– Я серьезно. У меня уроки.
Он отвечает мне приторной улыбкой, какой, наверное, улыбается пожилым дамам, когда просит у них пожертвования в фонд Астор-Парка. Как будто он делает мне одолжение.
– Об этом уже позаботились. Я сообщил вашим учителям, что вы освобождены от занятий. И вам даже не нужно будет делать домашнюю работу.
Ясно, он точно думает, что делает мне одолжение.
– Да что у вас за школа такая дерьмовая, раз вы можете освободить одиннадцатиклассника от занятий и домашней работы?
Тонкие губы Берингера складываются в недовольную гримасу.
– Мисс Ройал, то, что ваш отец вернулся из мертвых, еще не означает, что вы можете распускать язык и говорить со мной в таком тоне.
– Тогда выпишите мне тысячу штрафов, – продолжаю пререкаться я. (Или это просьба?) – Я отработаю их сегодня же.
Он лишь усмехается.
– Не горю желанием. Похоже, вы уже начали отбывать свое наказание.
Серьезно, я ненавижу эту школу! Она самая худшая в мире. Интересно, как поступит Берингер, если я возьму и откажусь выходить отсюда? Вызовет полицию, чтобы они вытащили меня наружу?
Директор останавливается рядом со своим кабинетом и кивает головой в сторону вестибюля.
– Ваш отец ждет вас. – Он качает головой. – Не понимаю, почему вы не рады тому, что проведете с ним время? Странная вы девушка, мисс Ройал.
С этими словами он исчезает в своем кабинете, словно не желает больше тратить время на необычного ребенка, который не хочет увидеться с собственным отцом.
Я прислоняюсь головой к одному из шкафчиков и заставляю себя посмотреть в лицо правде, от которой прячусь с тех пор, как появился Стив.
Я не желаю проводить с ним время, потому что мне страшно.
Вдруг я ему не понравлюсь? Он же оставил маму. Она не смогла удержать его, а ведь Мэгги Харпер была сущим ангелом: красивой, милой и доброй.
И теперь вот я… Колючая и неприступная, что уж говорить о том, что я за словом в карман не лезу и в семнадцать лет у меня на все есть свое мнение. Рано или поздно я обязательно ляпну что-нибудь, за что мне будет стыдно и на что он обидится.
Но как сильно мне ни хотелось бы спрятаться за этими пропитанными ядом стенами, Стив ждет, а у меня есть два варианта: остаться и встретиться с ним или сбежать и потерять Рида.
А так как ничего другого мне на ум не приходит, то и решение очевидно.
Я поворачиваюсь и направляюсь в вестибюль.
Глава 13
Элла
Стив ждет меня в вестибюле, засунув руки в карманы и читая объявления на стенде.
– Здесь мало что изменилось, – говорит он мне, когда я подхожу ближе.
Я растерянно морщу лоб.
– Ты тоже здесь учился?
– А ты не знала?
– Нет. Я не думала, что Астор-Парк настолько старая школа.
На его губах появляется кривоватая ухмылка.
– Хочешь сказать, я тоже старый?
Я вспыхиваю.
– Нет, я имела в виду, что…
– Я просто дразню тебя. По-моему, первый класс выпустили в тридцатые годы. Так что да, это старая школа. – Он достает руки из карманов и поворачивается ко мне всем телом. – Готова?
Я распрямляю спину.
– Почему?
– Что почему? – На лице Стива читается недоумение.
– Почему ты забрал меня с уроков?
– Потому что ты не сможешь прятаться за спиной Берингера, как прячешься за Каллумом и его мальчишками.
Я не могу скрыть своего удивления – оно отражается у меня на лице. А Стив оказывается достаточно проницательным, чтобы это заметить.
Он улыбается.
– Думала, я не замечаю, что ты избегаешь меня?
– Я тебя не знаю.
И мне страшно. Сейчас происходит так много всего, что я не в силах это контролировать. Я привыкла держать все в своих руках. Сколько себя помню, мама доверяла мне оплату счетов, закупку продуктов и я сама собиралась в школу.
– Именно поэтому я и забираю тебя на целый день. Поехали.
По выражению его лица я понимаю, что спорить бесполезно.
Как это похоже на меня, с потрясением понимаю я. У моей мамы был мягкий характер. Выходит, что отец – ее полная противоположность.
Я выхожу из школы вслед за Стивом, чувствуя, что мне никак от него не отделаться. У тротуара стоит низкая спортивная машина, ее кузов – сплошные изгибы. Я никогда не видела ничего подобного. А вот цвет мне знаком. Точно такой оттенок, как у моего кабриолета, – запатентованный тон «королевский синий», если верить Каллуму.
Наверное, мое изумление написано у меня на лице, потому что Стив говорит:
– «Бугатти кайрон».
– Не понимаю, что ты сейчас сказал, – сухо говорю я. – Звучит как название спагетти.
Усмехнувшись, Стив открывает мне дверь.
– Это немецкая машина. – Он проводит рукой по крыше кузова. – Лучшая в мире.
Если он даже все это выдумал, я никогда не узнаю. Машины не входят в круг моих интересов. Мне нравится независимость, которую получаешь, когда у тебя есть собственная тачка, но даже я понимаю, что эта машина – нечто особенное. Кожа в салоне нежная, как попка младенца, а приборы сделаны из блестящего металла.
– Это космический корабль или машина? – спрашиваю я, когда Стив усаживается на сиденье водителя.
– Может, и то и другое. Она разгоняется до девяноста километров меньше чем за две с половиной секунды, а ее максимальная скорость – четыреста двадцать километров в час. – Он задорно мне улыбается. – Ты из тех редких барышень, которые увлекаются машинами?
– Мне обидно за мой пол. Готова поспорить, здесь найдется много фанаток автомобилей. – Я пристегиваюсь ремнем безопасности и нехотя улыбаюсь ему в ответ. – Хотя я к ним не отношусь.
– А жаль. Я бы дал тебе порулить.
– Нет уж, спасибо. И, вообще, мне не так уж нравится водить машину.
Стив смотрит на меня с притворным изумлением.
– Ты точно моя дочь?
Не уверена.
Но вслух отвечаю:
– Так говорит анализ ДНК.
– Что есть, то есть, – бормочет он.
Между нами повисает неловкая пауза. Я это ненавижу. Мне хочется лишь одного – вернуться в школу, на занятия, и целоваться с Ридом во время перерыва на ланч. Черт, да я бы больше предпочла поругаться с Джордан, чем сидеть в одной машине со Стивом.
Моим отцом.
– Итак, чем сегодня займемся? – наконец спрашивает он.
