– Итак, вы меня прощаете?
– За что мне вас прощать, Филипп? Я не мужчина, я даже не знаю, испанка ли я. Эти ссоры и эта ненависть меня не интересуют, я женщина и люблю вас – вот и все…
– О, да благословит вас Бог за эти слова, Хуана! Они возвращают мне жизнь.
– Вы сомневались?
– Я не смел надеяться, – отвечал он кротко.
– Только женщины умеют любить, – прошептала она печально. – Ах, мы должны расстаться!
– О! Нет еще, нам незачем торопиться.
– К чему увеличивать нашу горесть, продолжая это жестокое прощание?
– Разве вы не хотите больше увидеться со мной?
– После того, что я вам сказала? Разве вы считаете меня достойной вас, ведь я всего лишь бедная девушка…
В глазах Филиппа сверкнули молнии.
– Пойдемте, – сказал он.
– Куда вы меня ведете?
– Пойдемте, Хуана, я хочу вам ответить у подножия алтаря.
Дрожа от надежды и боязни, она пошла за ним в боковую капеллу во имя Божией Матери Всех Скорбящих.
– Станьте на колени возле меня, Хуана, и запомните мои слова. Примите клятву, которую я произнесу перед ликом Божией Матери.
Девушка встала рядом с ним на колени.
– Я клянусь, – сказал тогда молодой человек твердо, – никогда никого не любить, кроме вас, клянусь приехать к вам, где бы вы ни находились, клянусь быть возле вас раньше, чем пройдет год. Пусть Святая Дева, которая видит меня и слышит, накажет меня, если я не сдержу клятвы, которая исходит из глубины моего сердца!
– Я клянусь, что буду вас ждать, Филипп, и буду вам верна, что бы ни случилось, – ответила девушка, сложив у груди ладони.
Они поднялись с колен.
– Вот, Хуана, – продолжал Филипп, сняв перстень с левой руки, – возьмите этот перстень, пусть он будет обручальным. Только вы, отослав мне его, можете возвратить мне свободу.
– Пусть будет, как вы сказали, Филипп. Я вас люблю и верю вам. Я принимаю ваш перстень и возьмите взамен мой, – прибавила она, подавая ему богатый бриллиантовый перстень, – я никогда с ним не расставалась. В детстве я носила его на шее на золотой цепочке. Может быть, это последняя вещь, оставшаяся мне на память о моей матери… Может быть, она его завещала мне, умирая. Сохраните этот перстень, теперь он принадлежит вам, потому что я ваша невеста, ваша супруга перед Богом.
В ту минуту, когда молодые люди обменялись перстнями, яркий луч солнца блеснул в окне капеллы.
– Принимаю это предзнаменование, – сказал, улыбаясь, молодой человек, – мы будем счастливы, Хуана. Святая Дева покровительствует нам и благоприятствует нашей любви.
– Да будет она благословенна! – набожно ответила молодая девушка.
– Когда вы уезжаете и куда направляетесь, Хуана?
– Срок нашего отъезда окончательно еще не установлен. Дон Фернандо д’Авила ждет с минуты на минуту, что его назначат губернатором в Панаму.
– Так далеко! – сказал Филипп, нахмурив брови.
– Ах! Вот видите… мы разлучаемся навсегда.
– Не говорите так, моя возлюбленная! Нет ничего невозможного, я поклялся быть рядом с вами и сдержу свою клятву.
– Да услышит вас Небо!
– Я вспомнил, кажется, дон Фернандо д’Авила – губернатор Черепашьего острова?
– Да.
– Это славный воин и достойный противник, мы уже сталкивались с ним.
– Сегодня или завтра я должна отправиться к нему, а с Черепашьего острова мы поедем на материк. Как видите, Филипп, нам не приходится и мечтать о скорой встрече…
– Это не так, любовь моя. Разве я не приехал сюда, к своим врагам? Почему же я не могу пробраться на Тортугу? Поверьте мне, одно не труднее другого.
– Но если вас узнают, вас убьют.
– Успокойтесь, любовь моя, опасность не так страшна, как вам кажется.
Девушка печально вздохнула и промолвила:
– Теперь пора расставаться…
– Уже расставаться, моя обожаемая Хуана?! – с мольбой воскликнул молодой человек.
– Так надо, Филипп. Продолжительное отсутствие может возбудить подозрения. Кроме того, не должны ли мы еще увидеться? Теперь я счастлива, я надеюсь!
– Повинуюсь вам, Хуана, и ухожу, как вы того желаете… Еще одно, последнее слово.
– Говорите.
– Что бы ни случилось, что бы ни рассказывали вам обо мне, вы никогда не должны верить, что я перестал вас любить.
– Я верю вам, Филипп, и буду верить только вам, клянусь.
– Я принимаю вашу клятву, Хуана, она написана в моем сердце, и теперь я ухожу, исполненный веры, моя возлюбленная. Я не прощаюсь с вами, я говорю: до свидания!
– До свидания, Филипп! – ответила она, протянув ему руку.
Молодой человек подержал с минуту эту крошечную ручку в своей руке, потом нежно осыпал ее поцелуями и, сделав над собой усилие, сказал прерывающимся голосом:
– До свидания, Хуана, до свидания!
Он резко повернулся и твердым шагом вышел из церкви. Хуана провожала молодого человека взглядом до тех пор, пока двери храма не закрылись за ним, а потом упала на колени перед алтарем Божией Матери Всех Скорбящих и прошептала голосом, дрожащим от волнения:
– До свидания, мой возлюбленный Филипп!
– Сеньорита, – сказала дуэнья, тихо приблизившись к своей госпоже после того, молодой человек ушел, – нас уже давно ждут дома, разве вы не боитесь, что наше отсутствие найдут слишком продолжительным?
– Но ведь мы в церкви, нья
[25] Чиала!
– Это правда, сеньорита, и даже в прекрасной церкви. Однако все-таки лучше вернуться домой, ведь надо еще все приготовить к отъезду.
– Может быть, мне никогда больше не придется возвратиться сюда… – отвечала Хуана с кротким вздохом, – нья Чиала, дайте мне еще помолиться Святой Деве за того, кого я люблю.
Дуэнья, женщина осторожная, недовольно покачала головой, но согласилась.
Через несколько минут обе дамы, закутавшись в мантильи, наконец вышли из церкви. На паперти они встретились с человеком, старательно укрытым плащом. Он почтительно им поклонился. Девушка не могла удержаться от нервного трепета. Ускорив шаги, она наклонилась к дуэнье и прошептала дрожащим голосом:
– Как вы думаете, он нас узнал?
– Кто знает! – в тон ей ответила дуэнья.
