Перекатившись во сне поближе к огню, Николетта крепче закуталась в одеяло. Сознание медленно возвращалось к ней, вопреки героическим усилиям не просыпаться. Треск дров в огне вызвал на лице девушки улыбку. Не открывая глаз, она решила наконец встать и рассказать отцу об ужасах, которые ей приснились. Наверняка через неделю-две они отправятся в город, чтобы она смогла помолиться в церкви.
Но даже прежде, чем наступило окончательное пробуждение, боль в ноге сообщила Николетте, что это был не сон. Когда она открыла глаза и увидела высокие деревья на границе света костра, по ее щекам покатились слезы. Углежог, который случайно нашел ее у ручья, сидел напротив, и его любопытство росло. Он, разумеется, слыхал рассказы о диких людях в лесу, таких, что бегают на четырех ногах и ведут себя как звери, но всякий живущий в лесу человек слышит сотни таких историй, которые, хвала Господу, никогда не получают подтверждений.
Бесспорно, самое странное в ней – полное отсутствие волос, если не считать маленького кустика между ног, взглянув на который, он покраснел. Уже не девочка, еще не совсем женщина, но все равно красивая, хоть и лысая, но вдруг – одержимая или, хуже того, ведьма или злой дух? Он следил за тем, как она спит со смесью восхищения и страха, гадая, не стоило ли оставить ее там, где он ее нашел.
Магнус (именно так звали этого углежога) редко встречал других людей в лесу, а женщин – вообще никогда. Женщин он видел, только когда приносил уголь в город раз в несколько недель, и никогда не встречал девицы, которая удостоила бы углежога хотя бы добрым словом. Хоть он унаследовал ремесло от отца в возрасте двадцати лет, ноздри и пальцы у него уже почернели, как у тех, кто занимался этим делом всю жизнь.
Увидев, что девушка плачет, даже не проснувшись, он почувствовал, как что-то сжимается у него в животе. Чтобы получился хороший уголь, надо поддерживать огонь два дня и две ночи, так что несколько часов сна, которые ему удалось перехватить прошлой ночью, мало что значили. Его глаза, руки и ноги покрывала угольная пыль, и даже ради того, чтобы согреть эту странную, голую дикарку, он не хотел разводить еще один костер. Она проспала целый день и почти всю ночь, а теперь открыла глаза лишь для того, чтобы разрыдаться.
Когда он приблизился, девушка сжалась, но, стоило ему протянуть ей кусок сухаря, она со стоном прижалась к нему. Он неуклюже лег у огня, а ее теперь уже теплое тело дрожало рядом. Он погладил ее лысую голову и заметил свежие порезы на бледной коже. Вскоре он задремал, прижимая ее к себе черными от угля руками.
Никто в городке ее не знал, и, хотя многие проявили доброту и даже угощали ее лакомствами, Николетта так и не заговорила. Как только ее спрашивали, откуда она пришла, ее глаза наполнялись слезами, и девушка указывала куда-то в сторону леса. Несмотря на дневное молчание и ночные кошмары, от которых просыпался Магнус, поскольку она скулила, брыкалась и потела во сне, Николетта прикипела душой к углежогу и приходила в отчаяние, если он покидал ее хотя бы на минуту. Так что никто не возражал, когда Магнус через неделю вернулся к своему ремеслу в лесу и забрал с собой немую девушку.
Она ненавидела лес, но терпела, чтобы оставаться рядом с Магнусом, и даже помогала ему собирать валежник, жечь костер, таскать уголь, готовить и в прочих делах. Через некоторое время ее волосы отросли, а нога исцелилась, и было заметно, что она хромает. Уже стало невозможно принимать ее за девочку, а не за красивую молодую женщину. Голос к ней так и не вернулся, но Магнус в шутку прозвал ее Букой, в честь букового дерева. Местный священник с радостью их обвенчал, поскольку девушка должным образом склоняла голову во время мессы. И, хотя она в целом была склонна к меланхолии, Магнусу частенько удавалось вызвать у нее улыбку или даже смех. Она с радостью целовала его, но стоило ему прикоснуться к ее обнаженному телу иначе, чем с отцовской заботой, девушка отстранялась и начинала рыдать.
Но Магнус очень ее любил, поэтому, когда он вышел от кузнеца, которому только что сполна отплатил за лошадь, и увидел, как его молодую жену трясет какой-то старик, Магнус бросился ей на помощь. А отец Николетты, вдруг увидевший дочь, которую давно почитал мертвой, с чувством ее обнял, и не мог поверить, что нашел ее в городке так далеко от дома. Сам он предпринял это трудное путешествие в надежде найти на рынке дешевых свиней, о которых ходили слухи, а теперь увидел ее и закричал от радости.
От горя он сильно состарился, Николетта даже не сразу узнала собственного отца и попыталась отстраниться. Но потом он произнес ее имя, и девушка обмякла в его руках. Старик умолял ее объяснить, куда она ушла и зачем, но слова отказывались срываться с языка. Николетта покачала головой, указывая на рот. Внезапно Магнус вырвал ее из рук отца, выронив свой топор и осыпая ругательствами бедного вдовца. Отец Николетты ошеломленно уставился на углежога, его грязное лицо и руки, руки, державшие его чадо, и понял, что худшие его страхи сбылись. Этот чернокожий разбойник похитил его дочурку и отрезал ей язык, а потом забрал так далеко, чтобы она не смогла отыскать дорогу домой.
В этот миг язык чудесным образом вновь начал подчиняться Николетте, и она со слезами объяснила разозленному Магнусу, что этот старик на самом деле ее отец. Муж все сразу понял и чрезвычайно обрадованный разом тем, что услышал ее милый голос, и тем, что увидел их встречу, повернулся, чтобы обнять старика. За это время отец поднял с земли топор Магнуса и, не слушая слов дочери, вогнал его прямо в просиявшее лицо углежога.
Все люди на улице завопили, но громче всех – Николетта. Ее муж упал замертво, а кровь брызнула на мокрые от слез щеки девушки. Мужчины схватили ее отца и безжалостно били его, пока на этом самом месте не соорудили виселицу, и, прежде чем остыл труп Магнуса, старика вздернули на поживу воронью. И, хотя Николетта наконец смогла говорить, она еще долго безутешно рыдала.
Хотя может показаться, что это и есть печальный конец истории бедняжки Николетты, правда намного хуже. Если бы лишь эта трагедия приключилась! Но вместо того, чтобы раскроить углежогу череп и отправить его к праотцам быстро и безболезненно, сбитый с толку отец Николетты вогнал топор прямо в живот Магнусу да еще выдернул для второго удара. Магнус упал, хватая ртом воздух и руками удерживая внутренности там, где им полагалось быть. Отец непонимающе встретил жесткий взгляд дочери, которая встала на его пути и защитила мужа от второго удара. Топор вылетел у старика из рук, когда его схватили мужчины, а потом повалили в пыль, принялись охаживать кулаками и каблуками.
Над улицей вознеслась виселица, собралась большая толпа, но Николетта не смотрела. Углежог медленно истекал кровью, а кишки попытались выскользнуть из пальцев, когда Николетта помогала ему сесть на лошадь. Несмотря на громкие предложения помощи со стороны всех свидетелей происшествия, они невольно отступили, когда она села позади мужа: суровое выражение ее лица отпугнуло даже самых упрямых. Благоразумный кузнец побежал за священником, а Николетта направила лошадь прочь из города; за ней потянулась толпа чуть поменьше той, что смотрела на постройку виселицы.
Жить углежогу оставалось едва ли до заката, но Николетта наотрез отказалась отвезти его в церковь для соборования. Священник нагнал ее на краю города, лицо этого доброго старика исказилось от горя и напряжения. Он окликнул Николетту, но та не обратила внимания, и тогда терпение его истощилось, святой отец перехватил лошадь под уздцы.
