– Это 1-я гвардейская! – закричал я, приходя в возбуждение. – Дивизия Володьки Бата!
Внезапно поднялся сильный ветер, его порывы снесли пыль, и словно занавес раздвинули, открыв всю сцену этого театра
[15] на несколько километров вокруг. На поле сходились сотни танков – наших «КВ» и «Т-34», немецких «троек» и «четверок».
Я жадно высматривал тот единственный танк, который был мне нужен, но отдельные бронемашины на поле сражения неразличимо сливались в две противоборствующие силы.
Нет, я верил, конечно, что Сталин поможет и спасет Батоныча, но опасения не проходили, копошились в голове, теребя нервы.
«А вдруг?..»
Глава 2
7 сентября 1941 года, Белорусская ССР, окрестности Минска
Командирский «Клим Ворошилов» бодро катил по полю, полстатонным утюгом равняя борозды. Первому полку 1-й гвардейской, которой командовал генерал-майор Бат, противник достался серьезный – дивизия СС «Райх».
Но кто сказал, что эсэсовцы годны для службы в танковых войсках? Давить пшеков, которые бросались на танки с шашками наголо – это они могут. Ну так мы поумнее тех «героев» будем…
Экзамен на профпригодность эсэсманы сдавали на троечку – немецкие танки горели и чадили по всему полю, из-за поднятой пыли казавшемуся бескрайним. «Тридцатьчетверки» тоже присутствовали среди пылавших машин, но все же наших было куда меньше – «Т-34» в дивизии генерала Бата играли вторые роли. В главных выступали «КВ» – как стадо мамонтов, огромных и сильно разозленных, «Ворошиловы» перли вперед, не быстро, но и удержать их было невозможно.
Владимир Петрович вздохнул – он хотел лично вести своих ребят в бой. Но час назад, когда войска разворачивались из походной колонны, на командный пункт дивизии внезапно позвонил сам Сталин, требуя «не лезть на рожон» и командовать боем из безопасного тыла. И генерал послушался. Ну, почти послушался – не шел на острие атаки, как тянуло, а аккуратно двигался во второй волне. Здесь было относительно спокойно и обзор получше. Советом «командовать из тыла», конечно же, пришлось пренебречь – невозможно управлять мобильными войсками в режиме реального времени, сидя в нескольких километрах от передовой. Не те сейчас технологии, не те… Никто на широкий экран картинку с беспилотника не выведет, ввиду отсутствия этих самых беспилотников, да и самих экранов.
Самым значимым аргументом в решении слегка поумерить свой пыл послужила фраза Сталина: «Сведения получены от комиссара Дубинина». Услышав ее, Бат радостно улыбнулся, впервые за много дней. Жив, значит, Виталя! Воскрес, как птичка Феникс. И сразу же дал совет «не лезть на рожон». Видать, вычитал на каком-то сайте про неминуемую смерть героического генерала и решил спасти товарища.
Хотя, если уж состоялся у него разговор с вождем, значит, скоро и сам объявится…
– Заряжай бронебойным!
– Есть! Готово! – Сочный лязг закрываемого затвора.
– Матвеич, дорожка!
– Делаю, тащ генерал! – Голос Баранова на удивление спокойный.
Батоныч до рези в глазах вглядывался в перископ, кляня хреноватую оптику.
– Степан! Двадцать влево! «Тройка» подворачивает бортом!
– Короткая! – Баранов нашел подходящее место и плавно затормозил.
– Степа, жги!
– Есть! – выдохнул Гаврилов, вжимая педаль.
Грохнуло орудие. В общем шуме почти неслышно залязгала гильза, напуская вонючего дыму.
– Матвеич! Рви!
– Понял! – откликнулся Баранов.
– Погнали!
Мотор зарокотал громче, и «КВ» стал довольно шустро продвигаться вперед – клинья советских и немецких танков сошлись, как зубья капкана. Теперь оставалось выяснить, чьи зубы окажутся крепче.
Если глянуть вправо, было видно, как работает тяжелая «арта» – 152-мм гаубицы вышедших на прямую наводку «КВ-2». Увесистые снаряды рвались между «панцерами», опрокидывая «двойки» или даже «тройки», а уж когда выходило прямое попадание, «танчики» почти выворачивало наизнанку.
– «Высокий»! Ответь «Лому-два»! – послышался в шлемофоне голос командира второго полка. – Батареи ПТО мы раскатали. Бить дальше по правому флангу?
– «Лом-два», здесь «Высокий». Пройдись по тылам и выходи на левый фланг! Там сейчас жарко… А мы двинем тебе навстречу. Только смотри не перепутай!
– Понял, выполняю.
– Матвеич, вперед на первой. Вон тудой, где развалины. Коровник там был или что… Экипажу – внимание, продолжаем бой! Заряжающий, бронебойный в ствол!
– Есть, бронебойный! – ответствовал Степанович. – Готово!
– Степа! Башню влево, на двадцать. Огонь по готовности.
– Есть! Наблюдаю танк противника… – занудил Гаврилов.
– Короче, Склифосовский! – прикрикнул Владимир Петрович. – Душевно тебя прошу!
– Короткая! – живо сориентировался башнер. – Выстрел!
Грохнуло орудие, почти не толкая многотонную махину. Горячая гильза забрякала, дымясь синим кордитным чадом.
– Попал! – с удовлетворением отметил Бат, наблюдая, как задымил фашистский танк. Из люков полез экипаж в черном. – Ваня, приголубь!
– Есть!
Застучал пулемет, прореживая немецких танкистов.
– Матвеич, рви!
– Делаю, тащ генерал…
«Т-III» и «Т-IV» выходили из-под накрытия гаубичными «подарками», строясь ромбом. За ними катились «Ганомаги» и «Опели» с пехотой.
– Матвеич, ходу! Разворот вправо на сорок пять, и тормози. Заряжай осколочным!
– Есть осколочным! Готово!
– Огонь!
Громыхнуло. Осколочно-фугасного вполне хватило для «Ганомага» – бронетранспортер почти развалило надвое. А тут и «четверочка» подставилась.
– Дорожка! Бронебойным!
– Есть! Готово!
– Короткая!
– Выстрел!
Снаряд вписался в моторный отсек немецкого танка, и синтетический бензин весело полыхнул.
– Газу, Матвеич!
Батоныч прижался к нарамнику перископа. Окружающий мир трясся и колыхался, кромка горизонта плясала, но разглядеть атаку можно было. «КВ» ломили уступом, почти не маневрируя, изредка принимая меткие снаряды на броню – вон как раз один такой ударил о башню «Ворошилова» слева, выбив сноп искр, и ушел рикошетом в небо. А вот юркие «тридцатьчетверки» крутились и вертелись, сводя с ума немецких наводчиков.
Кто-то из наших зарядил «троечке» бронебойным под башню, да так ловко, что ту сорвало и швырнуло на землю. Боекомплект рванул в погон, как из жерла.
– Степа, не спи!
