– Немедленно свяжитесь с генералом Батом, – потребовал я. – Я батальонный комиссар Дубинин!
– А вы не слишком много на себя берете? – Тон особиста был ледяным. – Ваши документы!
Интересно, а мой старый пароль еще работает? Сомнительно, танковая бригада формировалась в июле, особист, если только он не был в то время на фронте, мог ничего про это не знать. Но попытка – не пытка…
– Брест сорок один! – негромко произнес я.
– Что? – удивленно моргнул особист. – Что вы несете?
– Повторяю: Брест сорок один! Это такой пароль, вам должны были донести циркуляром.
– Первый раз слышу про какие-то пароли! Кто вы такие? Предъявите документы! – упрямо набычившись, сказал особист.
– Повторяю: я батальонный комиссар Дубинин. Выполнял особое задание в тылу противника. Выхожу к своим. Естественно, что никаких документов у меня нет – было бы глупо делать врагу такие подарки. Если вы забыли пароль, то свяжитесь с генералом Батом – он знает меня в лицо и может подтвердить мою личность.
Особист посмотрел на меня как на сумасшедшего, потом опустил глаза и зачем-то начал вдумчиво изучать лежащий перед ним на столе оружейный пояс с «Грачом». Показывая тем самым, что на мои слова ему плевать. Вот сейчас этот служака реально меня разозлил.
– О вашем поведении я доложу вышестоящему командованию! – негромко, но медленно и четко сказал я. – И пусть оно решит, что его вызвало: непрофессионализм или обычная халатность!
– Молчать! – рявкнул особист, добавив пару непечатных оборотов.
– Хватит орать! – сурово оборвала его Светлана. – Культурные люди так при дамах не выражаются. Надо будет посоветовать Лаврентию Палычу провести для сотрудников уроки хороших манер.
Признаться, я не помнил, кому в 41-м подчинялись особые отделы – Берии или Абакумову, – но подыграла мне Света знатно. Особист растерялся. Я почти слышал, какие мысли бродили в его голове: «А вдруг и правда?»
Дилемму разрешил новый персонаж – в палатку быстрым шагом вошел… Лерман! Давно и хорошо знакомый лейтенант госбезопасности, бывший следователь районного управления НКВД из Клецка.
– Паша, что тут у тебя? – не сразу разглядев нас в полумраке палатки, спросил Лерман. – Мне доложили, что к тебе доставили двух подозрительных людей.
– Здравия желаю, Анатолий Абрамович! – обрадовался я. – Какая-то странная тенденция выработалась – каждый раз вас встречаю! Как ваше ранение в руку, зажило?
– Вы кто? – прищурившись, видимо, глаза еще не привыкли к полутьме, спросил Лерман. – Хм, голос знакомый…
– Брест сорок один, Анатолий Абрамович! – с улыбкой сказал я.
– Товарищ батальонный комиссар? Виталий Дмитрич? Это вы?! – охнул от неожиданности Лерман.
– Я, Анатолий Абрамович, собственной персоной!
Лерман порывисто шагнул ко мне и неуклюже обнял. Вот уж чего я не ожидал от бывшего учителя…
– Простите, Виталий Дмитрич, что-то я… расчувствовался, – отстранившись, пробормотал «кровавый сталинский опричник».
– Как вы здесь очутились, Анатолий Абрамович? – пришел я на выручку Лерману.
– Меня назначили в первую гвардейскую дивизию личным приказом наркома! – с ноткой гордости сказал Лерман.
«Чтобы курировать действия Батоныча, докладывая напрямую Берии!» – догадался я.
– А мы здесь… проездом! – усмехнулся я. – Вот только ваш… э-э-э… коллега нас как-то… неласково… встретил!
– Паша, в чем дело?! – резко повернулся к особисту Лерман.
– Он отказывается пароль принимать, при женщине матерился, – наклонившись к уху Лермана, наябедничал я.
– Товарищ старший лейтенант госбезопасности, да я… да они… А у них документов никаких нет и вот такое оружие, явно несоветское! – возмущенно заорал «особист Паша». – Их в лесу разведчики поймали, а он мне только и твердит: «я батальонный комиссар», да талдычит про какой-то Брест.
– Оружие, кстати, совершенно советское – автоматический пистолет Ярыгина, – усмехнулся я.
– Паша, да ты, оказывается, дурак… – ласково произнес Лерман. – Впрочем, про пароль он мог и не слышать – когда циркуляр рассылали, он в Кременчуге уркаганов на колхозном рынке гонял, на фронт всего две недели назад попал. Но все равно – обязан был немедленно доложить мне о любых странностях! Пшел вон, балбес!
«Особист Паша» трясущимися руками упаковал в пижонистую кожаную папку листы бумаги со стола и вышел из палатки на негнущихся ногах.
– С кем приходится работать! – печально покачал головой Лерман. – Вы, Виталий Дмитрич, простите нас! Недоработка!
– А вас, Анатолий Абрамович, я смотрю, в звании повысили! Поздравляю!
– Спасибо! – Мне показалось, что Лерман стесняется. – Присвоили внеочередное, это верно. Еще и орденом «Знак Почета» наградили!
«Небогато! – подумал я. – Впрочем, особенными геройствами товарищ следователь и не отличился».
– Да что мы про меня! – вскинулся новоявленный старший лейтенант госбезопасности, носящий в петлицах две майорские «шпалы». – Вы-то тут как очутились? И не один, а с… дамой?
– Это не дама, а военврач Сморкалова! – утрированно суровым тоном произнес я.
– Простите, товарищ военврач! Не хотел вас обидеть! – немедленно извинился Лерман, как будто слово «дама» являлось оскорблением.
Светлана нервно хихикнула.
– Отвечаю на ваш вопрос, Анатолий Абрамович: я выходил из вражеского тыла после выполнения специального задания командования. По пути подстрелил пятерых фрицев, вот их солдатские книжки – зольдбухи. Еще я с них автомат снял, но его, кажется, разведчики отжать решили. Но и фиг с ним, пусть пользуются, мне не жалко. Скажите мне скорее, не томите: жив ли генерал Бат?
Лерман поперхнулся.
– С утра был жив!
– А после полудня?
– И после полудня тоже! – задумавшись буквально на несколько секунд, ответил Лерман. – Я слышал его голос по рации.
– Как мне с ним связаться? – нетерпеливо спросил я.
– Не знаю, – пожал плечами Лерман. – В эфире черт-те что творится, похоже, что не только мы «глушилки» используем, но и немцы свои включили. Но если судить по последним докладам с передовой, мы немцам врезали крепко. Гудериан отступает к Барановичам. О, я вижу, что вы ранены? Так вам в медсанбат надо!
– Товарищ… хм… старший лейтенант! – сказала Света по-строевому. – В медсанбат нужно мне!
– Вы тоже ранены? – недоуменно воскликнул Лерман.
– К счастью – нет! Но я врач! Хирург!
– Доктор медицинских наук! – добавил я значительно.
– О-о! – впечатлился Лерман. – Конечно, конечно! Я вас лично провожу.
Еще бы он не хотел проводить такую кралю, мысленно рассмеялся я. А краля тем временем выставила непременное условие:
