В сентябре сразу трое коллег за одну неделю сказали мне, что беспокоятся, как бы я не довел себя до профессионального выгорания, потому что я совершенно не отдыхаю в течение учебного дня. Я признался, что регулярно провожу 15-минутные перемены в классе, усердно занимаясь учительскими делами. В ответ все трое настоятельно посоветовали мне отказаться от этой привычки.
Сначала я со смехом отмахивался от их замечаний. Я сказал, что прекрасно знаю, как выглядит профессиональное выгорание и что пока со мной все в полном порядке. Но они настаивали, говоря, что очень важно делать в течение дня небольшие перерывы. Одна коллега заявила, что ей просто необходимо ежедневно приходить на несколько минут в учительскую и расслабляться там в компании других педагогов. Она утверждала, что это помогает ей в работе.
Все это показалось мне странным. Похоже, мое альтруистическое стремление работать без перерыва, часто жертвуя хорошим самочувствием в данный конкретный момент, не встречало поддержки со стороны финских коллег. Я всегда считал, что лучшие преподаватели — те, кто работает больше всех, даже если это подразумевает недосып и отказ от обеда в пользу подготовки к урокам, а также полное отсутствие времени на общение с коллегами. Большинство учителей, которыми я восхищался в США, были такими же трудоголиками и вечно балансировали на грани выгорания. Но в Хельсинки я ни разу не видел, чтобы мои финские коллеги работали в обеденный перерыв или торчали в классах в течение всего учебного дня. Складывалось впечатление, что по сравнению с американскими педагогами они почти не испытывают стресса. И, что, в общем-то, вполне логично, то же самое можно было сказать и об их учениках.
Я слышал, что критики финской модели образования считают ее не подходящим для Соединенных Штатов примером по одной главной причине: слишком уж велики культурные различия между двумя странами. Но думаю, именно этот, принципиально иной подход и является наиболее ценным из того, что американским педагогам можно позаимствовать у финских. В нашей культуре погоня за успехом (или «стремление быть лучшим») считается главным в жизни, и это крайне негативно влияет на физическое и психологическое состояние не только взрослых, но и детей тоже.
В США ребятишек начинают подталкивать к успеху чуть ли не с грудного возраста. Это особенно заметно в богатых семьях. Родители покупают малышам дидактические материалы и развивающие игры, ищут самые лучшие детские сады (плата за посещение которых порой превышает $30 000 в год), и все это ради того, чтобы их отпрыски с ранних лет получили преимущества в учебе. Многие американцы специально отправляют сыновей и дочерей в подготовительный класс начальной школы на год позже, чтобы они опережали одноклассников в развитии, а когда их дети учатся в средней школе, часто наклеивают на бампер автомобиля стикеры с надписью «Гордый родитель отличника». В старших классах ребятам рекомендуют активно работать над резюме, чтобы попасть в лучшие университеты. И они стараются изо всех сил: получают высокие оценки, загружают себя внеклассной работой, углубленно изучают отдельные предметы и занимаются с репетиторами, чтобы хорошо сдать государственные экзамены. Не во всех регионах страны школьники испытывают одинаковое давление, однако кое-где, например в городе Пало-Алто, что в Калифорнии, процент самоубийств среди старшеклассников шокирующе высок.
Эмма Сеппяля, исследовательница из Стэнфордского университета и автор книги «Дорога к счастью» (The Happiness Track), вспоминает, как в юности стажировалась в крупной парижской газете. Ранним утром она ходила по зданию, разнося служебные записки и выполняя прочие поручения. Она наблюдала за тем, как в офисах на третьем этаже работают американские журналисты, а в расположенной в подвале типографии — французские рабочие-печатники.
«На третьем этаже было тихо, только постукивали клавиши и жужжали принтеры. Редакторы — в основном люди с лишним весом и темными кругами под глазами — сгорбившись, постоянно пялились в мониторы. Перерывов они не делали: ели пиццу прямо за рабочим столом и при этом совершенно не общались с коллегами. А вот в подвале во время обеденного перерыва царила праздничная атмосфера. На огромном столе появлялись французское вино, сыр и хлеб… Вскоре я поняла, что мне хочется почаще бывать в этой обстановке всеобщей радости.
А потом я призадумалась: две эти группы людей входят в одну команду сотрудников (редакторов, журналистов и печатников), которые трудятся всю ночь напролет, чтобы до восхода солнца успеть сделать свежий выпуск газеты и пустить его в продажу. Да, представители обеих групп выполняли различные задачи и принадлежали к разным культурам, но ведь и те и другие торопились выполнить работу к одному и тому же, жестко оговоренному сроку… Ночь за ночью, несмотря на все сложности, обе группы успешно справлялись со своими задачами. Но вот их подходы к работе оказались диаметрально противоположными: одни постоянно переживали, выгорали и выглядели не лучшим образом, тогда как другие были вполне довольны жизнью, полны энергии и отлично себя чувствовали»
{10}.
Когда я в первый раз прочитал этот отрывок, то сразу подумал, что обстановка на третьем этаже редакции полностью отражает мой собственный опыт преподавания в американских школах, а описание типографии совпадает с опытом работы в финских школах. Подобно американским журналистам и французским печатникам, преподаватели в США и Финляндии делают одно и то же дело и имеют одинаковые сроки работы: на протяжении всего учебного года дети должны учиться в школе и приобретать знания. Но, как я убедился на собственном опыте, процесс движения к этому результату выглядит абсолютно по-разному: мои соотечественники выбрали более трудный, жесткий и ориентированный на достижения подход, тогда как их финские коллеги действуют более медленно и мягко, делая упор на хорошее самочувствие.
«Десятилетия исследований показали, что счастье — это не результат успеха, а скорее его предварительное условие, — пишет Сеппяля. — Другими словами, если вы хотите добиться успеха, стремитесь походить на французских печатников»
{11}.
Вряд ли можно говорить о счастье, если у человека не удовлетворены базовые потребности; поэтому сон, пища, вода, одежда и жилище должны быть по умолчанию доступны в необходимых объемах как самим педагогам, так и их ученикам. Принято считать, что в развитых странах вроде США и Финляндии учителям, как правило, не приходится сталкиваться с подобной проблемой. Однако сегодня более 16 млн американских детей (то есть около 22 % от общего числа) живут за чертой бедности
{12}, и я должен с сожалением признать, что изрядная доля американских школьников не обеспечена продовольствием и даже не имеет крыши над головой. Если дети приходят в школу с неудовлетворенными базовыми потребностями, то это ставит перед педагогами особые задачи, и я не берусь давать в подобной ситуации какие-либо рекомендации. Тем не менее я могу предложить несколько стратегий из опыта финских школ, которые способствуют физическому и психическому здоровью учителей и учеников. Эти простые шаги в конечном итоге повышают качество преподавания и усвоения материала — и приносят в класс радость.
