– У всех свои причуды, – пожал плечами хозяин судна, – и так как вы мне платите, господин комендант, то мне до этого нет никакого дела.
– Так и везите же меня на Сент-Онора. А потом, высадив на берег, ждите, не отплывая слишком далеко. Вы согласны?
– Вполне.
– Я очень люблю уединение и непременно хочу, чтобы никто из ваших людей не сходил на остров, пока я буду там.
– Весь экипаж останется на люгере, не беспокойтесь.
– Хорошо, вот деньги.
– Благодарю.
Легкий люгер понесся к острову Сент-Онора, мрачные очертания которого вырисовывались на горизонте.
Скоро легкое суденышко оказалось рядом с островом. Хозяин велел лечь в дрейф и спустить шлюпку на воду.
– Господин комендант, – сказал он, почтительно снимая шляпу и останавливая майора, который ходил взад и вперед по палубе, – шлюпка ждет вас.
– Уже? Прекрасно!
В ту минуту, как майор спускался в шлюпку, хозяин люгера остановил его:
– Есть у вас пистолет?
– Пистолет? – переспросил майор, обернувшись. – Зачем? Ведь этот остров необитаем.
– Абсолютно.
– Стало быть, я не подвергаюсь никакой опасности.
– Ни малейшей. Я задал вопрос совсем не потому.
– Почему же?
– Сейчас темно, луны нет, в десяти шагах невозможно ничего разглядеть. Как же я узнаю, что вы вернулись на берег, если вы не предупредите меня сигналом?
– Да, правда! Как же быть?
– Вот пистолет. Он не заряжен, но на полке есть порох.
– Благодарю, – сказал майор, взяв пистолет и заткнув его за пояс.
Он спустился в шлюпку, и четыре сильных матроса взялись за весла.
– Счастливого пути! – крикнул хозяин люгера.
Майору показалось, что пожелание было произнесено насмешливым тоном, но он не придал этому никакого значения и стал всматриваться в очертания острова. Скоро нос шлюпки заскрипел по песку, – они добрались. Майор сошел на берег и, приказав матросам возвращаться на судно, двинулся вперед большими шагами, сразу исчезнув в темноте.
Однако вместо того, чтобы выполнять приказание, три матроса в свою очередь тоже сошли на берег и отправились вслед за майором, стараясь держаться так, чтобы их не было заметно, а четвертый в это время спрятал шлюпку за узким рифом. После чего он с ружьем в руке снова вышел на берег и, устремил глаза в темноту, стал на одно колено в позе охотника, подстерегающего дичь.
Между тем майор продолжал свой путь в направлении развалин, величественный силуэт которых, начинавший уже вырисовываться на фоне темного неба, казался еще более таинственным из-за окружающего его мрака. Убежденный, что его приказание исполнено беспрекословно, – он не имел никакой причины не доверять хозяину люгера, всегда старавшемуся ему угодить, – майор шел, не оборачиваясь, не принимая никаких мер предосторожности, которые он считал ненужными, и совершенно не подозревал, что несколько человек следовали за ним и наблюдали за всеми его действиями. По легкости, с какой майор находил дорогу в темноте, нетрудно было догадаться, что он не в первый раз посещает это место, казавшееся столь уединенным.
Пробравшись через развалины монастыря, де л’Урсьер вступил в монастырскую церковь, великолепный образец чистейшего римского стиля. Купол церкви обрушился, среди разбитых колонн видны были только хоры и клирос.
Внимательно осмотревшись, будто ожидая увидеть кого-то, майор решился наконец три раза хлопнуть в ладоши. В тот же миг в двух шагах от него возникла человеческая фигура. Появление ее было таким внезапным, что майор вздрогнул и сделал шаг назад, быстро положив руку на эфес шпаги.
– А-а! Что ж вы так испугались? – насмешливо спросил незнакомец. – Уж не принимаете ли вы меня за привидение?
Незнакомец был закутан в толстый плащ, складки которого полностью скрывали его, а шляпу с широкими полями он опустил так, что лицо его решительно нельзя было увидеть. Только ножны длинной рапиры, приподнимающие плащ, показывали, что, кто бы ни был этот человек, он пришел на встречу не безоружным.
– Я к вашим услугам, милостивый государь, – сказал майор, поднося руку к шляпе, но не снимая ее.
– И без сомнения, готовы мне служить, – улыбаясь, произнес незнакомец.
– А это смотря по обстоятельствам, – невежливо ответил майор, – времена изменились.
– Та-ак! – сказал незнакомец все с той же насмешкой. – И что же нового? Очень хотелось бы узнать.
– Вы и сами все прекрасно знаете.
– Все равно скажите мне, что же это за важные новости вдруг изменили наши дружеские отношения?
– Нечего тут насмехаться. Я вам служил – вы мне платили, мы квиты.
– Может быть… Но продолжайте. Вы мне хотите предложить, вероятно, какое-то новое условие?
– Я ничего не хочу вам предлагать, я пришел, потому что вы изъявили желание меня видеть, вот и все.
– А вашим пленником вы все еще довольны?
– Больше прежнего. Этот очаровательный молодой человек, конечно же, не заслуживает своей несчастной участи. Я искренне сочувствую ему.
– Черт побери! Стало быть, все обойдется дороже… Я не учел вашего сочувствия и вижу, что ошибся.
– Что вы хотите сказать? – вскричал майор, приняв обиженный вид.
– Именно то, что говорю. Вы не обманете меня вашей внезапной совестливостью. Вот уже полтора года вы тянете деньги с двоих. Кардинал умер и король при смерти – вот что вы хотите мне сообщить, не правда ли? Грядет новое царствование, и вполне вероятно, что из духа противоречия новое правительство пойдет наперекор предшествовавшему и первое, что оно сделает, – раскроет темницы. Вы хотели мне сказать еще, что граф де Бармон, имеющий при дворе преданных друзей, скоро должен быть освобожден. Я знаю все это так же хорошо, как вы, и даже лучше вас, но что мне за дело!
– Как – что за дело?
– Конечно, если у графа де Бармона есть преданные друзья, то есть также и смертельные враги. Запомните это хорошенько.
– Ну и что же из того?
– А то, что через четыре дня вы получите приказ, подписанный самим Людовиком Тринадцатым.
– Что же будет значиться в этом приказе?
– О боже мой! Так, ничего особенного, просто-напросто граф будет немедленно переведен с острова Сент-Маргерит в Бастилию, а тот, кто попадает в Бастилию, – голос незнакомца зазвенел такой злобой, что майор невольно вздрогнул, – навсегда вычеркивается из числа живых. Он выходит оттуда или мертвым, или сумасшедшим. Понимаете ли вы меня теперь?
– Да, я понимаю. Но откуда вам знать, не убежит ли граф за эти четыре дня, о которых вы говорите?
– О! При таком коменданте, как вы, эта случайность кажется мне невероятной.
