– А вы кто такие, товарищи?! – в упор взглянув на осназовцев, спросил Лерман.
– Группа осназа из резерва Ставки. Командир группы старший лейтенант Наметов! – представился Серега.
– О, здравствуйте, товарищ Наметов! – обрадовался Лерман, пожимая осназовцу руку. – Вы так быстро!
– Быстро? – не понял Сергей.
– Вы получили приказ из Москвы?
– Какой приказ? Нет, товарищ старший лейтенант, ничего я не получал. Мы только что с задания вернулись, в Марьиной Горке безобразия учиняли!
– А-а… Ну и ладно. Довожу до вашего сведения, что ваш отряд приказом наркома переходит в мое подчинение. Пароль должен быть вам известен: «Брест-41».
Наметов сразу подобрался:
– Что, появился товарищ батальонный комиссар?
– Должен появиться! – со значением сказал Лерман. – Так меня ориентировали из Москвы. Будем встречать!
– Встретим, товарищ старший лейтенант, можете быть спокойны! Это у нас с ребятами уже традиция такая – встречать товарища Дубинина!
Глава 17
17 сентября 1941 года, Белорусская ССР, окрестности Бобруйска
1-я гвардейская танковая дивизия отходила от Минска по шоссе на Бобруйск. Отступление не было поспешным, когда все бросаешь и драпаешь, лишь бы свою шкуру спасти, – Владимир Петрович Бат отводил свои полки, держа в голове четкий план действий.
Немецкие части висели у дивизии на хвосте, но генерал-майор был полон желания доказать, что победы можно одерживать, даже отступая.
…Высунувшись из люка, Батоныч огляделся. На карте место выглядело вполне подходящим для засады – шоссе малость забирало к югу, огибая невысокие холмы, заросшие лесом, и снова спрямлялось, минуя холмики уже с другой стороны, южной.
– Иван! Второй канал.
– Готово, тащ командир!
– «Лом-два», ответь «Высокому»!
– «Высокий», «Лом-два» на связи! – откликнулся командир второго танкового полка.
– Холмы слева за дорогой видишь? Занимаешь места там! Распредели танки так, чтобы немцы их не видели с дороги и чтобы хоть какая-то защита была. Ну и замаскируй.
– Понял, «Высокий»! Сделаем в лучшем виде!
– Приказ такой: увидишь немецкую колонну – пропускаешь ее так, чтобы громить хвост.
– Понял, сделаем!
– Третий канал!
– Есть! Готово!
– Я – «Высокий»! «Лом-один», ответь!
– «Лом-один» на связи!
– Твои танки занимают позиции на южных холмах, там, где шоссе выворачивает к востоку.
– Понял, «Высокий»!
– Задача простая – громить голову немецкой колонны!
– Есть громить!
Расставив по местам ПТО и убрав подальше грузовики, Бат несколько успокоился.
– Матвеич, занимаешь место во-он на том холме с юга. Видишь?
– Там деревьев нету…
– А масксеть на что? Ходу!
Командирский «КВ», мотая длинной антенной, съехал с дороги и забрался на высокий холм, поросший кустарником. На макушке возвышенности имелась седловинка, в которую танк хорошо вписался, а Степанович и Гаврилов живо укутали «Ворошилова» маскировочной сетью, да еще «пересадив» на башню несколько срубленных тут же молодых березок.
– Тащ командир! «Лом-два» передает – немцы! Большая колонна – танки, броневики и даже два автобуса!
– Большая, говоришь? Большая – это хорошо… По местам!
Бат приник к перископу. С холма ему был неплохо виден первый поворот, неподалеку от которого засели танки второго полка. Полка…
Машин осталось столько, что и на батальон не хватит!
Генерал-майор сжал зубы. Ничего… Немцам тоже досталось. И еще достанется! А вот и они…
Первыми шли танки – четыре или пять «Т-IV», покачивавших длинными пушками, – а за ними пылила колонна грузовиков, полугусеничных «Ганомагов», тяжелых «Штайр-Пухов», трофейных автобусов «ЗИС-16». Вот вывернули две четырехосные «Пумы», похожие на недоделанные танки – их венчали башни с длинноствольными 50-мм пушками – и тут все началось.
«КВ» и «Т-34» второго танкового ударили вразнобой, поражая одну из «Пум» – над бронеавтомобилем поднялась на пламенном облаке орудийная башня, – и парочку «Т-III», замыкавших колонну.
Стреляли как в тире, даже бронебойные не потребовались – с тем чтобы пробить борта «троек» в упор, справились и осколочно-фугасные снаряды.
Одной из «троек» снесло башню, подняв ее на всполохе огня и туче искр, а другая вспыхнула и загорелась, «поймав» снаряд на двигатель.
Прогрохотал залп от первого полка, ударивший по голове колонны. «Четверку», катившую первой и следовавшую за ней, подбили сразу, а с другой парочкой пришлось повозиться.
Все ж таки орудие на «КВ» стояло маломощное. Если бы Грабину удалось перевооружить тяжелые танки на свою ЗИС-6, 107-миллиметровую пушку, немцам пришлось бы туго.
Вырваться бы из фронтовой текучки хотя бы на неделю! – возмечтал Бат. Он бы тогда прошелся по наркоматам и заводам! Саботажников – к стенке, волокитчиков – в лагеря… Нет, лучше в штрафбаты – пускай кровью искупают вину перед Родиной! Или нету еще штрафных батальонов? Так надо организовать!
– Башнер, помоги «Лому-один»!
– Есть помочь! Бронебойным заряжай!
– Есть бронебойным! Готово!
– Выстрел!
Один из «Т-IV», что ворочались в голове колонны, развернулся передом к засаде и открыл огонь. «Панцерманы» понадеялись на крепость лобовой брони. А вот для Степы Гаврилова вы повернулись боком – только что концентрические круги мишени не нарисовали на борту…
Бронебойный вошел в «четверку», как лом в рыхлую землю, и танк замер, потом задымил. Никто из люков не показался, наверное, некому уже было показываться.
А четвертый по счету танк уделали танкисты первого полка – сразу три снаряда прилетело «Т-IV» от САУ-76. Столько он переварить не мог, и огонь забил из танка, вышибая все люки и лючки.
Немцы спешно покидали грузовики и автобусы, ища спасения под деревьями, но пулеметчики и автоматчики из мотострелкового батальона косили бегущих изо всех стволов.
Еще каких-то десять минут, и немецкая колонна перестала существовать. Пехотинцы зачистили «поле боя», после чего Бат скомандовал выдвигаться.
До Бобруйска больше сотни километров, будет еще время поквитаться за потери, за вынужденный отход, за все!
Уже глубокой ночью генерал-майор остановил дивизию в разбомбленной деревне, чьи домишки прилегали к шоссе. Целых домов почти не осталось, но полуобрушенные стены и покосившиеся сараи прикрыли бронетехнику.
Роту «КВ-2» Бат расположил в отдалении, с другой стороны дороги, в неглубоком овраге. Дно там было каменистое, так что тяжелые туши «танков с большой башней»
[61] стояли крепко, едва выглядывая над краем.
