– Эй, красавица, с тобой все в порядке?
Узнав ленивый и тягучий австралийский акцент, я подняла голову. Молодой мужчина с голубыми глазами и темной щетиной стоял рядом со мной у стойки.
Я покачала головой:
– Нет.
Парень пару раз моргнул и отступил на полшага назад, задев плечом стопку глянцевых брошюр. Еще секунду или две он пялился на меня, потом резко развернулся и ушел прочь.
Он был первым из жителей Запада, кто заговорил со мной на острове после того, как пара канадцев подарила мне фонарик в ту ночь, когда умер Шон. Я снова повернулась к пустой стойке, но потом передумала и решила махнуть рукой.
Идя по прилегавшему к холлу ресторану, я ловила шепотки, что неслись вслед моим шагам.
– Тс-с-с! Это она.
– Ему было всего двадцать пять.
– Меня пару лет назад ужалила медуза на Гавайях, и это было адски больно.
– Просто сверхчувствительность…
– Какого черта ты лезешь в воду, если знаешь, что у тебя аллергия?
– Я слышала, они только-только познакомились.
– Ка-а-ак это печально!..
Трое суток я чувствовала эти взгляды спиной. Трое суток я слышала приглушенные голоса. Шепотки, которые я понимала – те, что по-английски, – звучали со всеми знакомыми акцентами: австралийским, новозеландским, британским, ирландским, южноафриканским, канадским и родным американским.
Оказавшись внутри своей одноместной кабаны, я осела на пол. Мне казалось, что меня обступает толпа, которая тем вечером была на пляже. Которая стояла и глазела на Шона. Снова и снова я видела, как высокая тоненькая девушка идет вдоль кромки воды, дважды останавливается, чтобы взглянуть на его тело, а потом уходит прочь.
Я до сих пор слышала голоса из той ночи.
– Да нормально все будет.
– Он захлебнулся. У него вода в легких. Переверните его вниз головой.
– Вы неправильно считаете. Пятнадцать раз надавить, два раза вдохнуть.
– Он задыхается. Переверните его вниз головой. Освободите его дыхательные пути.
– Он лежал лицом в воде. У него вода в легких.
– Переверните его головой вниз.
После того как Шона внесли в кузов грузовика, после того как Анат и Талия пешком пошли в клинику, все они остались на пляже. Может быть, разговаривали о том, что видели, прежде чем разойтись группами по двое-четверо – есть, пить, танцевать, курить.
А мы с Шоном – вели бы мы себя иначе? Если бы кого-то другого ужалила в тот вечер медуза, что бы мы делали? Мне неприятно это признавать, но я знаю, что мы не стали бы вести себя так, как Анат и Талия. Мне хотелось бы думать, что мы по крайней мере попытались бы поступить, как те канадцы с фонариком. Но когда наше предложение о помощи оказалось бы отвергнуто, мы бы, наверное, тоже ушли.
Я была благодарна тем ребятам за их жест, но какой прок от фонарика? Любой другой из туристов – чем бы они могли мне помочь? Я не хотела сидеть и разговаривать с кем-то, я не хотела есть или пить пиво. Если бы кто-то спросил, может ли он что-то сделать для меня, я сказала бы «нет» – и была бы искренна.
Анат и Талия… они просто не дали мне выбора. Даже когда я пыталась вежливо отказаться от их помощи, они меня не слушали. Они почти не оставляли меня одну с того момента, как отворили стеклянную дверь и вошли в клинику, в то время как все остальные ждали снаружи.
Когда я снова вышла из кабаны, девушки уже шли по песчаной дорожке между пальмовыми деревьями мне навстречу.
– О, Шэннон! Как хорошо, что мы тебя нашли! Ты можешь ехать. Они наконец согласились. Наконец-то они позволили тебе с Шоном выехать!
– Правда? – мои плечи поникли. Я почувствовала, что узел в груди немного ослаб.
– Да. За Шоном уже едет водитель.
– Когда?
– Может быть, сегодня днем. Или вечером.
– Слава Богу!
– Да, – согласилась Талия. – Теперь его не сожгут. Ты сможешь отвезти тело Шона домой. Его родители смогут похоронить его.
– И хорошо, что ты отсюда уезжаешь. Потому что, Шэннон… – Анат глянула на Талию. – Ужален еще один человек. Еще одна девушка. Теперь уже трое…
Сердце снова сжалось.
– О боже! Она умерла?
Они обе кивнули.
– Эту девушку медуза ужалила в ноги. Как Шона.
Я ощутила в желудке холодную тяжесть. Кожа словно натянулась.
– Вам, девочки, тоже надо уезжать.
– Уедем. После тебя.
– Да, как только ты улетишь, – подтвердила Талия, выдувая сигаретный дым через плечо. – И мы не плаваем в море после Шона. Те туристы, которые знают и все равно заходят в океан, – безумцы. Лично я не видела в воде ни одного местного.
Мы втроем пошли в городок. Я провела свой последний вечер на острове Пханган в загроможденном офисе «AA Трэвел», звоня по телефону: обеим нашим семьям, страховщикам Шона и Уоррену Джонсону, австралийскому консулу в Бангкоке.
Красивая молодая женщина с открытым лицом за стойкой турагентства была первой, кто объяснил мне, что смерть в Таиланде – не такое уж важное событие.
– Раз уж умер, так умер, – спокойно произнесла она, вертя в пальцах карандаш.
Потом она сказала, что муж заразил ее СПИДом, после того как спал с проститутками. Когда она попросила свою мать присмотреть за их детьми, если случится худшее, мать пожала плечами, сказав, что это всего одна из множества жизней.
Глаза сотрудницы агентства были теплыми и ясными, лоб – гладким, губы – нежными. Когда я поднялась, чтобы уйти, она встала вместе со мной.
– Савасди кха, – женщина сложила ладони перед грудью и слегка наклонила голову. – Мне жаль, что эта твоя жизнь оказалась трудной.
– Мне тоже жаль, что эта твоя жизнь трудна, – как и она, я сложила ладони и опустила подбородок. – Савасди, – попрощалась я и вышла за дверь.
Идя по жарким пыльным улицам городка в сторону «Сивью Хадрин», я подумала, что тоже хотела бы верить в реинкарнацию. Это определенно многое объясняло в реакции местных на смерть Шона.
Однако я все равно не могла не испытывать ужаса оттого, что по-прежнему не видела никаких попыток со стороны тайцев предупредить других об опасностях в воде. За трое суток, миновавших после того, как Шона ужалила медуза, я не увидела ни единого плаката, знака, объявления или буклета, предупреждающего о медузах. Ни в городке, ни на пляже. Трое уже погибли, а туристы продолжали плавать, плескаться и хохотать. Крутой песчаный изгиб пляжа Хадрин Нок выглядел так же идиллически и благодушно, как и в день нашего приезда.
Макс Мудир из Франции, 5 лет
23 августа 2014 г., остров Пханган
Смертельный случай: пятилетний мальчик-француз получил множественные ожоги от щупалец кубомедузы 23 августа 2014 года на пляже Куат острова Пханган. Он потерял сознание. Родители омывали его травмы пресной водой, прикладывали лед и пытались провести реанимацию.
