– Пусть так, и куда же мы направляемся?
– В Веракрус, черт возьми!
– Так, но не прямым же курсом?
– А ты малый смекалистый! – рассмеялся Дрейф. – Я знаю в десяти лье к северу от Веракруса дивный пустынный пляж – там-то вы незаметно и высадитесь. Когда сойдете на берег, там уж разбирайтесь сами. Мое дело на этом будет сделано. Ну, что скажешь о моей задумке, брат?
– Прекрасно задумано. Только, сдается мне, ты не учел одну важную вещь.
– Какую еще? – насмешливо бросил Дрейф.
– Ну да ведь речь идет не только о том, чтобы туда добраться, но и о том, чтобы оттуда выбраться, а об отходе ты, похоже, напрочь позабыл.
– Ошибаешься. Самую интересную часть плана я приберег напоследок. Так что окажи милость и выслушай до конца, причем самым внимательным образом.
– Не беспокойся.
– Итак, скажем, я высадил вас на берег. И вот вы, ты с Питрианом, превратились в испанцев, только-только прибывших с корабля на бал. Понятно и без лишних слов, что вести себя вам надлежит подобающе. Сам знаешь, а может, и нет, испанцы – самый любопытный народ на свете.
– И то верно, не знал.
– Ладно, тогда мотай себе на ус, брат.
– Спасибо за совет.
– Ну а раз ты испанец, значит тебя так и распирает от любопытства.
– Да уж, – рассмеялся Олоне, – да так, что я залезаю в душу к каждому встречному, приглядываюсь да присматриваюсь, проникаю в крепости, осматриваю укрепления, а надо, так делаю подсчеты, – верно, брат?
– Вот-вот, – отвечал Дрейф, рассмеявшись в свою очередь. – Вижу, ты отлично улавливаешь мою мысль. Сам понимаешь, бог его знает, что там может случиться. Возможно, сведения, которые ты добудешь, и твои подсчеты нам еще пригодятся. Разумеется, потом, как выполнишь задание, ты ни на миг не задерживаешься в Веракрусе. Ты даже не представляешь, с какой радостью гавачо отлавливают нашего брата и какое у них чутье на нас. Так что осторожней там! Они придумали против нас целую систему, по сути своей карательную: изловив кого-то из наших, они тотчас его вешают – без суда и следствия. Все время, пока ты пробудешь в Мексике, я буду крейсировать в открытом море и в ночь четверга, каждую неделю, буду подходить ближе к берегу в том месте, где тебя перед тем высажу. Там я буду лавировать почти до рассвета, и за час до восхода солнца тебе останется только попасть на борт, ежели ты сочтешь, что уже пора. А чтобы все предусмотреть, на случай беды, ты или Питриан – тот, кто останется на свободе, пускай разожжет костер на самом высоком месте на том пляже. Тогда я сам сойду на берег, и мы прикинем, что надобно будет предпринять, чтобы выручить того из вас, кого схватят. Теперь понятно? Все ясно?
– Вполне.
– Тогда продолжу. Перед тем как мы расстанемся, я отдам тебе бумаги, а ты передашь их в свою очередь герцогу де Ла Торре. В этих бумагах изложен во всех подробностях план заговора, который затевается против него. Единственно, и чтобы больше не возвращаться к этой теме, предупреждаю – бумаги я уложил в конверт и запечатал. И ты прямо сейчас дашь мне честное слово, что не станешь его вскрывать, чего бы там ни случилось. Помимо того, ежели ты попадешься в руки к испанцам, костьми ляг, но сделай все, чтобы гавачо не заполучили конверт. Эти бумаги, повторяю, скрывают настолько страшные секреты, что знать их не следует никому, кроме герцога де Ла Торре и меня. Так ты даешь слово?
– Даю, – с достоинством отвечал молодой человек. – Я выпущу из рук твои бумаги только для того, чтобы передать их герцогу де Ла Торре в целости и сохранности.
– Спасибо, брат, я на тебя полагаюсь. Конечно, если герцог испугается за жену и дочь и захочет покинуть Веракрус, я заберу его к себе на борт, где с ним будут обходиться с почтением и уважением, какие он заслуживает по праву. И уж коли я не смог удовлетворить твое любопытство раньше, у меня были на то причины, и теперь ты сам понимаешь, насколько серьезные.
– Оставим эту тему, брат, давай лучше поговорим об отходе. Теперь, когда я узнал, сколь ужасная опасность нависла над головой герцога де Ла Торре, мне не терпится покинуть Санто-Доминго. Жаль только, что еще нужно время, чтобы все подготовить.
– Ты так считаешь? – с неизменной улыбкой, полушутя-полусерьезно бросил Дрейф. – Ступай-ка к своему дружку-приятелю да передай ему, чего я жду от него и от тебя. Подите побродите по городу, как какие-нибудь бездельники, пообедайте в таверне, а потом, в одиннадцать вечера, встречаемся здесь и немедля выдвигаемся в Гонану, чтобы прибыть туда завтра на рассвете.
– А дальше?..
– Дальше… Неужели, глупыш, ты полагаешь, будто за последнюю неделю я палец о палец не ударил? Все готово, только нас и дожидаются.
– О, брат! – воскликнул Олоне, крепко пожимая ему руку. – Лишь ты один и можешь заботиться вот так о своих друзьях.
– Не благодари меня, малыш, – печально проговорил Дрейф. – Как знать, не пожалеем ли мы завтра о том, что делаем сегодня?
– Я ни о чем не жалею, – горячо возразил молодой человек, – когда нужно исполнить долг!
– Довольно, я отлично понимаю, что говорю. Оставим это пока, вернемся к нашему разговору позже. Дай бог, чтобы мои горькие предчувствия не оправдались. Скорей предупреди Питриана: надо, чтобы завтра в это время мы уже были в виду Кубы.
Оба Береговых брата встали из-за стола, и Олоне не мешкая вышел из дому.
Дрейф проводил его взглядом, невольно проговорив:
– Я не мог иначе. А что будет – одному Богу ведомо!
Он опустил голову на грудь и еще долго стоял так, погруженный в раздумья. Судя по его виду, они были далеко не радостные.
Глава IV
Как Олоне с Питрианом высадились в Мексике и повстречались с доном Педро Гарсиасом
Сегодня благодаря неустанным изысканиям иных ученых самым что ни на есть доподлинным образом доказано, что Христофор Колумб не открывал Америку, а всего-навсего заново отыскал эту землю, куда путь был забыт не более чем за сотню лет до него.
Все говорит о том, что великий генуэзский мореплаватель то ли волею случая, то ли путем умелых расчетов прознал об этом особом обстоятельстве и что перед отплытием из Палоса он не только был убежден в существовании континента, который он намеревался открыть заново, но и к тому же приблизительно знал путь, который туда вел.
Известно, конечно, что связи между Америкой и Европой восходят ко временам самой глубокой древности; можно говорить с уверенностью и о том, что связи эти полностью никогда не прерывались: существуют прямые доказательства того, что в 877, 983 и 986 годах исландцы плавали к острову Нантакет – на один градус южнее нынешнего Бостона, в Новую Шотландию и, наконец, к Ньюфаундленду. Имеются сведения, причем основанные на фактах, и о процветании поселений в американской Скандинавии вплоть до середины XIV века. С XII века в Гренландии обосновались епископы, подчинявшиеся гамбургской епархии, и до 1418 года норвежские переселенцы, обжившие эти берега, выплачивали десятину и жаловали пожертвования на разные благотворительные нужды в размере двух тысяч шестисот ливров в виде моржовой кости. В 1266 году гренландские священники из гардарской епархии возглавили поход рыбаков через море Баффина на промысел в пролив Ланкастер и дальше – в пролив Барроу. Последний поход, о котором упоминается в скандинавских летописях, был предпринят в 1347 году к берегам Новой Шотландии за строевым лесом. Великий мор, опустошивший Европу в XIV веке, докатился и до Гренландии… Позднее торговля с этой землей отошла по королевскому праву к норвежской короне. В 1418 году принц Зихми из Фрисланда, нагрянув нежданно-негаданно с целой флотилией, уничтожил всю колонию огнем и мечом. Наконец, в сообщениях братьев Зено, сообщениях, бесспорно, подлинных и относящихся к концу XIV века, содержатся ценные сведения о Новой Англии и землях, лежащих дальше к юго-востоку, и, в частности, о культурном уровне тамошних народов.
