, согласовав с Морганом последние детали предстоящей операции, простился с ним и проводил его до шлюпки. Обернувшись, он очутился лицом к лицу с Франкером.
– Ах! – воскликнул Монбар. – Я забыл о донье Кларе.
– Простите, адмирал, – почтительно ответил молодой человек, – я хотел бы обратиться к вам с просьбой.
– Говорите, друг мой, – тотчас откликнулся Монбар, – и если это зависит от меня…
– Это зависит только от вас, адмирал.
– Если так, все будет исполнено, только скажите мне, чего вы желаете.
– Адмирал, вы меня назначили капитаном, так?
– Да, я решил поручить вам командование кораблем.
– Извините, адмирал, но я предпочитаю остаться при вас.
Монбар бросил на него проницательный взгляд.
– У вас есть для этого причины? – спросил он.
– Причина одна – оставаться возле вас, пока вам грозит опасность, адмирал, и надежда быть вам полезным во время сражения.
Лицо молодого человека дышало такой отвагой, пока он произносил эти простые слова, что Монбар растрогался.
– Хорошо, – сказал он, протянув Франкеру руку, – отправляйтесь на «Тигр», скажите вашему лейтенанту, что вы уступаете ему командование над кораблем, и возвращайтесь сюда. Ваше место еще не занято.
– О, благодарю, адмирал! – порывисто вскричал молодой человек.
– Кстати, – продолжал Монбар, – захватите с собой сундуки доньи Клары. Она также останется на фрегате. Наши товарищи не всегда бывают любезны, и я не настолько доверяю Александру Железной Руке, который заменит вас, чтобы оставить донью Клару на его корабле.
Дружески кивнув напоследок молодому человеку, он вошел в свою каюту, где его ожидала донья Клара.
– Извините меня, пожалуйста, – сказал он, – если я заставил вас долго ждать. Клянусь, это зависело не от меня.
Взяв стул, он сел напротив женщины.
– Я знаю, да и спешить мне некуда.
– Тем более, – продолжал Монбар, – что вы больше не вернетесь на «Тигр». Франкер оставил командование «Тигром» и опять занял пост, который прежде занимал на моем судне. Мне казалось, что вам будет удобнее остаться со мной, чем вернуться на корабль, где, никого не зная, вы были бы совершенно одиноки.
– Благодарю вас за вашу заботу, – ответила она с волнением.
– Это совершенная безделица и не стоит благодарности. Теперь, если каюта кажется вам удобной, прошу вас с этой минуты считать ее своей. Ваш доверенный слуга Бирбомоно поместится в двух шагах от вас, так что он будет рядом, когда вам понадобится.
– Вы осыпаете меня милостями…
– Нет, я просто исполняю свой долг. Но оставим это. Будьте так добры, сообщите мне, что у вас за дело ко мне и чем я могу быть вам полезен.
– Я испанка, вы это знаете, – ответила женщина дрожащим голосом, – вы ведете войну с моими соотечественниками. Я хотела вас просить не быть к ним безжалостным.
Монбар слегка нахмурил брови.
– Я в отчаянии, – сказал он, – но вы просите у меня невозможного.
– О! Неужели вам не надоело страшное имя Монбар Губитель, которое вам дали ваши враги?
– К несчастью, дело здесь не во мне. Законы нашего братства непреложны, и я должен подчиняться им наравне с другими братьями. Нам запрещено щадить испанцев.
– Но почти все ваши друзья берут пленных.
– Они могут нарушать законы, если хотят, а я этого не могу по самой простой причине: законы эти составил я и значит я должен следовать им больше, чем всякий другой.
– Хорошо, – прошептала она, подавив вздох, – я не настаиваю. Да исполнится воля Всевышнего. Забудьте, что я вам сказала, и простите, что осмелилась говорить с вами таким образом.
Монбар встал, почтительно поклонился и вышел из каюты на палубу.
– Боже! – прошептала донья Клара, в отчаянии закрыв лицо руками. – Не достаточно ли я наказана за преступление, в котором неповинна? Боже, какие горести хранишь Ты для меня среди этих неумолимых людей?
Она опустилась на колени перед распятием, висевшим на стене, и стала молиться. В молитвах она провела целый день. К вечеру Бирбомоно, войдя к донье Кларе со свечой, нашел ее без чувств на полу каюты. Он поднял ее, перенес на койку и оказал необходимую помощь.
