Стив снова хмурится.
– Она права, – говорит он мне. – Я помню себя в юности. Девчонки в юбках всегда были доступными. Такой ты хочешь быть? Доступной Эллой?
Дина хихикает.
Сжав лямку рюкзака, я поворачиваю дверную ручку. Если бы у меня было оружие, то я бы пристрелила Дину.
– Я иду в школу, – холодным тоном говорю я. – Мне уже пришлось пропустить день занятий, чтобы ты мог покататься по Бэйвью. Но сегодня я не собираюсь опаздывать только потому, что у тебя какие-то претензии к моей школьной форме.
Стив подходит и кладет ладонь на дверь.
– Я пытаюсь помочь тебе. Девчонками, которые так откровенно одеваются и ведут себя, только пользуются. Я не хочу, чтобы к тебе так относились.
Я рывком распахиваю дверь.
– Девчонки, которые так откровенно одеваются и ведут себя, просто хотят секса. В этом нет ничего аморального, странного или ненормального. Если я захочу заняться сексом, то так и будет. Это мое тело.
– Но не пока ты живешь в моем доме, – грохочет голос Стива, который чуть не бежит за мной по холлу.
Смех Дины преследует нас до самого лифта.
Я с силой жму кнопку «вниз».
– Тогда я перееду.
– И мне придется вернуть тебя обратно. Ты этого хочешь? – Я молчу. Он досадливо вздыхает, а потом, смягчив тон, говорит: – Я не стараюсь быть плохим парнем, Элла, но ты моя дочь. Каким отцом я буду, если позволю тебе вести беспорядочный образ жизни и спать с парнем?
– Мой парень – сын твоего лучшего друга, – напоминаю я ему.
Быстрее бы уже приехал этот лифт, но, как назло, он ползет на сорок четвертый этаж мучительно медленно.
– Я знаю. Почему, думаешь, меня так тревожит, что вы встречаетесь? Дети Каллума неуправляемы. И у них есть опыт. Я не хочу, чтобы ты водилась с ними.
– Звучит несколько двулично, не находишь?
– Да. – Он вскидывает руки. – Я этого не отрицаю. Но последнее, чего мне хочется, – это чтобы ты встречалась с парнем, который похож на меня в старшей школе. Я не проявлял к девушкам никакого уважения. Мне лишь хотелось залезть им в трусики. – Стив выразительно смотрит на подол моей юбки. – Закончив с одной, я переходил к следующей.
– Рид не такой.
Стив смотрит на меня с жалостью.
– Милая, я тоже говорил всем девушкам, с которыми хотел заняться сексом, что для меня они особенные и единственные. Поверь мне. Я бы сказал все что угодно, лишь бы девчонка ответила мне «да». – Я собираюсь открыть рот, чтобы возразить, но Стив продолжает. – И, прежде чем ты скажешь, что Рид не такой, позволь мне напомнить тебе, что я знаю этого мальчика уже целых восемнадцать лет, а ты – всего лишь несколько месяцев. Так кто из нас более осведомлен о нем?
– Он не такой, – настаиваю я. – Это не Рид давит на меня, а наоборот.
Стив нервно смеется. Покачав головой, он говорит:
– Черт, а парень умен, стоит отдать ему должное. Я до такого даже не додумался бы.
Я растерянно моргаю.
– Притворяется, что сопротивляется, и позволяет тебе самой принимать решения. Должно быть, ему это очень нравится. – Стив становится серьезным. – Нет, Элла, тебе придется поверить мне на слово. Рид так много уже всего повидал, что тебе не под силу его изменить. В Асторе полно других мальчиков, куда лучшего него, с которыми ты могла бы встречаться. Может, ты найдешь себе кого-нибудь другого, тогда и поговорим!
Я даже не пытаюсь скрыть свое потрясение.
– Я не такая. Я не предаю людей и не откажусь от Рида.
Я не такая, как ты.
– Что ж, давай посмотрим, как долго продлятся его «чувства» к тебе, когда он не сможет тебя получить? Не будь такой доступной, Элла. Это тебя не красит.
Если бы я была ребенком, которым меня, по-видимому, считает Стив, то прокричала бы ему какое-нибудь оскорбление. Одно уже даже готово сорваться с губ. Мне так и хочется сказать Стиву, чтобы он перестал судить обо мне по себе, такому жалкому и несчастному. Но я ничего не добьюсь, если буду перечить ему. Наконец приезжает дурацкий лифт.
– Мне пора в школу, – сообщаю я ему и вхожу в кабину.
– Занятия заканчиваются без двадцати четыре. В четыре я жду тебя дома.
Двери лифта закрываются.
Когда три минуты спустя я выезжаю из подземного гаража, в висках стучит. Головная боль, вызванная переживаниями, перестает мучить меня, только когда я приезжаю в Астор-Парк.
Какая ирония: место, которое я когда-то ненавидела больше всего на свете, сейчас кажется мне спасительным убежищем.
Глава 17
Рид
Самые худшие выходные в моей жизни, честное слово.
Всю субботу я просидел с Хальстоном Гриером, перепроверяя каждую деталь по моему делу. Мой адвокат утверждает, что ДНК, моя ДНК, которую нашли под ногтями Брук, – самое серьезное доказательство, которое есть у копов. Он также признался, что мое оправдание, будто бы Брук поцарапала меня в гневе, может никак не повлиять на присяжных, если дело дойдет до суда, особенно вкупе с видеозаписями с камер наблюдения.
Я даже не помню, чтобы она меня поцарапала. Брук потребовала денег, я рассмеялся в ответ, тогда она замахнулась, чтобы дать мне пощечину, но ее рука так и не коснулась моего лица. Она пошатнулась. Я подхватил ее и оттолкнул от себя. Наверное, тогда Брук и поцарапала меня.
Все это дело – какой-то бред. Я не убивал эту женщину. Но то, что я не увидел на себе следов от ее ногтей, еще не значит, что она не царапала меня. Я предложил пройти тест на детекторе лжи, однако Гриер сказал, что, даже если я пройду его успешно, результаты полиграфа в суде не рассматриваются. А вот если я провалю его, предупредил он, то полиция отыщет способ слить результат прессе, а уж та разнесет меня в пух и прах.
В воскресенье я бродил по дому, скучая по Элле, но не потому, что хочу уложить ее в постель, как думает Стив. Мне не хватает ее компании, ее смеха, ее дерзких замечаний. Стив нашел ей занятие на все выходные, так что мы смогли только пару раз поболтать по телефону и написать друг другу несколько сообщений. Это чудовищно несправедливо, что она больше не живет с нами. Ее место – здесь. Даже папа согласен с этим, но, когда я попробовал настоять, чтобы он поговорил со Стивом, старик лишь пожал плечами и ответил: «Стив – ее отец, Рид. Давай посмотрим, что из этого выйдет».
Когда наконец настает понедельник, я практически умираю от предвкушения. Хоть меня и допустили до тренировок, но тренер все равно дает мне одни бесконтактные упражнения и предупреждает, что я могу не выйти на поле в пятницу. Он по-прежнему бесится из-за моей драки с Ронни на прошлой неделе.
Кстати о Ронни. Этот говнюк несколько раз проходил мимо скамейки, чтобы оскорбить меня, и тихо, чтобы не услышал тренер, буркнул мне: «Убийца».
