– Испанцы?
– Да, отпетые негодяи, а за главного у них наш заклятый враг – одним словом, Онцилла!
– Значит, они в руках у Онциллы! – с непередаваемым ужасом воскликнул Дрейф. – В таком случае нельзя терять ни минуты. Этот злодей способен на все. Надо спешить им на выручку. Эх, ну почему ты не предупредил меня раньше?
– Э, друг, я хотел, но как можно было вмешиваться в переговоры? Сперва – дела общие, а уж после – личные.
– Боже! Боже мой! – негодовал Дрейф, обхватив руками лицо.
– Спасибо тебе, друг, за сочувствие, – сказал Олоне, неверно поняв мучительное состояние Дрейфа. – Вижу, ты любишь меня по-настоящему.
– О брат, – дрожащим голосом воскликнул Дрейф, – твое горе для меня еще больнее!
– Что это значит?
– Ничего, ничего, – спохватился тот, силясь взять себя в руки. – Не спрашивай, скоро сам все узнаешь, может, даже слишком скоро. У меня сорвалось, и теперь я жалею, что не сдержался. Ладно, идем со мной, не стоит терять время попусту, если хотим их спасти.
– Надежда все же есть! – живо сказал Олоне.
– Какая? Говори же!
– Слабая, сказать по правде, но все-таки. Даже не очень сильная рука в иных случаях может послужить защитой. Я велел Майской Фиалке предупредить герцогиню с дочерью, что скоро буду…
– И что?
– Храбрая, верная девочка – она не захотела их бросать и осталась с ними, не побоявшись Онциллы, и он не посмел ей перечить.
– Да, – иронично сказал Дрейф, – это ты верно подметил насчет слабой надежды. Но что может сделать наша бедняжка? Разве что умереть! Нет-нет, мужчины, только решительные мужчины смогут отомстить за несчастных женщин. Идем же, говорю тебе!
– Мы ничего не сможем поделать без герцога де Ла Торре. Надо скорее с ним все обсудить. Во-первых, мы не знаем, куда подался этот злодей. Что, если он сумел улизнуть из города? Ворота и потерны под охраной, это так, но мы лучше кого бы то ни было знаем, что пробить брешь в стене – раз плюнуть.
Дрейф перепоручил командование подоспевшему Красавцу Лорану, растолковал ему в нескольких словах суть дела, наказал точно и честь по чести проследить за исполнением всех условий капитуляции, после чего, дав знак Олоне и Питриану следовать за ним, со всей поспешностью направился к молу, где надеялся застать герцога. И он не ошибся: герцог следил за отгрузкой слитков – она производилась довольно бойко и, по всей вероятности, должна была закончиться до захода солнца.
Заметив Дрейфа, герцог нахмурился, решив, что предводитель флибустьеров пришел убедиться, точно ли выполняется договор, и почувствовал себя оскорбленным подобным недоверием, совершенно, впрочем, необоснованным. Но первые же слова Дрейфа развеяли его заблуждение и ввергли в глубокое отчаяние.
Старый флибустьер по привычке перешел прямо к делу и вкратце, без обиняков рассказал все, что произошло.
– Я иду с вами! – решительно откликнулся герцог. – Мерзавец наверняка еще в городе – мы перевернем вверх дном все дома, коли будет надобность. Господи, неужто это плата за мою преданность! Пока я рисковал жизнью ради спасения города, враги нанесли мне страшный удар в спину!
– Не вините всех, господин герцог, – откровенно сказал ему Дрейф. – По большому счету ваши враги тут ни при чем. Онцилла – вот ваш единственный и кровный враг, и вы это знаете. Впрочем, как и мой. Он жаждет мести, вот и захватил герцогиню с вашей дочерью.
– Вы правы, – удрученно согласился герцог. – Простите, друг мой, я просто потерял голову. Но не будем дольше медлить. Каждая потерянная минута может стоить гибели двум моим самым любимым существам на свете. Я прикажу заложникам следовать за мной, чтобы оправдаться в глазах всех в своем решении, причины которого больше никто не должен знать.
Дрейф одобрительно кивнул – герцог призвал к себе заложников, и они все вместе вернулись на главную площадь. А когда поравнялись с передовыми рядами Береговых братьев, Дрейф заметил среди них некоторое оживление.
– Что тут у вас происходит? – спросил он Красавца Лорана, который расхаживал взад и вперед сам не свой.
– Да вот, – отвечал тот, – все из-за твоей душевной доброты, Богом клянусь. Эти гавачо смеются над нами.
– Как это? Да что стряслось?
– А то, что мы схватили одного пройдоху – пытался пробраться в город через брешь в стене. Наверняка вражеский лазутчик.
– Может, и так, – согласился Дрейф. – А ты что?
– Я велел привести его сюда – хочу расстрелять перед строем гавачо и показать, что мы их совсем не боимся.
– Но сперва, – заметил Дрейф, – перед тем как казнить шельмеца, по закону не худо бы учинить ему допрос по всем правилам. Заложники пойдут со мной и будут присутствовать на суде над мошенником, а потом в случае надобности засвидетельствуют, что мы воздаем только по справедливости.
– Может, ты и прав, брат. Раз ты наш командир, возьми на себя эту заботу, к тому же вот и нашего шельмеца ведут.
И действительно, как раз в это время с главной улицы на площадь вышел отряд флибустьеров – человек десять. Они вели бедолагу, который, невзирая на свое жалкое положение и смертельную опасность, нависшую над его головой, держался как будто совсем непринужденно – смеялся и болтал от души со своими конвоирами.
Олоне с Питрианом вскрикнули в один голос от удивления, признав задержанного.
– Тут какая-то ошибка! – оживился Олоне. – Это никакой не лазутчик.
– Он? Да ни в жизнь! – прибавил Питриан. – Это ж наш друг, и мы ему много чем обязаны. Ежели нас не укокошили в каком-нибудь темном углу, то лишь благодаря ему!
– Верно! – подтвердил герцог. – Кажется, и я его узнаю.
– Имею честь приветствовать вас, кабальеро, – улыбаясь, проговорил дон Педро Гарсиас, потому что мнимым шпионом оказался не кто иной, как наш достопочтенный селянин.
– Как же так вышло, любезный дон Педро, – обратился к нему Олоне, учтиво приветствуя его, – что вы предстали перед нами с таким вот эскортом, да еще по подозрению в деянии, за которое положена смертная казнь?
– О, это легко объяснить. Мне нужно было во что бы то ни стало повидаться с вами, чтобы сообщить кое-что весьма важное. Если бы я по глупости явился прямиком к кабальеро ладронам, стерегущим ворота, как церберы, и рассказал, зачем мне нужно в город, меня бы приняли за умалишенного и упекли бы под замок. Так что, недолго думая, я решил пробраться в город тайком, да так, чтобы меня непременно схватили как лазутчика. И вот эти кабальеро сделали мне одолжение и проводили прямо сюда. Ничего лучшего я и не желал. И потому совершенно не в обиде на них.
– Брат, – сказал Олоне Дрейфу, – мы с Питрианом ручаемся за этого человека. Он оказал нам огромные услуги.
