Пока я думаю о своем, папа отталкивает Иста, обходит Казинса и с такой силой бьет Стива в челюсть, что звук удара эхом прокатывается из одного конца огромной гостиной в другой. Стив вытирает рот рукой, размазывая по лицу кровь.
– Достаточно. Он находится под стражей, – рявкает детектив Казинс.
Папа продолжает смотреть в глаза Стиву.
– Ублюдок! Ты спал с моей женой, убил женщину и пытался повесить это убийство на моего сына!
– Папа, – хрипло говорю я, – он этого не стоит.
Да, не стоит. Стив вообще больше ничего для нас не значит. Главное – что я жив, что все, кого я люблю, тоже живы, целы и невредимы. Я не сяду в тюрьму. Элла возвращается домой с нами, в семью, частью которой стала. Мы справимся со всем этим точно так же, как справились с самоубийством нашей матери, с развалом нашей семьи, с нашими собственными демонами.
Крепко держа Эллу за руку, я говорю:
– Пойдем.
– Куда? – спрашивает она.
– Домой.
Она на секунду затихает.
– Хорошо.
– Ага, – подходя к Элле с другой стороны, говорит Истон, – в твоей комнате такой бардак!
– Потому что ты все время смотришь там футбол, – ворчит она, следуя за нами. – Я хочу, чтобы ты убрался там, как только мы приедем.
Истон останавливается в дверях пентхауса и в изумлении смотрит на нее.
– Я же Истон Ройал. Черта с два я буду убираться!
Папа вздыхает. Близнецы фыркают. И даже у полицейских такой вид, как будто они изо всех сил стараются не рассмеяться.
Я еще крепче сжимаю руку Эллы в своей и выхожу из пентхауса. Мои братья догоняют нас. За нами – мучительное и ужасное прошлое. Перед нами – чистое, как белый лист бумаги, будущее.
Я больше не собираюсь оглядываться назад.
Глава 36
Рид
Хальстону Гриеру требуется целых сорок восемь часов, чтобы добиться для меня очередного слушания. В этот раз меня даже не раздражает, что судьей снова назначен Делакорт. В этом даже есть какая-то фантастическая ирония: ему придется вынести официальное решение по снятию с меня всех обвинений, хотя до этого он пытался подкупить моего отца.
– Учитывая ваше с этим судьей прошлое, я советую тебе во время процесса вести себя скромно и серьезно, – говорит Гриер, пока мы ждем, когда Делакорт выйдет из своего кабинета.
Слушание должно было начаться пятнадцать минут назад, но судья все сидит у себя, пытаясь оттянуть неизбежное.
В предостережениях Гриера нет необходимости. После звонка Эллы в субботу вечером я нечасто улыбаюсь.
– Всем встать, дело слушает почетный судья Делакорт.
– Почетный, ну как же! – громким шепотом говорит Ист, сидящий позади меня.
Гриер смотрит прямо перед собой, но его помощница, Соня Кларк, поворачивается и сердито смотрит на моего брата.
Краем глаза я вижу, как Истон показывает, что застегивает губы на молнию. Элла сидит рядом с ним, но придвинулась ближе к Дине. Та ночь, когда Стив признался в том, что убил Брук, связала их друг с другом, и, думаю, в большей степени потому, что Стив по ошибке принял Брук за Дину.
Я по-прежнему считаю Дину змеей, но чертовски благодарен ей. Да, она шантажировала моего брата, но зато спасла жизнь Элле. Если бы она не достала из сейфа револьвер и не пришла на помощь Элле, вся эта история могла закончиться совершенно по-другому. Но благодаря Дине Элла жива, а Стив О’Халлоран окажется за решеткой по обвинению в преступлении, которое, как все думали, совершил я.
Стоит мне подумать об этом, как я хочу кого-нибудь ударить. Этот ублюдок действительно мог позволить мне гнить в тюрьме за то, чего я не делал. Знаю, Стив – отец Эллы, но я никогда не смогу простить его за все это. И, думаю, Элла – тоже.
Гриер тянет меня за пиджак, чтобы я встал. Я встаю, как приказано, и жду, когда пристав разрешит всем сесть.
В черной мантии и сером парике судья Делакорт только выглядит почтенным, но все мы знаем, что он лишь очередная мразь, которая откупалась от преступлений, совершенных его сынком, подонком и насильником.
Делакорт занимает свое место и начинает листать документы, поданные юристами. И все это время весь зал суда стоит на ногах. Ну и говнюк!
Через десять долгих минут пристав откашливается. Он даже покраснел от смущения. Но он же невиноват, что его босс – настоящая скотина. Нам лишь остается пожалеть беднягу.
Кашель привлекает внимание Делакорта. Он поднимает голову, оглядывает нас, а затем кивает.
– Вы можете сесть. Желает ли сторона обвинения выступить с ходатайством?
С громким шорохом все садятся на свои места. Окружной прокурор остается стоять. Наверное, это непросто: признать, что они ошиблись и чуть не отправили в тюрьму невинного парня.
– Да, желает.
– И в чем дело? – Делакорт даже не пытается скрыть свое нетерпение. Ему не нравится быть здесь, хотя это его работа.
Окружной прокурор стоически продолжает:
– Окружной прокурор просит снять все обвинения.
– На каких основаниях?
Все это изложено в документах перед Делакортом. Но лишь потому, что судья ненавидит свою жизнь, он делает все, чтобы окружающие были в равной степени несчастны.
– На основании новых доказательств, которые указывают на то, что обвинение было предъявлено ошибочно. Мы арестовали еще одного подозреваемого.
– И новыми доказательствами служат показания подруги прежнего обвиняемого и отдельно проживающей супруги нового обвиняемого?
– Да.
Делакорт что-то ворчит.
– И сторона обвинения считает эти показания достоверными?
Он явно не хочет позволить мне соскочить с крючка.
Я бросаю встревоженный взгляд на Гриера, но тот едва заметно качает головой. Ну ладно, раз Гриер спокоен, я тоже не буду зря нервничать.
– Считает. У нас есть аудиозапись, на которой зафиксировано, как мистер О’Халлоран сознается в преступлении. Заявления жертв подтверждаются первичными вещественными доказательствами, найденными на месте преступления, а также заявлениями, выслушанными после инцидента детективом Казинсом, детективом Шмидт и офицером Томасом, где мистер О’Халлоран признается, что ошибочно принял погибшую за свою жену.
– И вы абсолютно уверены, что в этот раз задержали истинного виновника? На последнем заседании по этому делу вы клялись, что лицом, совершившим это насильственное преступление, является мистер Ройал. Более того, было даже назначено слушание с вынесением судебного решения, потому как он собирался признать себя виновным. Так когда вы ошиблись, тогда или сейчас? – с сарказмом говорит Делакорт.
