– Да вот думаю, может, в Боснию. Вроде бы есть рейс ООН в Сараево. Ну, мне-то придется добираться туда самой.
– Турпоездка Шэннон по раздираемым войной странам, – Талия рассмеялась и покачала головой, потом выпустила дым в окошко. – Ты определенно сумасшедшая.
В ее словах была доля истины. Какая-то часть меня думала, что я могу не вернуться домой из этой поездки. До Таиланда мне, пожалуй, не хватило бы дерзости или глупости, чтобы поехать в Боснию, тем более в одиночку. А после случившегося трудно было понять, какой смысл осторожничать. На Пхангане мы вообще ничем не рисковали, а случилось самое худшее.
И все же я не уверена, что стала бы думать о Боснии, не побывай в Израиле. Проведенное с девушками время перевернуло для меня всё. Я ощущала себя более отважной. Правила и ритуалы Израиля придавали сил, помогли почувствовать солидарность и утешение. Традиции траура в иудаизме были осмысленными. Анат и Талия никогда не пытались отвлечь меня, развеселить или успокоить, они признавали мое право на боль от смерти Шона. Так не было ни с кем ни в Соединенных Штатах, ни в Австралии, и это было именно то, в чем я нуждалась.
Но в присутствии других людей мне было трудно мысленно разговаривать с Шоном, и я была готова снова остаться в одиночестве. Я никогда не встречалась ни с одним человеком, у которого возникла бы мысль побывать в Боснии, так что эта страна казалась мне местом, где можно побыть одной.
В аэропорту Бен-Гурион я прошла сквозь строй вооруженной до зубов охраны у стойки регистрации, через обыск багажа и продолжительные собеседования с сотрудниками безопасности, но все-таки успела на свой рейс. Транзитом через Турцию я прилетела в Хорватию, где единственным доступным размещением в тот холодный вечер был одноместный номер в отеле. В дешевых хостелах и пансионах, где я обычно останавливалась, не так часто имелись телевизоры, а здесь он был; за последнее время я привыкла постоянно слушать новости с девушками, так что, готовясь ко сну, я щелкнула пультом. Первый же выпуск новостей был посвящен Израилю, и я застыла на месте с зажатой в зубах щеткой и пастой, текущей по подбородку. Самолет «Эль-Аль», выполнявший рейс 581 из Тель-Авива в Стамбул, был захвачен.
25
Перт, Западная Австралия. АВСТРАЛИЯ
Январь 2002 г.
Шон еще раз наполняет бокалы холодным белым вином, передает мне раздел мировых новостей газеты The West Australian, а сам откидывается на спинку кресла со спортивными страницами. Я пробегаю глазами международные заголовки. Очередной палестинский террорист-смертник подорвался в торговом центре в Тель-Авиве. Дэниел Перл по-прежнему числится пропавшим без вести в Пакистане. Слушания по делу корпорации Enron и суд над Джоном Уокером Линдом только-только начались.
Шон уже оставил свою работу в Cadbury Schweppes, но еще не уехал в Китай, и мы догуливаем последние деньки нашего спонтанного отпуска в Перте. Мы провели эту жаркую летнюю неделю, плавая в море, валяясь у бассейна в нашем отеле, ныряя с маской и катаясь на велосипедах по острову Роттнест, попивая пиво в бухтах Фримантла и лакомясь самыми хрустящими, самыми сочными жареными кальмарами в своей жизни.
Когда наш обратный рейс в Мельбурн был отложен, мы вернулись в город, чтобы в последний раз насладиться обедом – с вином и газетой. Я вдруг замечаю, насколько тоньше мой раздел мировых новостей по сравнению со спортивным разделом Шона, и до меня доходит, что нескольких страниц не хватает.
– У тебя есть статья о программе Буша «Ни одного отстающего ребенка»? – спрашиваю я его.
– Я припрятал самые нервные странички, Мисс. Те, что с инициалами Дж. У. Ты только расстроишься, а ведь мы все еще в отпуске, – Шон подмигивает и салютует бокалом.
– Может, вместо того чтобы читать о Дабье
[14], – Шон разглаживает свою поношенную рубашку в голубую клетку, сворачивает газету и откладывает ее в сторону, – мы поговорим о том, чтобы съехаться и жить вдвоем? Как только вернусь из Китая, а? Я подумываю о Карлтон-Норте. Мы сможем ходить по пабам на Брунсвик-стрит и в кафе на Лигоне, и ты будешь совсем рядом с Мельбурнским университетом.
Его ладони проскальзывают мне под шорты и вверх по бедру, он наклоняется, чтобы поцеловать меня. Я чувствую на губах восковой привкус гигиенической помады и спелую сладость рислинга.
– Итак, когда мы наконец поселимся вместе… Как ты думаешь, что со временем начнет тебя раздражать? – спрашиваю я. Мы с Шоном путешествовали вдвоем месяцами, побывали по крайней мере в десяти разных странах, и я достаточно часто ночую в доме, который он снимает вместе с тремя своими приятелями на Альбион-стрит. Но у нас еще не было возможности вести намного более обыденную повседневную жизнь.
– Эти твои газеты, – говорит он, бросая взгляд на скомканный раздел мировых новостей слева от меня. – Ты никогда не складываешь газеты, как положено. А как насчет меня, Мисс? Какое мое очаровательное качество со временем будет доводить тебя до слез?
– То, что ты никогда не закрываешь зубную пасту колпачком. И потом она вытекает и заляпывает всю полочку. – Ванная комната парней в Мельбурне действительно выглядит омерзительно.
– Ну, разве ты не счастливица, если зубная паста – единственное, что приходит тебе в голову? – Шон доливает вино в оба наших бокала. – Полагаю, в таком случае, мы поладим, Мисс. Тебе нужно только научиться складывать газеты после прочтения… и не обращать внимания на дурацкие колпачки.
И мы заливаемся смехом.
26
Хадрин, остров Пханган, ТАИЛАНД
10 августа 2002 г.
К тому времени как мы с Анат и Талией добрались до «Сивью Хадрин», летнее солнце уже опустилось за кабаны. Я едва успела познакомиться с этими девушками, а они уже провели со мной целый день в полицейском участке.
На вопрос о том, когда можно будет забрать тело Шона, полицейский отвечал уклончиво. Я понятия не имела, когда нам позволят покинуть остров. Знала только, что не могу больше остаться в кабане номер 214 ни на одну ночь: и окно, и дверь, и веранда – все выходило прямо на то место на песке, где он умер.
– Значит, будешь жить с нами, – Анат указала на бетонное здание позади ресторана.
– Да, – подхватила Талия. – Займешь мою кровать, а я буду спать вместе с Анат.
– Нет. Спасибо. Все в порядке. Я возьму себе отдельный номер.
– Пожалуйста. Наш номер все равно слишком большой.
Я посмотрела на ряд дверей, чуть ли не сбившихся в кучу, и усомнилась в этом.
– Честно, спасибо. Но мне нужно немного побыть одной.
– Может, других номеров и нет, может, все занято, – Анат подняла брови и пожала худыми плечами.
Но когда я подошла к менеджеру «Сивью Хадрин», та улыбнулась:
– Ноу проблем.
