– Пусть бледнолицые не тревожатся, – сказал он, – вождь предупредит своих белых друзей, а в их отсутствие бледнолицые могут брать все, что найдут здесь.
Подавая пример, кариб приготовил постель из сухих листьев, которую накрыл шкурами, и на них с помощью мажордома осторожно положил раненого. Потом он развел огонь и, в последний раз повторив беглецам, что им нечего бояться, удалился, скользнув, как змея, в высокой траве.
Мажордом достаточно хорошо знал нравы авантюристов, с которыми иногда общался, соблюдая, правда, крайнюю осторожность: хоть он и хвастался своей храбростью, авантюристы внушали ему суеверный страх. Теперь же мажордом успокоил своих хозяев, заверив, что законы гостеприимства свято чтутся буканьерами и что если бы они даже были самыми ожесточенными их врагами, а не гостями, то и тогда им нечего было бы опасаться.
Благодаря неустанным заботам доньи Клары бедный монах скоро пришел в себя. Сначала он был очень слаб, но мало-помалу собрался с силами настолько, чтобы рассказать, что с ним случилось. Рассказ этот, конец которого во всех подробностях совпадал с рассказом кариба, привел донью Клару в оцепенение, которое скоро перешло в испуг: она подумала о страшной опасности, грозящей ей. В самом деле, какой помощи могла она ожидать? Кто осмелится защитить ее от мужа, высокое положение и всемогущая власть которого сведут на нет все ее усилия избежать его мщения?
– Не теряйте мужества, дочь моя, – прошептал монах с нежным состраданием. – Бог выше человека! Уповайте на Него, Он вас не оставит, Он поспешит к вам на помощь и поможет вам.
Донья Клара, несмотря на свое полное упование на Провидение, отвечала на эти утешения слезами. Она чувствовала, что погибла.
Дон Санчо вышагивал взад и вперед перед палаткой буканьеров, кусал усы, гневно топал ногой и перебирал в голове самые безумные планы.
– Черт возьми! – пробормотал он наконец. – Если этот демон не захочет образумиться, я прострелю ему голову, и делу конец!
Очень довольный тем, что нашел прекрасный способ избавить сестру от насильственных мер, на которые, может быть, желание мщения толкнуло бы дона Стенио, молодой человек, совершенно успокоившись насчет будущего, закурил сигару и принялся терпеливо ждать возвращения буканьеров.
Мажордом, почти равнодушный к тому, что происходило вокруг, и радуясь обещанной награде, не терял времени даром. Рассудив, что буканьеры по возвращении будут рады найти готовый завтрак, он поставил на огонь чугунок с огромным куском говядины и большим количеством воды, вместо хлеба положил под золу иньям
[21], после чего занялся приготовлением перечного соуса, необходимой приправы к столу буканьеров.
Беглецы уже часа полтора находились в букане, когда вдруг услышали приближающийся лай. Десятка два собак бросились к ним, но громкий, хотя и отдаленный свист отозвал их.
Через несколько минут испанцы увидели двух буканьеров. Они шли очень быстро, хотя оба несли на плечах по крайней мере по сто фунтов, кроме того, с ними было оружие и все охотничье снаряжение. Подойдя к букану, они первым делом бросили на землю десять бычьих шкур, свежих и отвратительных, покрытых кровью и жиром. После этого они подошли к приезжим, которые поднялись им навстречу. Собаки как будто поняли, что должны сохранять нейтралитет, легли на траву, устремив, однако, пылающие глаза на испанцев и готовые вцепиться им в горло по первому сигналу.
– Милости просим, – сказал Польтэ, снимая шляпу с вежливостью, которую трудно было предположить, видя его грубую наружность. – Пока вам угодно будет оставаться здесь, мы будем считать вас братьями. Все, что мы имеем, принадлежит вам. Располагайте всем, как вам заблагорассудится, так же как и нами самими, если потребуется наша помощь.
– Благодарю вас от имени моих спутников, кабальеро, и принимаю ваше любезное приглашение, – ответила донья Клара.
– Женщина! – вскричал Польтэ с удивлением. – Извините меня, сеньора, я вас не узнал.
– Я та самая донья Клара Безар, которой, как мне сказали, вы должны отдать письмо.
– Стало быть, милости просим еще раз, сеньора. Письмо это поручено не мне, а моему товарищу.
– Черт побери! – вскричал Олоне, подходя к фра Арсенио. – Прыгун говорил нам, что этому бедному монаху порядком досталось, но я не ожидал найти его в таком плачевном состоянии.
– В самом деле, – сказал Польтэ, нахмурив брови, – я не очень религиозен, но посовестился бы поступать таким образом с монахом. Только язычник способен на подобное преступление.
С этими словами грубый авантюрист с истинно сыновней заботливостью, возбудившей в испанцах восторг, начал облегчать нестерпимые страдания раненого. Благодаря продолжительной практике в лечении всякого рода ран это удалось ему сполна. Фра Арсенио заснул живительным сном. В это время Олоне отдал донье Кларе письмо, порученное ему Монбаром, и молодая женщина отошла в сторону, чтобы прочесть его.
– Скажите пожалуйста, – весело воскликнул Олоне, ударив мажордома по плечу, – каков молодец, подумал о существенном! Завтрак готов!
– Если так, – сказал Польтэ, со значением подмигнув своему товарищу, – закусим хорошенько, у нас скоро будет дело.
– Разве мы не подождем возвращения индейского вождя? – спросил дон Санчо.
– Для чего? – улыбаясь, осведомился Олоне. – Не беспокойтесь о нем, сеньор, он недалеко. У каждого из нас есть свои обязанности.
– A y вас, должно быть, очень тонкое чутье, сеньор, – сказал Польтэ. – Вы так быстро явились на наше приглашение.
– Как это?
– Вы скоро это узнаете. Но послушайте моего совета, набирайтесь сил, ешьте.
В эту минуту донья Клара присоединилась к обществу. Стан ее распрямился, а лицо приняло почти радостное выражение. Завтрак был готов. Листья служили вместо тарелок. Все уселись на землю и принялись за еду. Дон Санчо сделался очень весел: жизнь снова казалась ему очаровательной. Он хохотал как сумасшедший и ел с аппетитом. Даже донья Клара отдала должное этому импровизированному пиршеству.
– Ну, мои красавцы, – сказал Польтэ собакам, – не ленитесь, ступайте караулить окрестности, пока мы будем завтракать. Вашу долю вам оставят.
Собаки вскочили, разбежались в разные стороны и скоро исчезли.
– Какие у вас славные собаки! – сказал дон Санчо.
– Вы, испанцы, знаете в собаках толк, – отвечал буканьер с лукавым видом.
Граф почувствовал укол, но смолчал. Он знал, испанцы на Эспаньоле ввели странный обычай натаскивать собак на индейцев.
Завтрак окончился в самой дружеской обстановке. Когда люди позавтракали, настала очередь собак. Олоне свистнул, и в одно мгновение собаки собрались вокруг него. Буканьеры, предоставив гостям полную свободу действий, занялись выделкой шкур.
